в этом деле замешана какая-то кавказская группировка, мы к ней не имеем никакого отношения и никак с ней не контактируем… Как видишь, с моей стороны тут никакой уголовщины, обычный промышленный шпионаж… Тот человек, который сумеет захватить идею, лично мгновенно станет миллионером, а его страна на одних лицензиях на производство прибора сможет в течение нескольких лет строить всю свою экономику… Это золотое дно, Алессандро, это Эльдорадо! Я уж не говорю о том, какой удар тем самым будет нанесен экономике нескольких стран, в том числе моего родного Маркланда, о том, какие субсидии, какие займы можно будет под этот прибор выколотить из ВОЗ, МВФ и других богатых международных организаций…
Харченко на сообщение отреагировал вполне спокойно. Он его попросту не оценил. Прибор от сахарного диабета… Как может препарат от какой-то болезни спасти экономику страны? Разве может быть, чтобы из-за препарата или аппарата сюда присылали такого аса разведки, как Альберту?.. Но ведь прислали же! Значит, тут и в самом деле что-то есть… Если он не врет, конечно.
— Это все? — спросил он.
— Это суть, — опять поправил его Фарренхауз. И подбросил информацию по поводу конкурентов, рассчитывая чуть облегчить работу человеку, которого пришлют сюда вместо него: — Еще я знаю, я тебе уже об этом говорил, что кроме нас, за прибором охотится еще кто-то. Кто и зачем — не знаю. Как я уже говорил, какие-то кавказцы, потом еще какая-то мафия… Только уверяю тебя: мы никаких кровавых разборок на вашей территории не устраивали.
Может быть, и так. А может, и нет…
— Ладно, Альберту, будем считать, что наш договор вступил в силу, — проговорил Харченко. — Если никто из нашего начальства не захочет что-то дополнительно выяснить…
— Я ни с кем больше говорить не стану, — покачал головой Фрэнк. — Я и так сказал тебе по старой дружбе куда больше, чем имел право сказать…
Ха-ха, по дружбе…
— Знаю, — вслух Александр сказал иное. — И ценю. Значит, если что, я тебе еще позвоню.
Фарренхауз молча кивнул. Ему не хотелось ничего ни говорить, ни делать, он чувствовал какую-то опустошенность.
Пора и мне на пенсию, вдруг подумал он. Домик у меня есть, счет в банке накопился немалый, на старость хватит… Если разведчик становится сентиментальным, если он начинает думать о благе человечества и о личной душе в ущерб интересам своей страны — ему пора на пенсию.
— Фамилия этого изобретателя Штихельмахер, — неожиданно даже для себя самого проговорил Фрэнк. — А продал нам информацию о нем сотрудник вашего МИДа некто Александр Лосницкий. Лосницкий потом, кажется, пропал без вести, но я к этому никакого отношения не имею.
ПОДМОСКОВЬЕ, РУЗСКИЙ РАЙОН, ОСОБНЯК ВАХИ СУЛТАНОВА
Сквозь стеклянную стену холла было видно, как весь простор участка вдруг заполнился вооруженными могучими парнями в камуфляже и со «сферами» на головах. Одни неслись к особняку, другие к хозяйственным постройкам, видневшимся чуть в стороне, кто-то уже торопливо осматривал машины на открытой стоянке… А от ворот мчался бронетранспортер, разворачивая пулемет в сторону здания; на его борту виднелись крупные буквы "СОБР".
— Я же вам говорил, Ваха, что нужно иметь гражданскую сознательность, — ласково промурлыкал Жерар.
Он очень любил наблюдать, как ловко и слаженно действуют собровцы. На базе отряда в районе платформы Водники имеется несколько зданий, а точнее сказать, остовов зданий, оставшихся от некогда располагавшейся тут воинской части, на которых бойцы ежедневно отрабатывают различные варианты своих действий при том или ином развитии сюжета, а потому вряд ли может сложиться ситуация, которая застала бы их врасплох.
По зданию разнеслась тревожная трель звонка. Сейчас еще не хватает, чтобы кто-нибудь из охраны поднял стрельбу, мгновенно среагировал Ваха на сигнал тревоги.
— Не стрелять! — рявкнул он. — Это менты!..
Впрочем, он мог бы этого и не говорить. Покойный Боксер постоянно повторял своим подчиненным, что их дело охранять территорию от бандитов или конкурентов, но ни в коем случае не оказывать сопротивление властям. К тому же все боевики, которые могли эту заповедь нарушить, уехали с Самураем.
— Так что ваше здание мы все равно осмотрим, — сказал Жерар.
БТР остановился перед застекленным фасадом. Атаковавшие бойцы, как и было оговорено заранее, залегли широким веером… Чувствуя за спиной такую поддержку, Моисеев широко улыбался, глядя на перекошенное (от страха или от ненависти?) лицо Султанова.
— Осматривай, мент, — процедил Ваха сквозь зубы. — Но только тебе за это придется ответить…
— Это что, угроза при исполнении? — Жерар ласково жмурился, еще больше напоминая своим видом наевшегося соседской сметаны кота.
И в самом деле, лучше не шутить такими вещами. Еще уложит, наручники наденет, по почкам надает… Связываться с ними, ментами…
— Это не угроза. Но если ты ничего не найдешь… У меня в коллегии адвокатов…
— Хватит волынку тянуть! — оборвал его Жерар. — Пошли!
Стеклянные двери разъехались и в фойе вошли командир СОБРа, узнавший о его приезде и потому оставшийся с экспертами начальник райотдела милиции, с ними еще кто-то… Можно было начинать действовать.
— Как ведет себя наш друг? — командир СОБРа смотрел на хозяина особяка с откровенной неприязнью.
Будь его воля, он бы живо взял особняк штурмом, да только он признавал правоту Жерара — если будет причинен материальный ущерб и при этом здесь ничего криминального не найдется, неприятностей не оберешься. Сейчас еще как-то отбрехаться можно — отказ в разрешении на проведение плановых мероприятий, угроза сотруднику… Хиленько, конечно, ну да хоть какая-то зацепка.
— Да теперь уже ничего, чуток успокоился, — отозвался Жерар. — Только ругается и угрожает.
— В самом деле? — Валера сделал вид, что собирается двинуться к хозяину особняка. — Так мы его сейчас быстро успокоим…
— Не надо, не надо, командир, — торопливо проговорил Ваха, успокаивающе подняв перед собой руки. — Я все, веду, показываю, что скажете…
Он решительно направился в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Значит, там ничего криминального нет и быть не может, оценил Жерар. Нужно попасть в помещения, которые находятся в противоположном направлении.
— Нет, нам нужно в подвал! — скомандовал он. — Показывай вход.
— В подвал? — растерялся Ваха. — Но там ничего особенного нет… Подвал — он и есть подвал…
— Ну это уж нам виднее…
И в этот момент, едва ли не одновременно, раздались сигналы вызова — у Вахи в сотовом аппарате, а у начальника райотдела в рации. Сотовый телефон можно прижать к уху и никто не услышит, о чем идет речь, ну а милицейская рация звучит достаточно громко, чтобы информация стала доступна всем.
— Да! — Султанов понимал, о чем может пойти речь, а потому пострался произнести это короткое слово как можно небрежнее. — Я.
Ну а милицейская рация громко закричала:
— На нас напали!.. Несколько человек расстреляли райотдел из гранатометов… А, черт!..
В динамике что-то грохнуло, и связь прервалась.
— Что там творится?.. — растерянно проговорил начальник райотдела.
Командир СОБРа среагировал быстрее всех. Он бросился к выходу, вырывая из кармана свою крохотную рацию. Ему пришлось чуть притормозить у двери, которая отъехала в сторону не так быстро, как он бежал. Поэтому все собравшиеся услышали, как он кричит в микрофон:
— Группа Воронова остается. Остальным отбой. По машинам!..
Он еще что-то говорил, но его больше никто не слышал, потому как офицер оказался на улице. За ним бросился начальник райотдела.
— Я понял, — между тем сказал в сотовый Ваха. — Здесь у нас обыск… Да нет, не переживай, все нормально.
Мгновение Жерар еще колебался, не зная, что предпринять. В конце концов, рассудил он, этот черномазый никуда не денется, а там свои ребята, возможно, гибнут…
— В машину! — скомандовал он участковому. — А вас я попрошу никуда не отлучаться до нашего возвращения! — это уже Султанову.
Оказавшись на улице, Моисеев махнул рукой поднявшемуся ему навстречу плечистому парню.
— На помощь нашим! — крикнул он ему.
— Но командир сказал… — начал было тот.
— А я говорю, что надо нашим помогать!
Жерар бросился бежать к автостоянке, где стоял желто-синий милицейский «уазик», на котором он въехал на территорию.
Ваха ошеломленно смотрел на происходящее. Поверить в такую удачу было трудно. Только что он был на грани истерики — если бы эти сыскари спустились в подвал, скорее всего его тут же могли увезти в следственный изолятор. А тут вдруг все в мгновение ока переменилось — теперь у него точно будет время на то, чтобы привести здесь все в полный порядок и уничтожить малейшие следы пребывания пленной девушки и убийства Исы и того охранника. Это была удача, поверить в которую было трудно.
Как же вовремя пришло сообщение о нападении! Молодец, Самурай, даже специально он не смог бы начать акцию более удачно.
Словно услышав его мысли, сотовый вновь загудел. Наверное, опять Самурай рапортует о ходе акции, решил Ваха. Но он ошибся. Это был Аргун.
— Что у вас там происходит? — в голосе шефа сквозило недовольство.
Уже знает, поморщился Вахи. Оперативно… Откуда? У него в ментуре свои люди или кто-то из своих ему стучит? Впрочем, в данный момент это неважно.
— Не по телефону, — отозвался Султанов.
— Значит, и в самом деле наломал ты дров… — сделал вывод Аргун. — Срочно приезжай ко мне.
Час от часу не легче!
— Но я сейчас не могу, — попытался объясниться Ваха. — Ко мне скоро менты приедут, обыск делать…
— Что, так серьезно? — голос Аргуна из недовольного вдруг стал озабоченным, даже участливым.
— Да, — подтвердил Ваха. — Нужно наводить порядки, — намекнул он.
— Погоди, — вдруг понял Аргун. — Это что же… Из-за нашей гостьи?
Этого вопроса Ваха боялся больше всего. Он надеялся самостоятельно нейтрализовать ситуацию, а потому не докладывал Аргуну о происшедших событиях. Однако теперь отступать было некуда.