В ночь на 16 января части танковых армий, прикрываясь арьергардами, начали общий отход с «зимней позиции». В 10 часов утра соединения первого эшелона 1-й ударной армии перешли к преследованию противника по всему фронту. Сбивая его арьергарды, они в течение дня продвинулись на 12—15 км. 17—18 января преследование противника осуществляли специальные отряды. К утру 19 января войска 1-й ударной армии вышли на рубеж Дулепово, Якутино, Тарасово (до 30 км западнее р. Лама).
Отходящие войска противника 17 и 18 января сильными арьергардами пытались задержать продвижение 16-й армии на рубеже Чернево, Лапино, Леонидово. Однако в результате упорного боя правофланговые части армии овладели этими пунктами, а 20 января они уже вели бой за Рептино. 354-я стрелковая дивизия в этот день заняла Терехово, Княжево, Игнатково и продолжала наступление главными силами в направлении совхоза Болычево. 9-я гвардейская стрелковая дивизия, овладев селениями Сославино, Исаково, Потапово, преследовала противника в направлении Мышкино.
К этому времени войска 16-й армии продвинулись центром на 15 км, а флангами – на 22—25 км, имея средний темп наступления 3—5 км в сутки. Несмотря на ограниченный успех, достигнутый этой армией, она сыграла большую роль в качестве сковывающей группы, не позволяя противнику использовать часть своих сил на других направлениях.
В труде «Битва за Москву», изданном в 1943 г. под гифом «Секретно», достаточно высокую оценку получил вклад Рокоссовского в организацию и ведение оборонительных и наступательных боев. В нем говорилось: «Мы видели, как в тяжелые дни обороны и отхода под натиском превосходящих неприятельских сил командующий 16-й армией генерал Рокоссовский и командующий 5-й армией генерал Говоров (вместе с другими армиями) упорно и искусно отстаивали каждый рубеж, преграждая врагу путь на Москву. Под их прикрытием сосредоточивались глубокие резервы и занимали заранее указанные им места в общем оперативном построении[331]».
Длительные и упорные бои в Подмосковье, проведенные в холодную и снежную зиму, явились хорошей школой для командующего и войск 16-й армии. Рокоссовский приобрел значительный опыт в организации разведки, управления войсками и их взаимодействия, материально-технического обеспечения боя. Он умело применял артиллерию, минометы, гвардейские минометные дивизионы и танки в оборонительных и наступательных боях. Значительный боевой опыт был приобретен при прорыве сильно укрепленной обороны противника, овладении его опорными пунктами.
Прорыв обороны противника на р. Лама создал условия для развития наступления в направлении Гжатска и выхода во фланг 4-й танковой армии противника. Но планы командующего Западным фронтом Жукова спутала Ставка ВГК, которая приказала к исходу 19 января вывести из сражения в свой резерв 1-ю ударную армию. А тут еще, как назло, противник нанес сильный контрудар по левому крылу фронта в районе Сухиничей, где действовала 10-я армия генерала Голикова. 21 января Жуков приказал направить туда управление и штаб 16-й армии, которым предстояло принять в подчинение находившиеся в районе Сухиничей войска и восстановить положение.
Рокоссовский, передав свой участок и войска 5-й армии, вместе с членом военного совета армии Лобачевым поехал на командный пункт фронта. Генералу Малинину поручили вести штабную колонну в Калугу.
На командном пункте Западного фронта Рокоссовского и Лобачева принял начальник штаба фронта генерал Соколовский, а затем и сам Жуков. Он ознакомил с обстановкой, сложившейся на левом крыле фронта, предупредив, что рассчитывать на дополнительные силы не придется.
– Надеюсь, – сказал Жуков, – что вы и этими силами сумеете разделаться с противником и вскоре донесете мне об освобождении Сухиничей.
Надежда командующего фронтом на скорое освобождение Сухиничей не сбылась. Рокоссовский и его штаб приступили к работе спокойно, не спеша. По пути в Калугу, где развертывался штаб армии, Рокоссовский и Лобачев заехали в Москву, где переночевали у начальника городской милиции В. Н. Романченко, сослуживца Константина Константиновича по Забайкалью. На рассвете, плотно позавтракав, отправились в Калугу, откуда было недалеко до места назначения. В Калуге Рокоссовский решил остановиться и наметить план ближайших действий.
В распоряжение Рокоссовского из 10-й армии поступили 322, 323, 324 и 328-я стрелковые, 11-я гвардейская стрелковая дивизии, 146-я танковая бригада, два лыжных батальона. Соседом слева была 61-я армия генерала М. М. Попова, переданная из Брянского фронта в состав Западного фронта. В командование 10-й армией вместо генерала Голикова вступил генерал В. С. Попов.
В третий раз за полгода Рокоссовский принимал управление новыми соединениями, и опять в кратчайшие сроки. Пока командарм знакомился с частями, штаб четко и спокойно, без спешки, налаживал связь, организовывал разведку противника и местности, готовясь к овладению Сухиничами. С 24 часов 27 января в районе Сухиничи стала действовать новая, 16-я армия.
Соединения, которые поступили в подчинение Рокоссовского, вели боевые действия непрерывно около полутора месяцев. Они продвинулись почти на 300 км, сильно устали и нуждались в отдыхе и пополнении. Локтевой связи друг с другом они не имели, действуя в основном вдоль дорог, на интервалах 20—30 км и более. Еще до передачи дивизий 10-й армии Рокоссовскому было предпринято наступление, в результате которого частям 324-й стрелковой дивизии удалось блокировать группировку генерала фон Гильза в Сухиничах. Когда же Рокоссовский спросил командира дивизии генерала Н. И. Кирюхина, какой характер носит эта блокировка, тот ответил не без иронии:
– Окружить-то их мы окружили, но, знаете ли, как волков на охоте – флажками. Боюсь, как бы самим в окружение не угодить…
Обсудив с командирами штаба сложившуюся ситуацию, Рокоссовский принял решение собрать под Сухиничами все, какие только возможно, силы в кулак и нанести мощный удар. Поступая так, он шел на риск, так как опасно было собирать воедино войска, растянутые в тонкую линию, оголяя тем самым другие участки. Это решение вызвало критику со стороны заместителя командующего фронтом генерал-полковника Ф. И. Кузнецова, прибывшего в штаб 16-й армии. «Расположившись в одном из домов со своей машинисткой (больше с ним никого не было), он вызвал меня к себе, – вспоминал Константин Константинович. – Выслушав мой доклад, в повышенном тоне заявил, что все мероприятия никуда не годятся. Дескать, вместо того чтобы усиливать равномерно всю занимаемую нами полосу, мы, стягивая к Сухиничам силы, ослабляем другие участки, давая возможность этим воспользоваться противнику. С ним я не мог никак согласиться и счел своим долгом доложить о том командующему фронтом по телеграфу. Тот мое решение одобрил, а Кузнецову приказал выехать в 61-ю армию[332]».
Атаку Сухиничей наметили на 29 января. Под утро артиллерия начала обстрел вражеских укреплений, затем двинулась пехота. Противник серьезного сопротивления не оказал. Как выяснилось впоследствии, немцам стало известно, что на этот участок фронта прибыла 16-я армия. Репутация Рокоссовского к тому времени была высокой и у врага. Предполагая, что удар будет нанесен новыми соединениями 16-й армии и опасаясь уничтожения в городе, фон Гильза счел за благо поскорее оставить Сухиничи.
Когда вечером Рокоссовский доложил в штаб фронта: «Сухиничи взят. Город очищается от автоматчиков», – там, очевидно, не поверили в это, потому что сразу же последовал запрос: «Рокоссовскому и Лобачеву. Взят ли Сухиничи? Что значит «очищается от автоматчиков»? Отвечайте, есть ли в городе немцы?» На что Рокоссовский ответил, что штаб его уже разместился в Сухиничах. В этом был определенный риск, так как противник находился всего в 6 км от города и постоянно обстреливал его огнем артиллерии. Несмотря на это, штаб армии остался в этом населенном пункте.
Противник не желал смириться с потерей такого важного узла дорог, как Сухиничи. 30 января командующий группой армии «Центр» приказывает командующему 2-й танковой армией таким образом распределить свои силы на ближайшее время, чтобы в первую очередь сковать крупные силы противника непосредственно перед Сухиничами. Для этого следовало при любых обстоятельствах удержать линию Брынь, Попково, Казарь и обеспечить ее тыловые коммуникации. Отход с этой линии разрешался только по указанию штаба группы армий «Центр». В директиве говорилось:
«Если же русские снимут часть сил или не будут проявлять активность, следует возобновить наступление на Сухиничи.
Следует стремиться к тому, чтобы расширить базис наступления перед Сухиничи и изыскать все средства для обеспечения материального положения 24 тк.
План – атакой с юга, востока и запада отрезать противника, прорвавшегося в район западнее Болхова, – должен быть подчинен требованию «сковать крупные силы противника перед Сухиничи». Следовательно, ни один солдат, который необходим под Сухиничи, не может быть привлечен к операции по отсечению противника[333]».
5 февраля штаб группы армий «Центр» предупредил свои войска, что следует «ожидать наступления противника в районе Сухиничи[334]».
Противник не ошибся в своих прогнозах. Жуков, назначенный 1 февраля главнокомандующим войсками Западного направления с оставлением в должности командующего Западным фронтом, решил разгромить сухиничско-жиздринскую группировку противника и овладеть Брянском. Соответствующая директива была направлена 8 февраля командующему 16-й армией. Одновременно командующий 61-й армией получил задачу разгромить болховскую группировку и нанести удар на Брянск[335]. В связи с этим в 16-ю армию было направлено пополнение в количестве 9 тыс. человек, а в 61-ю армию – 7 тыс.