Прилетели к вечеру, я помог выгрузить вещи из такси и, не отпуская водителя, помчался на АЗЛК, где ждал предупреждённый Леопольд.
Ну что сказать… Они впихнули потроха от «Тойоты» на раму УАЗа. Сверху водрузили УАЗовскую коробку. Но презентовать микс из двух машин в таком виде не рекомендовалось категорически.
— Леопольд, подлый трус, она хоть заводится и едет?
— В лучшем виде! Двигается куда бодрее, чем выглядит.
Списанный УАЗ, ржавый и с подранными сиденьями, был без тента, капота и решётки радиатора, дверцы остались без стеклоподъёмников.
— Так, народный умелец… Сегодня 22 июля, четверг. Во вторник нагрянет высочайшая комиссия. Не Генеральный секретарь, чуть пожиже, но от произведённого на них впечатления зависит примерно… всё.
— Два рабочих дня⁈ — взвыл было подчинённый, но тут же получил взбучку, что не два дня, а около пяти суток, сам я собираюсь жить на АЗЛК, прямо сейчас пусть поднимает людей, из дома, из отпусков — до лампочки, цена вопроса высока.
Про 5 тысяч и квартиру в довесок к моим нынешним доходам я умолчал. Иначе и ему захочется кусочек. К телефонному аппарату он побрёл, стимулируемый только угрозами.
А я нацепил чёрный х/б комбинезон и засучил рукава.
Да, падаван не солгал, машина завелась, двинулась, ручка раздатки вроде перемещается нормально. Ездовые качества придётся опробовать позже.
Вооружившись ключами, я открутил позорные сиденья, снял дверцы. Подогнал крышку капота, аккуратно подшлифовал вырез в морде, потому что двигатель и радиатор «тойоты» не поместились, железные рёбра охлаждения выперлись над бампером. Затем, орудуя «болгаркой», принялся счищать ржавчину.
Вернулся Леопольд.
— Завтра выйдут и в выходные поработают. Сегодня только Екатерина…
— Значит, вдвоём. Лижем кабину, затем завтра красим зелёным — хоть баллончиками из хозмага, не впервой. Но лучше компрессором из покрасочного цеха. Бамперы и колёсные диски чёрным. Сиденья от «волги», можно старой, лишь бы целые. Далее, вместо средней дуги намертво вваривается каркас безопасности, задние пусть остаются трубчатые, тент вернуть на место… И ещё, нужен второй УАЗ в родном исполнении, для сравнения.
Впрочем, с вторым я решил вопрос элементарно и сам: пригласил на смотрины инженеров-автомобилистов из Минобороны, попросив приехать на УАЗе, у них этого добра богато. Состыковал всё не на вторник, на среду. За это время ушатанный «рашн хаммер» приобрёл относительно непозорный экстерьер.
Азербайджанцев заявилось всего двое, один был мне знаком по свите Рашида. Я запихнул их к армейцам, и мы покатили на полигон НАМИ. Сам рулил «УАЗико-тойотой», отмечая, что он далёк от комфортности, пусть даже самой аскетической, японского донора.
Поскольку нужно было выбираться за противоположную сторону Москвы, к северу от овала Кольцевой, катались мы больше часа. Я видел, что оба восточных мужчины наверняка привычные ездить на чем-то не хуже «волги» или «людмилы», не дураки вкусно поесть и мягко поспать. Пусть ощутят прелесть дороги на ульяновском чудо-вездеходе.
Если кратко, по прибытии на полигон оба совершенно не испытывали чувства благодарности ко мне за первую часть экскурсии.
— Прошу прощения, уважаемые. Вы ехали при закрытых стёклах, только форточки. На новых внедорожниках будут стеклоподъёмники, а на особой генеральской серии, как я рассчитываю, и кондиционеры. Вас же не хотел подвергать риску быть обрызганными из-под колёс встречных машин, похоже, начинается дождь.
Дальше началось шоу. Один пузатенький кавказец и армейский майор пересели ко мне, и я втопил. Правда, не отрывался от второй машины, за рулём которой сидел отнюдь не раллист.
— Начнём с простого: преодоление вертикальной стенки, скажем, в 40 сантиметров высотой. Останавливаемся, я переключаю раздатку на пониженную передачу два к одному, одновременно врубается передний мост. Едем! А теперь смотрим, как упражнение удастся нашему коллеге.
Естественно, не получилось. Капитан покинул кабину с гаечным ключом наперевес и повернул муфты на обеих передних ступицах.
— А теперь представим, что препятствие обнаружилось под обстрелом врага… Да пусть и в мирное время, но УАЗ остановился в луже, вода и грязь до подножки, каково?
Второй аргумент, кажется, подействовал на азербайджанца куда убедительнее. Тем более дождь усиливался, что мне на руку. Я велел всем тщательно пристегнуться и погнал по бездорожью.
Мы легко оторвались от УАЗа, машина местами буксовала, но ни разу не застряла до такой степени, что пришлось бы просить пассажиров подтолкнуть или пихать ветки под колёса. Остановились на твёрдом грунте.
— Товарищ майор, ваш водитель выберется? Или посмотрим?
Военный кивнул, а что ему оставалось, и мы снова потащились по грязи, во многих местах она поднималась выше ступиц и подножек. Начался второй круг того же маршрута. На самом тяжёлом месте обнаружился УАЗ, прочно севший на днище, азербайджанец, перепачкав брюки и штиблеты, пытался толкать, не преуспев.
Мы вытащили их тросом и вместе выкарабкались на сносную часть испытательной трассы. Несмотря на дождь и отсутствие защиты по бокам, второй восточный мужчина предпочёл перебраться ко мне и убедился, что по МКАД внедорожник идёт 130 и больше, что для ульяновского горе-джипа нереально.
Отвёз их в гостиницу «Метрополь», швейцар презрительно глянул на заляпанный УАЗ без дверок и довольно грязных пассажиров, портящих имидж приличного места. Знал бы этот гостиничный держиморда, что к ступеням подъехала сама история советского автопрома! Точнее, крутой поворот на его пути.
— Уважаемые! — сказал напоследок. — Можете с чистым сердцем доложить азербайджанскому руководству: быстрая, крепкая и как танк проходимая машина уже создана, причём в самые кратчайшие сроки. Приступаю ко второй части задачи — сделать внедорожник красивым и более удобным. За вами — Постановление ЦК и Совмина СССР о строительстве автозавода для его производства.
Утомлённые и переполненные впечатлениями кавказцы пожали мне руки, на том расстались. А мне предстояло объясняться и перед Житковым, и перед Милишкевичем, оба заподозрили, что моё рвение продиктовано меркантильными соображениями. Я не отрицал, заявляя, что сам намерен стать главным конструктором русско-турецкого джипа, защитить авторским правом как промышленный образец и что-то получать с каждого экземпляра. Всё честно, даже партийные взносы заплачу с этих сумм.
Ну, почти со всех сумм.
С августа месяца небольшое по численности ЦКБ бросило все силы на машины повышенной проходимости — субкроссовер для АЗЛК под названием «Людмила-Кросс», нью-УАЗ и пока безымянный турецко-азербайджанский автомобиль. Полная замена «волги» и выпуск ограниченной партии ГАЗ-3102 до появления люксовых ГАЗ-24–10 удостаивались внимания по остаточному принципу. «Руслан», умничка, готовился к серийному производству без каких-либо усилий с моей стороны. В Уфе созревал VVT с пятью клапанами на цилиндр.
Редчайший период: все катилось в направлении, мной заданном. Надолго ли? Дней десять! Потому что последовал вызов к Милишкевичу, чтоб услышать очередное «есть мнение». А мнение было таково, что обновлённый УАЗ получит экспортную перспективу не только в добровольно-принудительном порядке в армии стран Варшавского договора и в качестве братской помощи — нашим прокси, но и за живую СКВ. Следовательно, нужна реклама. А значит… партия поручает обеспечить достойное участие заводской команды УАЗ на ралли Париж-Дакар! Не хуже, чем у французов, гоняющих на «нивах» с полностью изменённой начинкой.
— Может, сразу отправим УАЗик на Марс? Если Гагарин так и не запустил туда человека.
Игорь Иванович не слышал, как Илон Маск зафигачил свою «теслу» в космос и шутки оценить не мог. Поэтому попытался вернуть меня на серьёзные рельсы.
— Что же мешает?
— Всё! Подготовка к такому рейду занимает минимум год, начинается до предыдущего ралли. Это мы в 1978-м с кондачка…
— Старт назначен на 1 января, у вас 5 месяцев. Ну, минус дорога.
— То есть на 7 месяцев ниже необходимого срока, заметили? У нас не только нет машин, только опытные кое-как ездящие экземпляры, им до серийных — как до Луны раком. А раллийная — это отшлифованная на производстве массовая модель, за год доведённая, чтоб выдержать сумасшедшие условия гонки.
Он что-то пометил в блокноте.
— Всё?
— Ничуть. На внутрисоюзных соревнованиях по пересечённой местности соревнования внедорожников у нас всегда были на задворках, потому что в распоряжении гонщиков только лёгкая «нива», прости-господи-УАЗ и для любителей ретро — ГАЗ-69. Просто нет опытных гонщиков с серьёзным опытом ралли на внедорожниках. Брать с легковых и переучивать на джипы можно, но это тоже дело не 5 месяцев, тем более прямо сейчас тренировок не начать — не на чем.
— То есть нет ни техники, ни людей… А что есть?
— Конкуренты. Я читал про подготовку к Дакару-83. Мерседесовцы готовят команду на «гелендвагенах», французы — на «рено», не считая наших партнёров-соперников на «нивах». Есть мнение, что нужно участвовать, несмотря на 100%-ный риск опозориться? Ну что же, в добрый путь. Посмотрю дома, по телевизору. Позвольте сосредоточиться на решаемых задачах.
— То есть вы отказываетесь участвовать в подготовке советской команды⁈
Изволите гневаться? Ну-ну. Игорь Иванович, я же тебя насквозь вижу без рентгена и МРТ. Успел где-то доложить, что у нас есть мастер делать супертачки на коленке и быстро, сам мастер спорта международного класса в дисциплине «убейся, но приезжай первым». Наивысшее начальство уровня члена Политбюро выслушало и выдало естественную реакцию: ну так в чём дело, вперёд! Сейчас мой партчиновник услышал горькую правду. И поделом, надо было сначала советоваться.
— Почему отказываюсь? Руками и ногами «за». Только к 1984-му году. В крайнем случае — к 1985-му. Азербайджанская «ААЗ-3116» с красивым именем «Лейла» проектируется с увеличенным подкапотным пространством и более мощной рамой, в том числе для эксплуатации в условиях тропиков. Вкинем туда мотор на три сотни лошадей, усилим всё, что можно усилить, и вполне стоит пытаться.