Только имя и адрес другие. Но зато, как уже говорилось, подчёркивается, что представителем бюро мистера Берлинера в Лондоне является «прославленный детектив мистер Чарльз Ф. Филд».
Коль уж я упомянул Отто Берлинера, читатели, надеюсь, не будут возражать против нескольких слов и об этом, тоже весьма незаурядном сыщике. Его биография была схожа с биографией Чарльза Филда — Отто Берлинер тоже много лет прослужил в полиции, прежде чем, выйдя в отставку, открыл первое в Австралии частное сыскное бюро.
Самым громким расследованием в активе Берлинера было дело Элиаса Розенвакса. Элиас Розенвакс, польский еврей, иммигрировавший в Австралию, считался вполне законопослушным и добропорядочным ювелиром и владельцем ломбарда. Но, как писала впоследствии одна из мельбурнских газет, «Розенвакс вдруг исчез, по-видимому, вдохновившись примером своих еврейских предков, которые перед исходом из Египта, обобрали соседей-египтян»[119]. Розенвакс бежал из Мельбурна, прихватив хранившиеся в его ломбарде ценные вещи, а заодно обманув кредиторов на 1000 фунтов (весьма солидная сумма по тем временам, приближающаяся к ста двадцати тысячам фунтов сегодняшних). Поисками преступника как раз и занялся Отто Берлинер (кстати, тоже иммигрант и тоже еврей).
Берлинера те же газеты наперебой называли лучшим мельбурнским частным детективом (а до того — лучшим полицейским детективом). Берлинеру удалось выследить Розенвакса и арестовать его — причём в тот момент, когда преступник уже садился на пароход, отправлявшийся в Европу. Арест был проведён весьма эффектно, эту сцену изобразили рисовальщики едва ли не всех австралийских газет: к стоящему под парами пассажирскому пароходу, преодолевая высокие волны, приближается полицейский катер, на носу которого, держа в руках наручники, стоит герой публикации — детектив Отто Берлинер. Таким был австралийский представитель и партнёр Чарльза Филда. Его подвиги в деле борьбы с преступниками на «Зелёном континенте» вспоминают по сей день.
Филд очень гордился своей прежней полицейской службой. Настолько, что, к вящему неудовольствию бывших коллег, и в частной своей карьере продолжал представляться не иначе, как «инспектор Филд» — что повлекло обращение в суд руководства Скотланд-Ярда. Обращение не помогло, и частный детектив Филд продолжал называть себя инспектором Филдом. На него вновь подали в суд — в 1861 году — и даже на четыре месяца прекратили выплату полагавшейся пенсии. В конце концов, пенсию ему восстановили. По этому поводу имеется документ, датированный 7 января 1862 года:
«Восстановление пенсии мистеру Филду, бывшему инспектору столичной полиции, выплаты по которой были приостановлены с 17 августа 1861 года, за его поведение в бытность частным детективом. Мистер Филд дал слово впредь не совершать заслуживающих осуждения поступков и принять меры к тому, чтобы устранить возникшее впечатление, будто его деятельность как-то связана с деятельностью государственных учреждений»[120].
Филд не выполнил обещания, и вновь руководители полиции обратились в суд.
Вся эта история тянулась ещё три года. Лишь в 1865 году министр внутренних дел сэр Джордж Грей закрыл дело. Но к тому времени Филд уже закрыл своё бюро.
Став частным сыщиком, он занимался тем же, чем занимались, в большинстве своём, все его коллеги: бракоразводными делами, розыском пропавших (чаще — сбежавших) девиц и легкомысленных дам, спорами по поводу имущества и детей. Вот, например, одно из объявлений, помещённых им в «колонке страждущих» «Таймса» 13 июля 1858 года:
«M.Р. — Е.Р. и «не» М.Р. Незаконно действовал кто-то третий. Тем не менее, в течение 2 месяцев 1855 года, на Х.Г. — М.Р., непонятно, «16 или 7». Хозяйке 16 лет, умер. М.Р. или E.Р., 20-ти лет. Вопрос к вам: его ребенку 4 года или 5 лет? Сообщить: Ч.Ф. Филд, Частное бюро расследования, Деверо Карт, Темпль, Лондон»[121].
Объявление кажется нам непонятным ребусом. Но адресат, по-видимому, прекрасно всё понимал. «Колонка страждущих» была буквально переполнена подобными кодированными посланиями.
Разумеется, бывший инспектор Скотланд-Ярда, занимавшийся такими делами, появлялся на страницах газет гораздо реже, чем во времена службы в полиции. Тем не менее, он участвовал в нескольких крупных уголовных процессах своего времени — сам или через своих подчинённых, служивших в его детективном бюро.
Например, помимо косвенного участия в расследовании убийства четырёхлетнего Фрэнсиса Кента, контора Филда занималась и другим известным делом, одним из самых громких дел XIX века — процессом доктора Палмера. Суть заключалась в следующем.
В ноябре 1855 года доктора обвинили в отравлении его друга Джона Парсонса Кука и собственного незаконнорождённого сына Альфреда. В ходе расследования выяснилось, что в семействе доктора, начиная с 1849 года, имел место целый ряд подозрительных смертей (тёща Палмера Энн-Мэри Торнтон, жена Палмера Энн, его брат и так далее — не будем перечислять всех, но их набралось более десятка!).
Обвинение строилось на том, что, во-первых, Палмер незадолго до смерти Кука приобрёл стрихнин (и Кук, и маленький Альфред умерли от отравления стрихнином), а во-вторых, на серьёзных денежных проблемах подозреваемого.
Действительно, некоторые из подозрительных смертей улучшали финансовое положение доктора — он получил страховку за брата; наследство от тёщи, в связи со смертью жены, тоже перешло к нему. Помимо материальных причин, у Палмера были и другие основания желать смерти жены: незадолго до того он закрутил роман со служанкой (матерью Альфреда).
Непосредственно расследованием занималась полиция, но с запутанными финасовыми делами подозреваемого страховая компания пригласила заняться частного детектива Филда. Результаты его расследования затем были использованы обвинением во время судебного процесса; Филд сам давал на нём показания — и затем достаточно активно общался с газетчиками. Он любил популярность, любил, когда его имя появлялось в газетах.
Что до Палмера, то доктор-отравитель был повешен 14 июня 1856 года. На это зрелище собралось тридцать тысяч человек. И вновь отметим: нынешние историки (во всяком случае, некоторые из них) полагают, что доказательств обвинение представило недостаточно, а судья Джон Кэмпбелл не скрывал своего предубеждения к подсудимому. Не исключено, что сегодняшний суд оправдал бы его — за недостаточностью улик. Относится ли это и к той части обвинения, которое основывалось на расследовании Чарльза Филда, сейчас уже трудно судить. Но во всяком случае, Филд очень гордился своим участием в расследовании и непременно указывал на это, публикуя рекламные статьи не только в Англии, но и в других уголках Британской империи. Например, всё в той же Австралии, вслед за информацией о деятельности его конторы, газета «Сидней морнинг геральд» публикует вот такой отзыв:
«В связи с делом отравителя Палмера известно много лестных оценок расследований, проведённых мистером Филдом, чьё сыскное бюро было создано именно для таких целей. Мистер Филд и его сотрудник мистер Симпсон были первыми, кому удалось подкрепить первые подозрения против Палмера в ходе расследования страховых махинаций преступника. Опыт и мастерство мистера Филда дали превосходные результаты»[122].
В начале 1865 года Чарльз Филд ушёл на покой. Что до его бюро, то оно ещё какое-то время существовало, под названием «Частное информационное бюро Филда и Николса».
Последние десять лет жизни (он умер 27 сентября 1874 года) старый детектив провёл на покое, оставив борьбу с преступниками своим более молодым коллегам и ученикам. Делами его бюро управлял С. Николс — тоже бывший полицейский и ученик Филда. Через месяц газета «Корнуэлл Кроникл» сообщила читателям об уходе из жизни бессмертного «инспектора Баккета из «Холодного дома», прославленного детектива, мистера Чарльза Фредерика Филда.
Вот у такого знаменитого профессионала и начал свою карьеру наш герой Игнациус Пол Поллаки, по мнению многих — и современников, и нынешних историков, — лучший частный сыщик викторианской эпохи.
Он многому научился у Чарльза Филда — «инспектора Баккета». Впоследствии, в единственном интервью, которое Поллаки дал газетчику в апреле 1875 года (это был корреспондент газеты «Квинслэнд Таймс» Дэвид Кристи Мюррей) прославленный сыщик нашёл несколько тёплых слов и для своего бывшего начальника, учителя и наставника в искусстве расследования. Интервью было опубликовано в «Квинслэнд Таймс» вскоре после смерти Филда и названо было очень скромно: «Мистер Поллаки».
Добавим, что кабинет Игнациуса Поллаки в его офисе впоследствии украшал большой портрет инспектора Филда — человека, давшего ему, говоря современным языком, путёвку в жизнь — в опасную и романтичную жизнь лондонского частного детектива:
«Мы с Филдом работали вместе долгое время. Он был очень умным человеком и прекрасно знал своё дело. Я был тогда рядовым солдатом. А генералом был Филд»[123].
Сыщик-полиглот
Игнац Пал Поллак объявился в Лондоне 20 сентября 1849 года. Сюда он прибыл из Грейвзэнда (графство Кент). В Грейвзэнде, в книге регистрации иностранцев, прибывших за то время, сохранилась запись, в которой он, повидимому, впервые, назван как Игнациус Поллаки — «Профессор Поллаки Игнациус». «Профессор», в данном случае, всего лишь указание на законченное высшее образование. Не исключено, что наш герой немного слукавил: документальные свидетельства об учёбе Игнаца Поллака в каком-либо европейском высшем учебном заведении пока не найдены. Правда, «пока не найдены» — не значит «не существуют». Всё может быть. Мало ли открытий могут принести скрупулёзные архивные изыскания.