тот станет с чем –
ну а зачем?
Кто был никем –
тот станет кем-то
зачем-то…
Кто несгибаем –
быстро сгинет.
Кидала мировой всех разом кинет
и сам вослед бесславно сникнет.
1
Я выхожу –
а как я выгляжу,
когда один… и на дорогу… выхожу я..?
Одену шляпу, редингот, перчаток пару,
украшусь тросточкой и взглядом из под лобья –
как Чайльд Гарольд, или герольд новомосковский –
сегодня явно я в ударе, я подброшу пару
в тусовку –свору норовистых снобов,
намыля лоском взор слащаво-скользкий.
2
Я брошу пачку денег на лоток
в сиянье нимба взглядов восхищенных,
чтоб прошептали все завороженно:
"да-а, игрок".
А я небрежен буду и надменен
и, элегантно угождая дамам,
подать напитки прикажу
без исключенья всем, бесплатно, за мой счет.
А сам, сорвав солидный куш, достойно
покину зал, улыбкой триумфальной
покрыв завистливых поклонников своих…
3
Так думал молодой повеса, то есть - я,
136
ползя в грязи на пыльном Ситроене
в московской сумеречной час-пик овой пене,
рассеянно одной рукой руля,
другой – держа манерно сигарету,
взяв данный жест за верную примету
отвязного, прожженного пижона,
которым я себя считать хотел –
всегда при деле и всегда без дел
вальяжно-беззаботного эстета
с повадками цыганского барона.
4
Так думал я – повеса молодой за тридцать,
начитанный сполна о жизни светской,
на самом деле ехавший куда-то,
и даже не туда, куда глаза глядят,
так как глаза глядеть и вовсе не хотели никуда…
5
В назойливой громокипящей пробке
потел и матерился фраер робкий –
то был герой сей повести невзрачный,
то ль помрачневший, толь извечно мрачный
отчаявшийся бедолага клерк,
чей образ в собственных глазах давно померк,
решивший про себя, что жизнь – бадяга,
а сам он – неприкаянный бродяга.
6
"Нет, больше не хочу себя ничем печалить!
Конечно, можно все решить одним ударом пентотала –
верней, одним уколом – и отчалить
в пучины забытья. Устало
вожу глазными яблоками вдоль
и поперек пространства рассеч енного
хлыстами визгов, криков, гомона людского,
весьма похожего на скотское мычанье
в загоне после дня сплошной жратвы.
Надула губы горечь осознанья –
мы все бредем
в тенетах мирозданья
к минуте своего закланья,
покорно в плечи голову втянув.
Не легче ли без самооправданья,
надежд и мук несносных ожиданья
без всяких "здрасьте", всяких "до свиданья"
убраться восвояси в вечность"?
137
7
На берегу реки бетонном
стоял так, полный дум бездонных,
отчаявшийся клерк невзрачный,
вкушая едкий дым табачный –
"Ну что за сука эта Се ля ви –
ни денег, ни любви!"
В мозгах носился мыслей ворох,
как наважденье темных снов.
но тут раздался тихий шорох
за полусогнутой спиной
героя нашего. Он в миг
на звук откликнулся – и крик
едва сдержал. Лишь рот рукой
прижал, издавши стон глухой:
- Ты кто такой?
8
В полусумраке лиловом
уловил он взгляд суровый.
антрацитово-багровый,
как готический узор.
Под сгустившимся покровом
немигающего взора
то ли грач сидел здоровый,
то ль огромный темный ворон
на него смотрел в упор.
"Вот так шутка!" – Клерк смекнул
и напуганно икнул. –
"Непредвиденная штука…
Будет впредь тебе наука,
поучительный урок"…
"Ничего себе, дружок!" –
В душу вторгся голос резкий
ворона-говоруна:
"на исходе понедельник,
а ты все еще без денег,
невменяемый и мерзкий
и, конечно, с бодуна".
-Ты лишь странное виденье
растревоженного мозга.
Мне и без тебя промозгло. –
Огрызнулся клерк в ответ. –
Я сейчас глаза закрою,
и исчезнет наважденье,
как в огне свеча из воска.
Не было тебя и нет!
138
- Что ж, давай, зеленый свет.
Тот час клерк глаза прикрыл
и услышал шелест крыл.
Быстро разомкнув ресницы,
он опять увидел птицу.
- Это точно не годится
никуда.
Все ерунда. –
Цокнул клювом ворон гулко:
- Нет, я не галлюцинация,
а весомая субстанция.
- Не желаешь ли прогулку?
- А куда?
- Да в никуда…
9
Однажды в осеннюю зыбкою пору
на Краснохолмском мосту
какой-то бродяга и призрачный ворон
хотели набрать высоту.
Пусть город подумает все, что угодно –
учение или десант…
Но были друг другу нужны и угодны
бродяга и ворон-мутант.
Был бдителен, беспрекословно готовый
на подвиг московский патруль.
Однако, бродяга и ворон суровый
удачно ушли из-под пуль.
они над рекою легко просвистели,
исполнив совместный полет.
А птица еще на продукт Церетели
метнула ехидный помет.
Бродяга смутился – зачем же так явно?
Ведь, все ж таки, первый, и, все ж таки, главный…
и как бы там ни было, все ж таки, царь…
"Тогда и подавно". –
Ответила тварь.
10
И, круто всплеснув опереньем крыла
в поднебесье боеголовкой ушла.
Неважно, что город подумал тогда –
бродяга и ворон неслись в никуда.
И ворон учил неудачника-клерка:
"Реальность твоя – восприятия клетка.
На самом же деле, мир – это мираж". –
139
Прокаркал пернатый, входя в пилотаж.
"А как же родные, а как же друзья?"
"Все это твое расщепленное "я".
"А как же пожарники, как же милиция?"-
Спрашивал клерк, устремленный за птицею.
"Как же, в конце концов, паспортный стол?"
"Это, голубчик – что мордой об стол".
"Как же Тверская? Садовая? Гум?"
Спрашивал ворона клерк наобум –
"Как же культурная революция?"
"Эрекции нет, а только поллюция".
11
- Черный ворон, что ж ты вьешься
над моею головой?
Ты же не политкорректен,
Мне не по пути с тобой.
Ты не вейся, черный ворон
над моею головой.
Хоть я и лечу с тобой,
но тебя считаю вздорным.
- И тебе мозги промыли,
ты как будто бы весь в мыле.
- Не согласен, я в свободе!
- Нет, мой друг, ты лишь в угоде.
Ты такой кому-то нужен –
потому ты и такой.
Ты загружен и заужен,
и твой ум совсем запружен
всяческою ерундой.
Ты подвешен на крючок,
словно жалкий червячок.
- Ну, а кто же меня подвесил?
- Это разговор другой.
Что ты, друг мой, так не весел,
Что ты, друг мой, сам не свой?
Ворон сделал пируэт:
- То, что вьюсь я над твоею
головою – это бред!
Над твоею головой
вьется кто-нибудь другой.
Он, как водится, конечно,
и руководит тобой.
- Получается, что я лишь
только чей-то инструмент?
140
- Четко уловил момент.
- Ну а как же остальные?
-Как и ты, слегка больные.
Ну а кто-то не чуть-чуть,
но таков, видать, их путь.
- Ну а как же путь прогресса?!
Ведь меняется народ!
- Ты слегка отравлен прессой.
Путь прогресса – это трасса
прямиком на эшафот.
Вот тебе и весь народ,
был который, да весь вышел.
- Не желаю это слышать!
Верю в торжество добра…
- Прокричи еще "ура".
Вспомни, кем ты был с утра.
- М-да, унылая пора…
Неужели же мы все,
словно белки в колесе?
Ну, а как же поиск смысла,
личного предназначенья?
- Раз еще на этом виснешь -
никакого просветленья.
Да, таков ваш мир, старик –
смотришь в даль, а там – тупик.
Жизнь – совсем не то, что ты
мыслишь, спрятавшись в кусты.
- Ну, тебе видней, конечно,
с твоей птичьей высоты.
- Ладно, ладно, поостынь…
Вот скажи, почем не зря –
что ты так перепугался
за царя?
12
Есть зов вершин,
есть зев глубин.
Есть многие,
но ты один.
Есть рев низин.
141
Есть взрыв небес.
но ты один,
к тому же без
поддержки. Но
держаться не за что давно.
Жизнь – вечное веретено,
со всем все переплетено.
И если оборвется нить,
ее с другой уже не сшить.
Ей остается только тлеть
в пучине зим и пепле лет.
Кто песню спел –
того уже
закончился куплет.
Сказал мудрец –
все суета
иллюзий и сует.
Не важно
прав ли был тот царь.
Все повторяется
как встарь.
Кто прав –
не праведен еще.
И жизнь нам
выставляет счет.
в котором дщери и сыны
давным давно
все сочтены.