Войска Воронежского и Степного фронтов 23 июля подошли к переднему краю обороны противника, таким образом советские войска оттеснили немцев на исходные позиции. Войска обеих сторон были чрезвычайно измотаны и ослаблены в ходе военных действий. Тем не менее наступление советских войск развивалось успешно. 5 августа были освобождены Орел и Белгород. В Москве прогремел первый за войну артиллерийский салют — 12 залпов из 124 орудий в честь освобождения этих городов.
Трудно шли бои на подступах и за освобождение Харькова. Немцы сосредоточили там большое количество танков, артиллерии, самолетов и вели встречное сражение. Находившийся в войсках Воронежского фронта в качестве представителя Ставки маршал А.М.Василевский не спал четвертые сутки подряд, голова раскалывалась от боли. И в это время, ранним утром 17 августа, он получил гневную шифрограмму от Сталина только за то, что он, находясь непосредственно на передовой, не смог вовремя направить донесение в Ставку о проведенной операции накануне. Понятно, что послание Верховного главнокомандующего буквально сразило маршала.
«Маршалу Василевскому.
Сейчас уже 3 часа 30 минут 17 августа, а Вы еще не изволили прислать в Ставку донесение об итогах операции за 16 августа и о Вашей оценке обстановки. Я давно уже обязал Вас как уполномоченного Ставки обязательно присылать в Ставку к исходу каждого дня операции специальное донесение. Вы почти каждый раз забывали об этой своей обязанности и не присылали в Ставку донесений.
16 августа является первым днем важной операции на Юго-Западном фронте, где Вы состоите уполномоченным Ставки. И вот Вы опять изволили забыть о своем долге перед Ставкой и не присылаете в Ставку донесений.
Последний раз предупреждаю Вас, что в случае, если Вы хоть раз еще изволите забыть о своем долге перед Ставкой, Вы будете отстранены от должности начальника Генерального штаба и будете отозваны с фронта…
И. Сталин».
На самом деле Василевский уже послал донесение, но в Ставке его получили после отправки телеграммы Сталина. Сталину сразу же доложили донесение, и он будто бы успокоился.
Василевского поразил не сам тон телеграммы. Он не исключал, что когда-нибудь свою благорасположенность Сталин сменит на недовольство, а то и на неприязнь. Василевский знал, что не было в окружении Верховного человека, который бы не испытал на себе сталинское недовольство и гнев. Сие было неизбежно. Просто одни обходились временным остракизмом, другие навсегда исчезали из поля зрения Хозяина, а то и лишались жизни. Обиднее всего было то, что за долгие годы военной службы он, Василевский, ни разу не получал даже малейшего замечания. (Сергей Куличкин. «Генштаб полагает», 1995. С. 395–396.)
Между тем наступление советских войск продолжалось, и 23 августа соединения Степного фронта овладели Харьковом, успешно завершив операцию «Полководец Румянцев», а с ней и Курскую битву.
Нацистская операция «Цитадель» была явной попыткой Гитлера взять реванш за тяжелое поражение Вермахта под Сталинградом, а получилось так, что она закончилась новым поражением Германии, которое определило ход дальнейшего течения событий на Востоке. Курская битва стала крупнейшей сухопутной битвой в истории. Победой в районе Курска были созданы важные предпосылки для перехода Красной Армии в общее наступление с целью освобождения Левобережной Украины и выхода к Днепру.
Катастрофические потери немцев в ходе битвы под Курском привели к окончательному изменению баланса сил в пользу СССР. Общие потери немецких войск составили около 500 тысяч человек, 1500 танков, в том числе большое количество «тигров» и «пантер», 3 тысячи орудий и свыше 3700 самолетов. (Г.К. Жуков. «Воспоминания и размышления». Т 3. С. 72.)
По некоторым оценкам, потери Красной Армии в Курской битве составили до миллиона человек.
В Курской оборонительной операции среднесуточные потери наших войск составили 9360 человек. При наступательных операциях «Румянцев» и «Суворов» — 12 170 и 7920 соответственно. (Алексей Исаев. «Георгий Жуков». С. 442.)
По свидетельству известного публициста Эрнста Генри в статье «Ответ неответившему», опубликованной в журнале «Дружба народов», 1988 г., № 3, Сталин учился военному делу в Гражданскую войну, когда Красная Армия состояла из сравнительно небольших, слабо обученных, плохо вооруженных отрядов.
Не случайно, что на важные военные посты Сталин в начале войны назначил деятелей времен Гражданской войны Ворошилова, Буденного и Тимошенко, отставших, как и он сам, на 20 лет от военной действительности. Для войны с Германией, победившей Францию и выбившей англичан с континента, ни один из них не годился, и вскоре всех троих пришлось отставить. (В октябре 1941 года в телефонном разговоре с генералом И.С.Коневым Сталин с горечью признал, что его вина состоит в том, что он «сильно доверился кавалеристам».)
Пришлось заменить их другими военачальниками, в том числе прямо из лагерей, как, например, Рокоссовским, Мерецковым.
Маршал Г.К. Жуков неоднократно отмечал, что в первые годы войны со Сталиным было очень трудно работать из-за его упрямства и неумения управлять боевыми действиями. Но он упорно учился военному искусству, прежде всего у Жукова, Василевского, Ватутина, постоянно вызывал к себе операторов из Генштаба для консультаций и получения информации о положении на фронтах Отечественной войны.
После битвы на Курской дуге Сталин в целом уже неплохо разбирался в военных вопросах. Однако, когда проведение крупных операций удавалось, Сталин старался отвести в тень их организаторов, лично же себя выставить на первое место, прибегая для этого к соответствующим приемам. Например, когда становилось ясно о благоприятном ходе операции, он начинал обзванивать по телефону командование и штабы фронтов, командование армий, добирался иногда до командования корпусов и даже дивизий. Пользуясь последними данными об обстановке, составленными аппаратом Генштаба, расспрашивал их о развитии операции, подавал советы, интересовался нуждами, давал обещания и тем самым создавал видимость, что их Верховный главнокомандующий зорко стоит на своем посту, крепко держит в своих руках управление проводимой операцией. Он действовал через голову Жукова и Василевского, которые потом узнавали об этом от соответствующих командующих фронтами.
Ликвидация Сталиным института представителей СВГК
Когда враг был изгнан за пределы СССР, Сталин ликвидировал институт представителей Ставки Верховного главнокомандования и приказал переключить управление всеми фронтами непосредственно в Ставку, а Жукова и Василевского направил командовать фронтами (1-м Белорусским и 3-м Белорусским соответственно). К этому времени Сталин стал достаточно квалифицированно разбираться в оперативно-стратегических вопросах. Таким образом, Сталин хотел завершить победу над Германией под своим личным командованием, т. е. фактически повторить поступок Александра I в 1813 году, когда он отстранил Кутузова от главнокомандования и принял на себя Верховное командование по окончательному разгрому армии Наполеона.
Назначая Жукова командующим 1-м Белорусским фронтом вместо Рокоссовского, Сталин делал это неспроста. С этого момента между Рокоссовским и Жуковым не стало той сердечной близкой дружбы, какой она была между ними долгие годы.
Вообще, с приближением конца войны Сталин стал все больше интриговать между маршалами, нередко сталкивая их лбами, сея зависть, рознь. По мнению Жукова, все это делалось умышленно, с целью разобщения высшего командования, которого по клеветническим наговорам Берии и Абакумова он стал бояться.
(М.Г. Жукова. «Г.К. Жуков. Коротко о Сталине». «Правда», 20.01.1989 г.)
О поездке Сталина на фронт
Во время кровопролитных боев в районе Курского выступа кабинетный полководец впервые и единожды за всю войну совершил поездку в район фронта, выбрав для этого спокойный участок на смоленском направлении.
Исследователи считают, что эта акция была предпринята больше всего по политическим мотивам. Дело в том, что предстояла встреча Сталина, Рузвельта и Черчилля в Тегеране и ему очень хотелось, чтобы они оценили его личную решающую роль в руководстве не только государством, но и войсками.
Следует отметить, что поездка полководца проводилась, как всегда, в обстановке глубочайшей тайны. О ней не были осведомлены даже члены Политбюро ЦК и Государственного Комитета Обороны (ГКО) и якобы даже начальник его охраны генерал Власик.
Продолжалась поездка трое суток, с 3 по 5 августа 1943 года. Сначала спецпоездом Сталин приехал в Гжатск, откуда на бронированном «Паккарде» отправился в район Юхнова. Туда на встречу с ним прибыли командующий Западным фронтом генерал В.Д. Соколовский и член Военного совета Н.А. Булганин.
По утверждению очевидца, разговором с ними Сталин остался доволен.
Иначе протекала беседа с командующим Калининским фронтом генералом А.И. Еременко, которая состоялась на следующий день в деревне Хорошево под Ржевом. В крестьянской избе для Верховного главнокомандующего оборудовали временное пристанище, установили аппарат связи ВЧ.
По рассказу одного из телохранителей вождя, в разговоре с Еременко по ВЧ Сталин резко выражал недовольство тем, что фронт Еременко топтался на месте При этом вождь сильно матерился.
Ни в штабах, ни в войсках Сталин не появился.
В поездке его сопровождал Берия. (Г.Аксельрод. «Полководцы». «Правда», 26.04.1990 г.)
Киевская операция 1943 года
По завершении Курской битвы в августе 1943 года Сталин настоятельно требовал от командования немедленно развивать наступление, чтобы не дать противнику организовать оборону на подступах к Днепру. Жуков согласился с его позицией, заметив при этом, что для ведения активных оборонительных боев противник еще имел достаточно сил и материальных средств. Это показал опыт сражений в районе Богодухова, Ахтырки и Полтавы, где немецкие войска наносили нам довольно чувствительные контрудары и добивали