Масоны – это элитарная политическая надпартийная организация. Ее члены называют себя «строителями всемирного храма царя Соломона», ссылаясь на строительство храма бога Яхве в древнем Иерусалиме. На связь масонства с религией древних евреев указывает и общность символики (звезда, семисвечник и т. д.). Кроме того, как отмечают некоторые авторы, высшие степени масонской пирамиды могут занимать лишь левиты – потомки древней еврейской секты служителей храма Соломона.
Возникновение современного масонства относится к XVII веку. Свое название масоны заимствовали у средневековых цехов строителей (по-английски «масон» означает «каменщик»), переосмыслив его в мистическом духе.
Политическая роль масонства никогда не была однозначной. В Англии, США, Германии они быстро превратились в консервативную силу. Во Франции, Италии, Испании и России долгое время выступали с антифеодальных позиций. Лозунг Французской революции 1789 года «Свобода, равенство, братство!» первоначально принадлежал одной из масонских лож.
Начиная с XVIII века масонство довольно широко распространилось в среде российского дворянства. Достаточно сказать, что масонами были фельдмаршал М. И. Кутузов, декабристы П. И. Пестель, С. П. Трубецкой, С. Г. Волконский, А. Н. Муравьев и другие известные личности. Как считают некоторые историки, посвященными в масонские тайны были некоторые российские самодержцы, не говоря уже о представителях высшей, особенно либеральной, бюрократии.
Во времена М. Д. Скобелева интерес к масонству в русском образованном обществе был велик. Об этом свидетельствует, в частности, появление в 1880 году романа А. Ф. Писемского «Масоны». Русская публицистика систематически знакомила с новостями в масонском движении на Западе, ролью масонов во главе с Джузеппе Гарибальди в борьбе за объединение Италии, событиями, происходившими во французских ложах. Кстати, Франция стала той страной, откуда масонское влияние активнее всего проникало в среду российских либералов-западников. Гораздо в меньшей степени были подвержены ему славянофилы, но встречались масоны и среди них, что, очевидно, объясняется гибкостью политики этой, в общем-то, космополитической организации, которая использовала для усиления своего влияния и патриотические лозунги.
Немало российских либералов было вовлечено как во французские масонские ложи, так и в ложи, специально созданные для русских. Писатель А. В. Амфитеатров рассказывал о трех торжественных заседаниях ложи «Космос», посвященных чествованию близкого к Скобелеву писателя В. И. Немировича-Данченко.
Долгое время масоны отрицали свою политическую деятельность. Откровенное признание прозвучало в 1886 году со страниц официального масонского бюллетеня. Он указывал: «Одно время существовало не столько правило, сколько простая формальность заявлять, что масонство не занимается ни вопросами религии, ни политикой. Под давлением полицейских предписаний мы были вынуждены скрывать то, что является нашей единственной задачей…»
Несомненно, именно политические интересы являлись причиной того, что французское масонство охотно открывало двери своих лож для выходцев из России, многие из которых искренне стремились с помощью этой организации изменить мир к лучшему. Правда, между российскими масонами и их западными коллегами высоких степеней посвящения уже тогда существовали глубокие противоречия.
Не исключено, что действительно масоны попытались использовать такую популярную в России личность, как М. Д. Скобелев, в своих интересах. Зная его беспокойство за судьбу славянских, балканских народов и тревогу, вызванную милитаризацией Германии, они могли навязать ему свои идеи, а затем заставить претворять их в жизнь. Нежелание М. Д. Скобелева слепо следовать указаниям масонов или излишние знания его масонских тайн могли стать причиной физического устранения этого человека. Но отсутствие каких-либо документов также делает эту версию весьма уязвимой.
Поэтому необходимо рассмотреть третью версию, выдвинутую близко знавшим М. Д. Скобелева художником В. В. Верещагиным. В частности, он писал: «Можно без натяжки сказать, что ближайшею причиною смерти М. Д. Скобелева была рана, полученная им на Зеленых горах. Пожалуй, это не рана, а царапина, ушиб, но пришедшийся против сердца. У меня хранится мундир покойного с маленькой заплаткой на месте его ранения – как раз против самого сердца! И так как Скобелев упал от этого удара, то, конечно, удар не прошел бесследно».
Данная версия сильна тем, что опирается на реальный факт – ранение Михаила Дмитриевича в области сердца. Отсутствие документов о том, какого характера было это ранение, осколочное или пулевое, была ли операция с целью извлечения инородного тела, как проходило лечение, дает основание говорить о том, что осколок мог остаться в теле Михаила Дмитриевича, и в момент большого физического напряжения начать движение к сердцу…
Имеется и четвертая версия, которая принадлежит князю Д. Д. Оболенскому, который тесно общался с М. Д. Скобелевым на протяжении многих лет, в том числе и в последние дни его жизни. В частности, он писал:
«Сердце у него было в ужасном виде. При вскрытии (мне говорили врачи) сердце до того было дряблым, что прямо-таки расползалось. Скобелев сам знал, что недолговечен, и мне не раз говорил: «Нет храбрых людей, все боятся смерти, и я не меньше других боюсь ее. Но мне дана способность, сила воли не показывать перед людьми этот страх, иметь перед войсками вид не боящегося смерти. Но зато чего стоит внутренняя работа. Чтобы преодолеть себя, сердце страшно измучено… Я знаю, что мне 2–3 года жить».
В определенной степени эта версия перекликается с предыдущей. Ясно то, что М. Д. Скобелев страдал от сердечных болей, и не важно, были они вызваны ранением или болезнью. Ему бы поберечь себя. Но он жил, что называется, «сердцем». Сильно переживал всевозможные неудачи, бурно реагировал на происходящее, многое носил в себе, не давая выход эмоциям. Сегодня это назвали бы «расшатанные нервы», а его некоторые поступки – «нервными срывами». В те времена больше было принято говорить о душевных переживаниях и причину смерти искать в воле Божьей.
Еще одну версию выдвигает в своей статье историк А. А. Шолохов. Он пишет: «Вскрытие производил прозектор Московского университета профессор Нейдинг. В протоколе было сказано: «Скончался от паралича сердца и легких, воспалением которых он страдал еще так недавно». Автор уверяет, что ранее Михаил Дмитриевич не жаловался на сердце, хотя его врач О. Ф. Гейфельдер во время Туркестанского похода и находил у генерала признаки сердечной недостаточности. Он даже сделал заключение, что «сравнительно с ростом и летами пульс у Скобелева был слабоват и мелкий, и соответственно тому деятельность сердца слабая, а его звуки, хотя и частые, но глухие. Состояние всех вен и артерий, насколько они доступны наружному осмотру, дали мне основание заключить о слабо развитой сосудистой системе вообще и, в особенности, о слабой мускулатуре сердца».
Однако, при этом, в определенной степени опровергая свое заключение, Гейфельдер отметил совершенно необыкновенную выносливость и энергию Скобелева, который мог сутками без сна совершать длительные переходы верхом, сохраняя при этом бодрость и работоспособность. Это позволяет предполагать, что в действительности слабая сердечная система вряд ли могла стать причиной внезапной смерти Скобелева.
Также существовала версия, что Скобелева отравили бокалом вина, присланным ему из соседнего номера какой-то подгулявшей компанией, якобы пившей за здоровье «Белого генерала». Но зачем незнакомым людям было травить Михаила Дмитриевича? Во-вторых, едва ли самолюбивый генерал стал бы запросто пить присланное ему вино.
Была еще версия о том, что Скобелева умышленно убила его немка-любовница. Но едва ли эта случайная женщина могла заранее знать об их встрече. Да и зачем ей было убивать именитого и щедрого любовника, даже имени которого она не знала?
Итак, мы имеем несколько версий смерти «Белого генерала», но ни одна из них не находит документального подтверждения. Это означает, что Михаил Дмитриевич был неугоден многим, и то, что он был настолько крупной фигурой, смерть которой не могла оставить равнодушными самых разных людей. Поэтому предлагаю оставить поиск истинных причин трагедии будущим исследователям и более внимательно сосредоточиться на личности Скобелева во всех ее плоскостях, которых у него было немало.
Глава седьмаяС позиции времени
Военное искусство и военное дело
Сам Скобелев принадлежал к новому поколению, но как военный практик он хорошо знал старую армию и поэтому имел право судить о ней.
«Старые порядки в армии были ужасны, ибо сверху донизу царствовал произвол вместо закона, слишком тяжело ложившийся преимущественно на солдат, – говорил он. – Эти порядки, по словам очевидцев, делали из нашей армии массу без инициативы, способную сражаться преимущественно в сомкнутом строю, между тем современные боевые условия требуют развития личной инициативы, по крайней степени, осмысленной подготовки и самостоятельных порывов. Все эти качества могут быть присущи только солдату, который чувствует себя обеспеченным на почве закона. Я уже имел честь докладывать комиссии о той важности, которую имеет неприкосновенность нынешней военной судебной системы для армии…
Командуя войсками в мирное и в военное время, к сожалению, приходится сознаться, что привычки произвола и, скажу даже, помещичьего отношения к солдату еще не искоренились и проявляются в среде многих (отсталых) офицеров еще слишком часто. Между тем лучшая и самая интеллигентная часть наших молодых офицеров, а также и солдат совсем иначе смотрит на службу и на отношения к ним начальников, чем это было несколько лет тому назад. Я считаю эту перемену большим благом для Отечества и гарантией успеха в будущих боевых столкновениях.
Реформы минувшего царствования в нравственном отношении могут быть названы слишком бесповоротными. Поэтому-то так страшно слышать заявления о необходимости возвратиться к старому, былому, как учит нас отечественная история, далеко не привлекательному. Учреждения, как бы их ни видоизменять, не могут отрешиться от своих исторических корней, и я твердо верю, что всякое колебание в армии коренных нравственных оснований великих реформ императора Александра II, олицетворяемых окружною системою, может найти сочувствие лишь в тех слоях армии, которым тяжело отвыкать от прежних помещичьих привычек».