вие своими вооруженными силами для того, чтобы совместными усилиями ликвидировать опасный очаг войны, созданный в Финляндии ее прежними правителями».
Такая позиция сталинского руководства дала основание Совету Лиги Наций осудить действия СССР, «направленные против Финляндского государства», и 14 декабря 1939 года исключить Советский Союз из Лиги Наций.
Справедливости ради следует отметить, что определенную долю ответственности за происшедшее несет и финское руководство, которое, в расчете на поддержку Запада, вело линию на конфликт с СССР.
Англия, США, Франция и Швеция поставляли Финляндии военные материалы. Из разных стран в Финляндию прибыли 11,5 тысячи добровольцев. Многие из них были офицерами в армиях своих стран. В рядах финской армии сражались и русские эмигранты — бывшие белые офицеры, поселившиеся в этой стране после Гражданской войны.
Согласно предписаниям из Москвы, 7-й армии надлежало прорваться через Карельский перешеек, овладеть Хельсинки и южными районами Финляндии. Три армии севернее Ладоги обходили линию Маннергейма через Приладожье, рассекали страну и занимали ее север. Однако война затянулась. Появились тысячи обмороженных. Красноармейцы плохо ходили на лыжах и неумело воевали. Командиры действовали шаблонно и безынициативно. Лобовые атаки вели к бессмысленным потерям. Слабой была подготовка летчиков, танкистов, связистов. Неудовлетворительно выглядело взаимодействие родов войск. Кровавые атаки на линию Маннергейма 6-го, а затем 17–20 января обессилили 7-ю армию. Советские войска оказались способными достичь успеха лишь за счет невероятных потерь и подавляющего превосходства в численности живой силы и военной техники.
Севернее Ладоги финские лыжные батальоны нанесли поражение четырем советским дивизиям. Стремясь снять с себя ответственность за упущения в управлении войсками, за неудачи и общее неудовлетворительное состояние боеготовности войск, Ворошилов обвинил многих командиров в трусости и измене. В декабре 1939 года он писал Сталину и Молотову: «Считаю необходимым провести радикальную чистку корпусов дивизий и полков. Выдвинуть против трусов и бездельников (сволочи тоже есть) честных и расторопных людей. Для проведения этой работы нужно послать Кулика или Щаденко». Из-за неудач на фронте Сталин находился в ярости. Он направил в войска Л.З. Мехлиса, известного своей жестокостью. Стали широко практиковаться ускоренные суды, расстрелы командиров перед личным составом войск. Разраставшиеся масштабы репрессий, особенно в составе 7-й и 9-й армий, встревожили военного прокурора НКО СССР Гаврилова, наложившего запрет на привлечение к суду некоторых командиров. Это вызвало большое недовольство Мехлиса, потребовавшего от прокурора «отменить Вашу директиву, которая ничего, кроме вреда, не принесет… 16 января».
Между тем Сталин настойчиво требовал от назначенного командующим 7-й армией К.А. Мерецкова прорвать линию Маннергейма. С целью подготовки концентрированного удара на главном направлении 7 января 1940 года был образован Северо-Западный фронт под командованием командарма 1 ранга С.К. Тимошенко. Войска 7-й и 13 армий превосходили финнов: по людям — в 4,5 раза, по артиллерии — в 9,5 раза, по авиации — в 7 раз, по танкам — в сотни раз. 11 февраля начался штурм. Тимошенко и Мерецков не считались с потерями. В финской обороне возникла трехкилометровая брешь. 17 февраля финны начали отход к Выборгу.
В связи с безнадежным положением на фронте и под давлением высшего командования, прежде всего Маннергейма, правительство Финляндии согласилось на мирные переговоры. 6 марта финская мирная делегация во главе с Рюти вылетела в Москву для подписания мирного договора на советских условиях. Договор был подписан 12 марта. В полдень 13 марта огонь был прекращен.
На решение советского правительства заключить мир с Финляндией повлияло то, что в случае продолжения войны мог произойти разрыв дипломатических отношений США с нашей страной и конфликт с Западом. Англия и Франция не хотели больше мириться с советской агрессией, как это имело место с захватом Польши. Общественность этих стран требовала от своих правительств решительно поддержать маленькую демократическую Финляндию перед лицом сталинской агрессии. На севере Финляндии ожидалась высадка англо-французского экспедиционного корпуса в составе 57 тысяч человек. Первый эшелон английских гвардейцев и лыжников, французских иностранных легионеров и 1000 поляков (всего 1550 человек) по указанию начальника Генерального штаба Великобритании генерала Айронсайда должен был начать высадку в Нарвике 15 марта. Союзники планировали перебросить в Финляндию тысячу бомбардировщиков. Английские и французские эксперты изучали варианты авиаударов по нефтепроводам в Баку и операций в Закавказье из занятого тогда Англией Ирака.
Требования СССР казались тяжелыми, зато Финляндия сохранила независимость и избежала советизации. 11 марта, накануне подписания договора о мире, «правительство» Куусинена объявило о самороспуске.
По мирному договору от 12 марта 1940 года Советский Союз получил 40 тысяч кв. км финской территории: полуострова Рыбачий и Средний на Баренцевом море, территорию под Куолаярви, часть Карельского перешейка, включая Выборг, земли, примыкающие с севера к Ладожскому озеру, в том числе Сортавалу и древний Валаамский православный монастырь. Граница сместилась от Ленинграда на расстояние от 130 до 150 км. Военно-морская база на мысе Ханко была передана Советскому Союзу на 30 лет. Около 400 тысяч местного населения, не желавшего оказаться под советской властью, переселились в другие районы Финляндии. Отданные СССР земли составили примерно 11 % народно-хозяйственного потенциала Финляндии.
СССР обязался вывести свои войска из области Петсамо.
Война с Финляндией продолжалась 105 дней. Были задействованы практически все Вооруженные силы Финляндии — около 400 тысяч человек.
С советской стороны — около 960 тысяч человек.
Потери советской стороны составили 70 тысяч [1] (убитых и пропавших без вести), раненых и особенно обмороженных было 176 тысяч человек.
Потери финнов, по их официальным данным, равны 23 тысячам убитых и около 44 тысяч раненых. Огромные потери, которых могло и не быть, поскольку советско-финские отношения не несли в себе фатальной неизбежности военного конфликта, нарушения мира. Война возникла исключительно по прихоти Сталина и его ближайшего окружения. Финская («зимняя») война была к тому же неподготовленной и оттого кровопролитной для нас.
О бойце-парнишке, убитом в сороковом году в Финляндии на льду, написал стихотворение Александр Твардовский:
Мне жалко той судьбы далекой,
Как будто мертвый, одинокий,
Как будто это я лежу,
Примерзший, маленький, убитый,
На той войне незнаменитой…
Военные круги Германии, Италии и других западных стран внимательно следили за ходом советско-финской войны. Они всесторонне изучали состояние и действия советских войск. Они были единодушны в оценке упорства солдат и высокой эффективности массированного применения артиллерии, танков и авиации.
В то же время они весьма критически отзывались о профессионализме советских командиров всех рангов, отмечали их неумение организовать взаимодействие на поле боя, проявлять заботу о здоровье и жизни красноармейцев. Отмечался крайне низкий уровень воинской дисциплины в Красной Армии.
В западных столицах делали вывод об общей слабости СССР в военном отношении. В Лондоне и Париже стали считать, что Советский Союз не может рассматриваться в качестве серьезного партнера в возможных переговорах о военном сотрудничестве.
В Берлине доминировало мнение о том, что Советский Союз — это колосс на глиняных ногах, с которым нетрудно будет справиться в предстоявшем военном столкновении. Гитлер предлагал немедленно воспользоваться слабостью Советского Союза и уже осенью 1940 года обрушиться на него, но Вермахт тогда еще не был готов к этому, да и зима была близко. В этой связи определенный интерес представляют дневниковые записи Йозефа Геббельса в этот период:
«11 ноября 1939 года.
Фюрер: русская армия большой ценности пока не имеет. Плохо руководима и еще хуже оснащена и вооружена… Хорошо только то, что нам не надо вести войну на два фронта… Катастрофическое состояние русской армии. Отсюда и такое упорство финнов. Хорошенького же союзника мы себе выискали!
3 декабря 1939 года.
…Театр с коммунистическим контрправительством (в Финляндии). Мировая совесть негодует.
22 декабря 1939 года.
Фюрер поздравляет Сталина с 60-летием телеграммой. Краткие статьи в германской печати — своего рода танец меж разложенных яиц.
„Господину Иосифу Сталину.
Ко дню Вашего шестидесятилетия прошу Вас принять мои самые сердечные поздравления. С этим я связываю свои наилучшие пожелания. Желаю доброго здоровья Вам лично, а также счастливого будущего народам дружественного Советского Союза… Адольф Гитлер“. („Правда“, 22.06.91.)
29 декабря 1939 года.
…Мы можем радоваться тому, что у Москвы руки заняты. Распространения большевизма на Западную Европу мы сумеем не допустить.
19 января 1940 года.
…Русские совсем застряли в Финляндии при этих сибирских морозах. Второго фронта в обозримое время бояться не приходится.
9 августа 1940 года.
…Большевизм — мировой враг № 1. Когда-нибудь мы тоже столкнемся с ним. Фюрер тоже считает так… Мы должны заселить пустынные пространства на Востоке».
Гитлер мог не опасаться теперь за свой восточный тыл. Это позволило ему обрушить всю мощь Вермахта на англо-французскую коалицию, что привело к катастрофически быстрому разгрому Франции и других западноевропейских стран. Для Германии создались благоприятные условия для ускоренного решения напасть на СССР. Гитлер стал форсированно наращивать боевую мощь, нацеливая ее на Восток.
В беседе с писателем Константином Симоновым маршал Г.К. Жуков высказал мнение о советско-финском военном конфликте: «Война в Финляндии показала Гитлеру слабые стороны нашей армии. Одновременно она показала это и Сталину: это было результатом 1937–1938 годов, и результатом самым тяжелым… Уровень боевой подготовки войск упал очень сильно. Мало того, что армия, начиная с полков, была в значительной степени обезглавлена, она была еще и разложена этими событиями. Наблюдалось страшное падение дисциплины, дело доходило… до дезертирства. Многие командиры чувствовали себя растерянными, неспособными навести порядок…» «Я глубоко убежден: не было бы этих трагедий (начала Отечественной войны), если бы у руководства Вооруженными силами СССР стояли другие маршалы, если бы вся жизнь страны поверялась не мерой верности вождю, а только мерой правды».