– Мне чего, одним разом на все вопросы ответ держать? – съехидничала она, однако по глазам было видно, что Катька лихорадочно соображает, что и как будет говорить судебному следователю. Хитра девка, да и умом не обделена.
– Можете отвечать по порядку, – спокойно ответил Воловцов, прекрасно понимая состояние допрашиваемой. – Итак, где вы приобрели найденный у вас процентный билет?
– У товарки своей купила, – последовал бодрый ответ.
– Род занятий этой вашей товарки такой же, как у вас? – с легкой иронией спросил Иван Федорович.
– Да, такой же! – не без вызова ответила Катька-шоколадница.
– Как ее зовут? – задал новый вопрос Воловцов.
– Кого? – как и прежде, старалась тянуть время, чтобы найти мало-мальски подходящий ответ, Катька-шоколадница.
– Вашу товарку, у которой вы купили процентный билет? – по-прежнему оставаясь спокойным, как озерная гладь в летний безветренный день, уточнил Иван Федорович.
– Лулу, – услышал он в ответ.
– Это, насколько я понимаю, ее сценическое имя, – доброжелательно произнес Воловцов. И тотчас поинтересовался: – А что написано в заменительном билете?
– Евдокия Муромцева, – ответила Катька-шоколадница, вспомнив одну свою знакомую. – Отчество ее я запамятовала, уж не обессудьте…
– Как мне ее найти? – спросил Воловцов, готовый биться об заклад, что Катька сейчас скажет, что эта Муромцева уехала, а куда – неведомо.
– А она уехала, – нахально посмотрела Воловцову прямо в глаза Катька.
– Экая досада, – сокрушенно покачал головой судебный следователь по особо важным делам, и в его глазах запрыгали искорки. – И нового адреса, надо полагать, не оставила?
– Не оставила, – сделалась печальной Катька-шоколадница.
– И где она теперь, вам, конечно, неизвестно, – иронично заключил Иван Федорович.
– Конечно, неизвестно, – ответила Катька-шоколадница и сделалась еще печальнее. – Я бы, конечно, рада вам помочь. Но видите, как оно неудачно складывается.
– А позвольте поинтересоваться: сколько раз вы снимали проценты с вашего билета? – спросил судебный следователь Воловцов, совершенно не надеясь получить правдивый ответ.
– Да не снимала еще, – пожала плечами Катерина и добавила: – Не было покуда такой надобности. Они ведь, проценты эти, никуда не денутся, верно?
– Верно, – согласился Иван Федорович. – Как верно и то, что, если вы не расскажете, откуда действительно у вас появился этот процентный билет, может так статься, что вы получите кучу неприятностей.
Катька молча посмотрела на судебного следователя. На этот раз взгляд Воловцова был неумолимо холоден, от него так и веяло сибирским холодом.
– Вы можете продолжать утверждать, что купили процентный билет достоинством в тысячу рублей у своей знакомой, – без всякого выражения произнес Иван Федорович, что подействовало на Катерину намного сильнее, нежели его холодный взгляд. – Но первое, что я сделаю, попрощавшись с вами и выйдя отсюда, так это отнюдь не то, что стану искать вашу Лулу, то бишь Евдокию Муромцеву, тем более что она к этому билету не имеет никакого отношения. Первым делом я сверю номер изъятого у вас процентного билета с номерами процентных и выигрышных билетов, принадлежавших генеральше Безобразовой и пропавших в ночь ее убийства. Она ведь записывала номера своих ценных бумаг в специальную тетрадочку, – пояснил судебный следователь по особо важным делам уже другим, более доброжелательным тоном, – которая, к счастью, уцелела во время пожара.
Катька-шоколадница в волнении прикусила губу – крохотная капелька крови проступила на розовой коже, и Воловцов, конечно, это заметил. Заключив, что выбранная им тактика допроса является верной, он решил действовать так же и дальше.
– …Мне почему-то думается, что номер процентного билета, найденного у вас при обыске, имеется в тетрадочке генеральши, – продолжил судебный следователь Воловцов вкрадчивым тоном. – Это будет означать, что процентный билет, изъятый у вас, принадлежал убиенной генеральше Безобразовой. А еще это будет означать, что вы являетесь соучастницей двойного убийства и пособницей убийцы и поджигателя. И ваше место на сахалинской каторге среди уркачей и громил. – И, выдержав паузу, добавил: – Если, конечно, вы не скажете, откуда у вас этот билет на самом деле.
Иван Федорович закончил и в упор посмотрел на Катьку-шоколадницу. На какое-то мгновение в ее крупных глазах застыл животный ужас. Наконец, справившись с собой, она постаралась улыбнуться:
– Ладно. Слушайте…
Глава 17Как юрка чикин кинжал нашел
Еще одно событие, имеющее прямое касательство к делу, случилось на второй день после посещения Воловцовым тюремного замка и беседы с Константином Тальским.
Юрка Чикин, мальчишка девяти лет от роду, топал поутру во Вторую Губернскую мужскую гимназию, находившуюся на углу Астраханской и Николодворянской улиц. Парнишка он был вполне самостоятельный, поэтому шел один, без всяких там мамок-нянек, каковых не терпел с детства, а ежели говорить по существу, то просто стеснялся. Ведь он считал себя уже вполне большим, почти взрослым.
Перед самым поворотом с Владимирской на Астраханскую по мостовой мимо тротуара, по которому шел Юрка, промчался лихач с седоком, одетым в серую шинель и круглую барашковую шапку. И почти тотчас едва ли не к самым ногам Юрки с металлическим звоном, ударившись острием о мостовую, упал кинжал с длинным лезвием.
«Эй», – хотел было крикнуть мальчишка, однако коляски с седоком, выронившим или выбросившим кинжал, уже и след простыл.
Юрка поднял кинжал, оглядел его и вспомнил слова отца: «Если что найдешь на улице, всегда надо отдавать городовому». Конечно, находка была интересная, неплохо было бы оставить ее у себя, чтобы после похвастаться перед ребятами, однако мальчик вовремя вспомнил, что он уже большой. А это означает, что и поступать он обязан по-взрослому.
И Юрий Чикин потопал к будке городового.
– Вот, – протянул он постовому найденный кинжал.
– Что это? – недоуменно спросил городовой.
Юрка Чикин был несказанно удивлен. Такой большой дядька, полицейский, да еще с медалями, а не знает, что этот большой ножик, заточенный с двух сторон, называется кинжалом!
– Как что? Кинжал, – тоном большого затока изрек Юрка и снисходительно глянул на городового.
Тот только усмехнулся:
– Вижу, что кинжал. Твой, что ли?
– Нет, – ответил Юрка. И добавил, предвосхищая следующий вопрос городового: – Нашел.
– Где?
– Во‑он там, – Юрка указал рукой в сторону перекрестка Владимирской и Астраханской улиц.
Городовой внимательно посмотрел туда, куда указывал мальчишка, затем аккуратно взял из его руки кинжал, потрогал пальцем погнутый от удара о каменную мостовую кончик лезвия, после чего сосредоточил свое внимание на рукояти. Затем хмыкнул, пристально посмотрел на мальчика и попросил его рассказать, при каких обстоятельствах и где именно он нашел кинжал.
– Я шел в гимназию. Мимо меня быстро проехала коляска, и из нее выпал этот кинжал. Я его подобрал и принес вам, – выпалил Юрка Чикин и нетерпеливо посмотрел на городового. Юрке пора было в гимназию, не хотелось опаздывать на первый урок. Но городовой, как нарочно, принялся задавать разные вопросы: как его зовут, где он проживает, кто родители…
После чего спросил:
– Куда повернула коляска?
– На Архангельскую улицу, – ответил Юрка.
– А кто ехал в коляске?
– Я не видел.
– Выходит, ты не разглядел седока?
– Нет, – чуть подумав, промолвил Юрка.
– Но кто это хоть был – мужчина или женщина? – продолжал допытываться городовой.
– Мужчина, – уверенно ответил Юрка.
– Откуда ты знаешь, что это был мужчина? – слегка прищурился городовой. – Ты же говоришь, что не разглядел седока.
– Я видел пальто и шапку, – убедительно ответил Юрка Чикин. – Такие военные носят.
– Военные? – переспросил городовой.
– Ага, – подтвердил Юрка.
– Стало быть, седок в коляске был в пальто… А точнее, в шинели, – последняя фраза Юрке не предназначалась, в отличие от следующей: – Пальто было серого цвета?
– Да, серого.
– А шапка на нем была такая круглая, барашковая? – снова предположил городовой.
– Да, – последовал ответ.
– Хорошо, – кивнул городовой и куда-то заторопился.
Случись подобная находка не на улице Владимирской, бывшей у всего города на слуху после убийства генеральши Безобразовой и ее служанки Сенчиной, не попадись кинжал гимназисту Юрке Чикину, отнесшему его городовому Зотову, проходившему по означенному делу одним из главных свидетелей, возможно, этому событию и не было бы придано никакого значения.
Городовой Зотов, служака ответственный и рьяный в самом положительном значении этого слова, отнес кинжал в свою полицейскую часть, написав полный рапорт о времени, месте и обстоятельствах нахождения холодного оружия. Кинжал зафиксировали как возможную улику двойного убийства, произошедшего на Владимирской улице, и без промедления показали врачам-экспертам. После чего городовой врач Павел Николаевич Правицкий (делавший заключение по двум найденным при обыске у Константина Тальского кинжалам и признавший, что раны генеральше Безобразовой и ее горничной Сенчиной были нанесены не ими) вынес и собственноручно подписал экспертное заключение, что найденный кинжал по размерам и форме полностью соответствует ранам, нанесенным убитым женщинам. На то, что кинжал мог быть орудием убийства, указывала засохшая кровь, обнаруженная на лезвии, у самой его рукоятки. И еще то, что кончик лезвия кинжала был загнут. Поскольку второй удар, нанесенный убийцей генеральши Безобразовой прямо в печень, вырвал из нее небольшой кусочек, то такое ранение могло быть произведено оружием с загнутым концом клинка. А то, что кончик кинжала согнулся при падении его острием на мостовую, никто, кроме Юрки Чикина, не знал. Да и он сам про это забыл…
Когда Воловцов узнал про найденный кинжал, который вполне мог быть орудием убийства, он тотчас же заторопился к Зотову. Городовой, заложив руки за спину, значительно топтался подле будки. Судебный следователь по особо важным делам шагнул ему навстречу.