— В каком смысле «кадр»? — уточнил я.
— О, вижу, заинтересовал вас, единственный поступивший своими силами интерн, — самодовольно усмехнулся Терентьев. — Болотов подал в суд на нашу клинику. Якобы попасть в её интернатуру могут лишь жители Санкт-Петербурга. И из-за этого суда его сюда и взяли.
Ничего себе, не ожидал такого от тихого и заикающегося Болотова. В тихом омуте, как говорится…
— Женя, ты какого хрена мне тут интернов от работы отвлекаешь? — ворвался в ординаторскую Зубов. — Уже всех женщин в округе беременными сделал, и работы нет⁈
— Да я просто знакомлюсь, Мишутка, — невинно поднял руки Терентьев.
— При моих птенцах называй меня как полагается, — нахмурился Зубов. — А вы что тут расселись? — обратился он к нам. — Всех уже вылечили? Ну-ка быстро шуруйте к пациентам!
Нам дважды повторять не надо было, мы поспешно покинули ординаторскую.
Я забрал анализы Лаврентьева, которые полностью подтвердили его диагноз, и отправился писать историю болезни.
Соколов после разговора с Ольгой Петровной спешно решил разыскать Шуклина. Он уже знал, что тот нашёл себе идеальное место для сна в одной из подсобок. Там он его и нашёл.
— Паш, вставай, поговорить надо, — потряс он спящего интерна за плечо.
— Ну что ещё? — зевнул Шуклин. — Ты задолбал уже. Ночью помощи от тебя не было, да ещё и сейчас поспать не даёшь. И с планами твоими ничего не вышло, так что отвали уже.
— Да, Боткин оказался хитрее, чем я думал, — кивнул Соколов, располагаясь рядом. — Поэтому я предлагаю выбрать новую стратегию.
— А я предлагаю дать мне уже поспать, — Шуклин зевнул, но интерес всё-таки победил его лень. — Ладно, выкладывай.
— Итак, предлагаю Боткина пока не трогать и сфокусироваться на других интернах. Болотов также может получить место в клинике, и надо его тоже устранить.
— Да Болотова Зубов терпеть не может, он и без нас справится, — отмахнулся Шуклин. — Нечего только время терять.
Какой же тупой этот Шуклин. Но обстоятельства принуждали Соколова продолжать с ним работать. В одиночку будет трудно разобраться с остальными. А избавиться от Шуклина потом — дело техники.
— Болотова Зубов не любит как человека, — терпеливо объяснил он. — А как врач, он вполне способный. Знает много, а таких ценят. Поэтому давай сместим фокус на него.
— И что ты предлагаешь? — лениво поинтересовался Шуклин.
— Да с ним можно по классике, — махнул Роман рукой. — Макрогол ему подмешаем, ударную прям дозу. Можно в его любимый морс, он его каждый день с собой таскает и пьёт.
— Какой ещё макрогол? — спросил Шуклин.
Этот человек хоть какие-то знания по медицине имеет, интересно? Соколов глубоко вздохнул, чтобы не сорваться.
— Слабительное, Паша, — снова терпеливо пояснил он. — Слабительное. Болотов пойдёт с докладом к Зубову и резко убежит в сортир. А Зубову это явно не понравится.
— Ха, это забавно, — оживился Шуклин. — А от меня что требуется?
— От тебя требуется как раз подмешать слабительное, — ответил Соколов. — А я буду на стрёме. И конец нашему Болотову.
— Тогда вперёд, — подытожил Шуклин.
Заполнив историю, я отправился искать Зубова. В ординаторской его уже не оказалось, видимо, ушёл куда-то с Терентьевым. Зато меня сразу же подозвал к себе Клочок, прятавшийся в моей сумке.
— Ну что, против меня новые козни плетутся? — усмехнулся я.
— Уже не против тебя, а против Болотова, — ответил крыс. — Ему слабительное в морс подмешали.
— Что за детский сад, — вздохнул я. — А где морс?
— В холодильнике стоит, — отозвался Клочок. — Может, оставишь? Не тебя же трогают.
— Это подло, — покачал я головой. — Болотов ничего плохого мне не сделал. И сам он такого отношения не заслуживает.
Я взял морс из холодильника и решительно вылил содержимое бутылки в раковину. И разумеется, именно в этот момент надо было зайти самому Болотову.
— Т-ты чего делаешь? — возмутился он.
Ох ты ж… Так, про слабительное я сказать не могу — откуда мне вообще про него знать? Изначально я думал сказать, что выпил его морс и купить новый. Но тут он застал меня с поличным.
— У него срок годности истёк, — ответил я. — Увидел, решил вылить. А это твой?
— Б-больше здесь никто такого не пьёт! — воскликнул тот. — И н-не мог истечь срок, это домашний морс, я его с-сам себе делаю!
Даже так. Вот чёрт.
— Оу, тогда извини, — ответил я. — Давай я схожу в столовую и куплю тебе такой же?
— Т-такой же не купишь, он из домашних ягод, мне бабушка прислала, — помотал головой Болотов. — В-вредитель.
Он обиженно забрал у меня пустую бутылку и ушёл. Зато по крайней мере слабительное не выпьет, всё это было не зря.
Как раз пришёл Зубов, и я сдал своего пациента.
— Отлично, Боткин, всё правильно, — довольно кивнул тот. — Давай, будешь вести его уже до конца. Твой первый самостоятельный пациент.
Это вряд ли была награда за заслуги, скорее Зубов просто не хотел вести этого пациента сам. Характер у Лаврентьева тот ещё. Хотя подход к нему уже найден, лечение подобрано, так что остаётся просто пронаблюдать его состояние весь период госпитализации.
— Ревматолога я сам вызову к нему, — добавил наставник. — На сегодня можешь идти. А я пойду выбирать, кому достанется ночное дежурство.
Надо бы тоже подежурить в отделении, незаменимый опыт. Пожалуй, завтра попрошусь самостоятельно.
Я забрал сумку и ушёл домой.
Утром перед работой я всё-таки купил в ближайшем магазине бутылку морса в качестве компенсации Болотову и пошёл на работу.
В ординаторской на этот раз оказалась одна Тарасова.
— Доброе утро, — улыбнулась она. — А я сегодня дежурила, вчера такую глупую ошибку в диагнозе допустила, что Зубов наказал.
— Как прошло дежурство? — поинтересовался я.
— Скучно, — пожала она плечами. — Ночью здесь все спят, и ничего особо не происходит.
Самый движ здесь начинается днём. Кража направлений, слабительное в морсе или неожиданный гинеколог в ординаторской.
В этот момент в комнату зашёл Шуклин, недовольно оглядел всех и свалился на диван.
— Спать хочу, — простонал он. — Что за дурацкая идея — делать рабочий день с восьми утра.
— Ты бы хоть спасибо сказал, что я на личном автомобиле тебя подбросил, — заявил вошедший следом Соколов. — А то точно бы опоздал.
А они неплохо сдружились, я посмотрю. Хотя вряд ли тут дело в дружбе. Соколову просто что-то надо от Шуклина. Учитывая рассказанное мне Клочком — эта помощь касается устранения остальных кандидатов.
— Кстати, — Соколов словно прочитал мои мысли и резко развернулся ко мне. — Болотов вчера рассказал, как ты его морс вылил. С чего бы?
— Он показался мне просроченным, — пожал я плечами. — Не хотелось бы, чтобы кто-то из коллег отравился и побежал в туалет на самом ответственном моменте. Верно?
— Разумеется, — поджал губы Роман. — Это никому бы и в голову не пришло.
Я довольно сильно напугал его своим ответом. Теперь он будет думать, откуда я вообще мог это узнать. Начнёт подозревать Шуклина. Раздор между ними снизит количество попыток убрать меня с места интерна.
— Д-доброе утро, коллеги, — поздоровался вошедший в ординаторскую Болотов. — М-михаил Анатольевич ещё не появился?
— Сегодня я за него, — заявил зашедший вслед за ним Терентьев. — Для тех, кто так со мной и не познакомился, за что вечный им позор, Терентьев Евгений Георгиевич.
— Как вы будете заменять Зубова, если вы акушер-гинеколог? — поинтересовался я.
— Ну нет, заменять прям не буду, он у нас незаменимый, — усмехнулся тот. — Просто с утра у него дела, попросил за него вам пациентов раздать. И поорать, если надо. Так, кто тут Шуклин?
Шуклин приоткрыл глаза и недоумённо уставился на Терентьева.
— Опять опоздал, птенец ты неокрепший! — гаркнул на него Евгений Георгиевич. — Сколько ещё это будет продолжаться⁈
— Да я же не опаздывал, — растерянно отозвался тот.
— Ну может быть, текст мне выдавали заранее, — отмахнулся Терентьев. — Как и задания. Значит, Соколову надо подготовить Квасова из двенадцатой палаты к операции, Болотов и Шуклин сегодня в паре, им достаётся супружеская пара Синицовых, девятая и десятая палаты соответственно, Боткин — вчерашний пациент и его появившийся сосед Блохин, и Тарасова — ко мне на осмотр.
— Что? — испуганно подала голос Лена.
— Шучу я, — подмигнул ей Терентьев. — Хотя только отчасти, как будешь искать акушера-гинеколога — я к твоим услугам.
Елена выпучила глаза после такого заявления, но промолчала.
— Девятнадцатая палата, Зубаткина, — добавил Терентьев. — Всё, разошлись все живо, а то на корм птицам покрупнее отправлю!
Неплохо он вжился в роль, практически неотличим от Зубова.
Евгений Георгиевич первым покинул ординаторскую, за ним вышли все остальные. И из сумки сразу же появилась мордочка Клочка.
— Хозяин, ну ты слышал эту мерзость? — возмущённо пропищал он. — Ох, я еле сдержался, чтобы не выпрыгнуть и не укусить его за нос!
— Лучше не надо, — осадил я его. — Не раскрывай себя.
— За кем сегодня надо следить супер-ниндзя-крысу? — Клочок с трудом это выговорил и выглядел теперь так довольно, словно уже сделал какое-то важное задание.
— Давай за Шуклиным и Болотовым, — ответил я. — Ну и за Соколовым, если получится.
Крыс кивнул и убежал в угол ординаторской. Я уже догадался, что путешествовал он по вентиляции. Удобно, быстро, незаметно.
Я же отправился на пост, за историями болезней.
— Молодой человек, я вам ещё раз повторяю, не существует лабораторных тестов, которые подтвердят шизофрению или биполярное расстройство, — устало проговорил невысокий мужчина с седеющими висками. — Пусть ваш друг сам ко мне приходит, я его осмотрю.
— Да не может друг прийти, — отвечал Соколов. — Он… стесняется. Ну, может, можно кровь сдать или что-то в этом роде?
— Если бы это было возможно, то моя работа стала бы куда легче, — вздохнул мужчина.