дством.
— Спасибо, — с облегчением выдохнул тот. — Пойду, найду Никиту тогда. Надо с ним всё это обсудить.
Наставник ушёл, а меня сразу же шёпотом позвал Клочок.
— Хозяин, что дальше делать будем? — спросил он. — Какое у меня задание?
— Пока никаких, — выдохнул я. — Всё, объявляю отпуск от интриг. Хотя бы на пару дней! Я врач, а не тайный советник.
— Но мы можем сразу и Шуклина, например, выгнать, — заспорил крыс. — Он тоже пытался строить козни…
— Шуклин и сам справится, — отозвался я. — Клочок, дай мне передышку. Хочу заняться своей работой, а не всем этим. Всё, отдыхай.
Клочок что-то возмущённо пискнул, а я отправился к пациентам. Всё теперь вернётся в прежнее русло.
Соколов стоял возле входа в клинику и чувствовал огромное желание всю «Империю здоровья» спалить дотла.
— Что мы теперь будем делать? — спросил Козлов, держа в руках коробку со своими вещами. — Вы же придумаете план, как нам вернуться назад?
— Нет больше никаких «мы», — резко ответил Роман. — Это из-за вас и вашей неспособности поставить диагноз всё произошло. Разбирайтесь сами со своей жизнью.
— Но как так? — растерянно спросил Эдуард Валентинович. — Я думал, мы с вами вместе…
Идиот, не надо было вообще с ним связываться. Только всё испортил.
— Объясняю доступно, — вздохнул Соколов. — Вы меня больше не интересуете. И мне плевать на вас и ваши проблемы.
— Вы ещё пожалеете, — прошипел Козлов и направился прочь.
Жалеет Соколов, что недооценил Константина. А тот оказался гораздо хитрее и в итоге вышвырнул Романа на улицу. Вот он тварь!
Ничего, так просто от Соколова не избавиться. Он обернулся и окинул взглядом здание клиники. Он вернётся сюда, и очень скоро…
Болотову возвращение Зубова было не по душе. С Козловым можно было спокойно заниматься своими делами, тому было всё равно.
А сейчас снова начнётся: то не делай, сё не делай. Постоянный контроль, ор, дежурства!
Но вслух он всё это озвучить, разумеется, не стал. Пришлось притвориться, что он очень рад этому возвращению их наставника. Выходить из своей роли нельзя.
— Доктор, у меня голова что-то болеть начала, — прервала его мысли пациентка, которую он сейчас осматривал. — Прямо сильно в виски давит.
— Т-так и должно быть, — заверил Болотов. — Это из-за л-лекарств. Придётся немного п-потерпеть, если хотите в-выздороветь.
Пациентка покорно кивнула и прикрыла глаза. Какая послушная. Все были бы такими, и проблем у Болотова было бы гораздо меньше…
Я зашёл в палату, чтобы проведать Гончарова. С получаемым лечением ему стало гораздо лучше, но меня всё ещё волновало, планирует ли он продолжать свою трудовую деятельность. И хотя это были лишь мои рекомендации, а так это вообще не дело врача, чисто по-человечески я решил ещё раз с ним поговорить.
— Добрый день, доктор, — кивнул мне пациент. — Пришли снова убеждать меня уволиться?
— Не убеждать, — пожал я плечами. — Но поинтересоваться вашим решением.
— Я много об этом думал, — признался Гончаров. — Говорил с семьёй. В общем, вы правы. Здоровье важнее всего остального. И если смена работы действительно уберёт эти постоянные приступы, то я согласен.
— Рад это слышать, — улыбнулся я. — Это правильное решение.
Проконтролировал состояние остальных и вышел из палаты. Надо было заполнить дневники.
— Доктор, — из одной из палат выглянула пациентка. — Можете подойти? Там нашей соседке плохо.
Кажется, это палата Болотова. Но сейчас это неважно, если кому-то плохо — надо помочь.
— В чём дело? — быстро зайдя в палату, спросил я. — На что жалуетесь?
— Голова болит, — простонала она. — Не могу больше, если это из-за лекарства, можно ли его убрать?
— Сейчас разберусь, — успокоил её я, активируя диагностический аспект.
Так, свечение в области сердца и сосудов. Явно какая-то сердечная патология. А если кардиологическим аспектом… Давление низкое, девяносто на шестьдесят. И пульс повышенный, вследствие низкого давления.
— С чем вы лежите? — спросил я, одновременно проверяя название препарата в капельнице.
— С гипертонической болезнью, — отозвалась женщина. — Эти дни мне было уже лучше, голова перестала болеть. А сегодня заболела как-то по-новому. Доктор сказал, что это из-за лекарства. Но сил терпеть уже нет.
Чисто технически Болотов прав. Голова заболела из-за низкого давления. До этого давление было повышенным, и голова болела немного иным образом. При высоком давлении чаще болит затылок, а при низком — виски.
А низкое давление — из-за магния сульфата, который женщине прямо сейчас капали внутривенно. Не рассчитали дозировку препарата и снизили давление слишком сильно.
— Сейчас станет лучше, — сообщил я, отсоединяя капельницу. — У вас слишком упало давление. Скажу медсестре, принесёт вам таблетку кофеина.
— Значит, доктор был прав, — заявила пациентка. — Он говорил, что при лечении голова болит. Давление-то снизилось!
Логично, хотя и очень странно. Давление снизили слишком сильно, это хорошо, что соседка меня позвала. Тут нет такого правила, что чем ниже — тем лучше. Болотов и сам должен был отменить препарат. Не проверил давление, видимо.
— Слишком сильно его тоже не нужно снижать, — терпеливо ответил я. — Поддерживать стандарт — сто двадцать на восемьдесят. Поэтому сейчас мы его, наоборот, немного поднимем.
— Только не сильно, доктор, — ответила женщина. — А то всё лечение насмарку! И так нам детоксикацию в итоге отменили, а лечиться надо!
Это она про те клизмы, которые тоже ставил Болотов. Он создал в палате какую-то свою атмосферу. Я кивнул, ответить на это было нечего, и отправился к медсестре.
Распорядился насчёт кофеина, а затем пошёл в ординаторскую. Надо было заполнить дневники и сделать всю бумажную работу.
В ординаторской я встретил Лену. Девушка выглядела растерянной и даже напуганной.
— Что-то случилось? — подошёл я к ней.
— Да, — торопливо кивнула она. — Мы можем поговорить?
— Конечно, — пожал я плечами. — Рассказывай.
Лена торопливо огляделась по сторонам, словно боялась, что кто-то ещё будет подслушивать.
— У меня проблема, — начала она. — И я не знаю, что мне теперь делать. И понимаю, что идти с ней к тебе — это самое странное решение. Но больше мне никто не поможет. Я хочу сказать, что доверяю тебе, и…
Пока что ничего не понимал из её сбивчивых объяснений.
— Говори конкретно, что произошло? — приказал я.
— В общем, вот, — Лена достала из кармана тест на беременность и протянула мне. — Положительный. Я беременна.
— Ну ничего себе поворот! — услышал я в голове мысли своего крыса.
Глава 25
Положительный момент во всей сложившейся ситуации — я тоже начал слышать мысли крыса. Хорошо, что он хоть не матом подумал.
— Ты беременна, — начал соединять картину я. — Но мы с тобой не спали.
— Да, — коротко кивнула девушка.
— Значит, от меня ты беременна быть не можешь, — продолжил я.
— Да, — снова кивнула она. — Но я не знаю, с кем мне ещё поговорить об этом! Да и что делать вообще? Я не планировала, да и мы с Вадимом…
Голова сейчас кругом пойдёт! Что ж, раз она с этой проблемой обратилась ко мне — надо разбираться. Бросать девушку в беде не в моих принципах. А уж тем более беременную.
— Так, давай для начала успокойся, — мягко проговорил я. — Нервничать в любом случае не рекомендуется. Тест ты сегодня сделала?
— Да, только что, — кивнула Лена. — У меня задержка, вот я и испугалась.
— Задержка сколько дней? — уточнил я.
— Пять, — ответила Тарасова. — Раньше всегда вовремя приходили. Костя, ну как же так, что теперь будет?
— Не нервничай, — напомнил я ей. — Просто пока что отвечай на мои вопросы. А сначала давай-ка я тебе чаю сделаю.
Девушке надо было успокоиться, а мне — собрать мысли в кучу. Не каждый день та, с которой ты ходил на свидания, приносит тебе положительный тест. При том, что у вас ещё ничего не было.
Я налил две кружки чая и поставил одну перед Леной.
— А теперь давай о том, кто такой Вадим, — проговорил я. — У тебя есть молодой человек?
— Был, — отхлебнув из кружки, ответила она. — Мы расстались прямо перед интернатурой. Расстались, потому что я его застукала с другой девушкой, если это важно.
— Вообще не важно, — усмехнулся я. — Важно другое, половой акт с ним был?
— Был, — покраснев, кивнула она. — Сразу после предыдущих месячных. А потом я его застукала и бросила! Когда мы с тобой гуляли, всё это было уже в прошлом!
Со стороны Лена всегда казалась такой зажатой и неуверенной в себе. А тут оказывается, в тихом омуте черти водятся.
— Я не могу быть беременна, — резко сказала Тарасова. — Отец меня убьёт! А работа? А карьера? А все планы?
— Положительный тест ещё не говорит на сто процентов о беременности, — сказал я. — Нужно сдать кровь на хорионический гонадотропин человека.
— Ты что? — испугалась Лена. — Как я буду сдавать его в нашей клинике? Да слухи моментально расползутся и до моего отца дойдут!
Похоже, своего отца во всей этой ситуации она боится больше всего. До этого Лена не рассказывала мне про него ничего, кроме того, что работает он заведующим неврологией. А теперь, судя по её реакции, мне представляется там какой-то монстр.
— Оформим анализ под другим именем, — вздохнул я. — Но результат всё равно придётся ждать до завтра.
— А как я целую ночь буду? — испугалась она. — Я же с ума сойду!
— Придётся подождать, — пожал я плечами. — Не нервничай раньше времени, со всем разберёмся.
Я проводил её в процедурную, лично взял кровь и отправил под фамилией «Матросова Галина». Главное, чтобы такой пациентки на самом деле не оказалось в терапии. А то та ещё путаница будет.
Мы отчитались перед Зубовым и благополучно были отпущены домой. У наставника вообще было прекрасное настроение. Неудивительно, после такого фееричного возвращения.