Геннадий Селезнёв: о нем и о его времени — страница 74 из 93

Неожиданно сквозь эту всеобщую немоту пробился голос человека, которому, казалось бы, следовало быть тише воды, ниже травы: президент АО «Правда интернэшнл» 70-летний Яннис Янникос в адресованном Ельцину письме юридически обосновал необходимость возобновления выпуска «Правды». Одновременно он обратился к ряду зарубежных политиков с просьбой поддержать опальное российское СМИ.

После расстрела парламента и запрета «Правды» и других изданий, открыто поддержавших Верховный Совет РСФСР, в редакции активизировались журналисты, готовые вписаться в ельцинский режим. Сторонники компромиссных решений зашли так далеко, что были согласны принять ультиматум властей: «Правда» начнет печататься вновь лишь после смены названия. Мол, чем плох предлагаемый чиновниками логотип «Путь Правды»?

Конформизм входил в моду. Вчерашние гвардейцы агитпропа ЦК КПСС покорно «приняли к сведению» — так было сказано в резолюции редакционного совещания — приказ первого заместителя министра печати Давида Цабрии: уволить главного редактора Геннадия Селезнёва, его заместителя Александра Ильина назначить и. о. главреда. Оставалось лишь поддержать это решение на общем собрании правдистов.

Собрание журналистского коллектива, который являлся учредителем газеты, было назначено на 26 октября 1993 года. На нем предстояло избрать главного редактора и новый состав редколлегии. День за днем, дата за датой… Вроде бы сухая хроника, но сколько за ней страстей, выплескивавшихся в споры, что скрывать, — порой пьяные крики, взаимные обвинения.

Согласно президентскому указу и министерскому приказу сотрудникам редакции запрещалось работать. А безделье, как свидетельствует многовековой опыт человечества, — самая благодатная почва для культивирования сплетен и слухов. Теперь даже девушки, условные «Маша и Даша», недавно носившиеся по коридорам с еще сырыми газетными полосами, пускались в рассуждения о том, что любитель конного спорта Селезнёв вышиблен из седла и не быть ему больше главным. Мол, это он довел до ручки газету № 1, приведя греков.

Конечно, «Маша и Даша» не сами дошли до столь значительных социально-политических открытий. Тут дело не обошлось без весьма достойных просветителей — условных спецкора Саши и обозревателя Паши, угощавших девушек под болтовню коньяком.

Хотя они-то прекрасно знали, каким долгим и тяжелым был путь «из греков в варяги» Янниса Янникоса и его сыновей Теодора и Христоса.

…Многие русские туристы, побывавшие на греческом острове Керкира (Корфу), говорят о нем: вот где настоящий рай. Но странно устроен наш мир: по соседству с раем обязательно найдется место для ада. Так и на Керкире, где в местной тюрьме Яннис провел около 10 лет. В 1945 году он, активный участник греческого антифашистского Сопротивления, с осени 1941-го сражавшийся с итальянскими и немецкими оккупантами, был арестован вместе с большой группой товарищей, протестовавших против антинародной политики послевоенного марионеточного режима, покорно исполнявшего приказы лондонских и вашингтонских эмиссаров.

Суд приговорил 22-летнего Янниса к смертной казни. В ожидании ее он провел не один год в аду на райском острове. После четвертой смены правительства в Афинах смертный приговор ему заменили на пожизненное заключение. Потом последовало очередное смягчение наказания. Наконец в 1956-м он вышел на волю.

Что же было позади у 33-летнего грека? Партизанская юность, тюремная молодость?

Не только. Ему хватило физических и душевных сил заниматься самообразованием даже в камере смертников. Можно сказать, что там, за решеткой, Яннис окончил университет, став блестящим знатоком русской художественной и научно-популярной литературы. И это предопределило его успех на издательском поприще. Янникос выбрал для себя узкую нишу, где у него не было конкурентов: выпуск советских книг академического, научно-информационного характера. Издание переводов «Большой советской энциклопедии» принесло Яннису и признание профессионального сообщества, и всегреческую славу.

Но сделаем здесь паузу и вернемся к вопросу, не потерявшему до сих пор актуальности: греки сами учуяли в «Правде» лакомый кусочек и решили его съесть или их уговорили взяться за издание газеты?

Чтобы избежать кривотолков, обратимся к номеру газеты «Совершенно секретно» от 3.12.2012, где зафиксировано следующее свидетельство Геннадия Селезнёва:

«Нас спас Егор Кузьмич Лигачёв, который нашел своего давнишнего приятеля — греческого издателя Янникоса… Присутствие иностранных инвесторов хороших эмоций не вызывает. Но вместе с тем я благодарен грекам за то, что они в самые тяжелые дни поддержали „Правду“. Они не вмешивались в содержание текстов, этот пункт был прописан в нашем с ними соглашении».

Эта история для старых правдистов не сенсация. Они прекрасно знали, кто сосватал греков в бывшую газету № 1, находившуюся тогда, весной 1992-го, на грани банкротства, когда никто из бывших коллег, вознесенных к вершинам постсоветской власти, пальцем не пошевелил, чтобы поддержать некогда родную (!) редакцию, — ни и. о. главы правительства Егор Гайдар, ни вице-премьер Михаил Полторанин.

Яннис Янникос и его сыновья не только погасили долги, накопившиеся у «Правды», но и финансировали ее в течение нескольких лет. Греческая машина управления денежными потоками работала безупречно. Янникосы вовремя оплачивали все счета, связанные с изданием и распространением газеты, строго по графику получали зарплату сотрудники редакции в Москве, собкоры в России и за рубежом. Только содержание заграничных корпунктов в СНГ, а также в Вашингтоне, Лондоне, Париже, Брюсселе, Берлине, Каире, Варшаве, Белграде, Пекине, Ханое нашим бескорыстным афинским друзьям ежегодно обходилось в двести с лишним тысяч долларов. Но чтобы представить масштаб всех расходов, надо учесть: кроме «Правды», Янникосы финансировали издание еженедельника «Правда пять», журнала «Свободная мысль». Стоит вспомнить и о других их проектах — печатных СМИ «Болельщик», «Акрополь».

Исход правдистов, начавшийся в конце 1980-х, продолжался и в начале 1990-х. Наши кадры, освободившиеся от коммунистического клейма, были в цене. Знакомьтесь: один мой друг — председатель Госкомитета, второй — зам. руководителя федерального ведомства. А бывший заместитель секретаря парткома дорос — дивитесь, люди! — до генерал-майора юстиции.

У многих отставных правдистов обнаружился недюжинный бизнес-талант. Двое наших международников стали совладельцами банков. Некоторые даже осели за границей: там всегда можно найти хорошо оплачиваемое теплое местечко «эксперта по России». Но большинство все-таки составляли перебежчики в новые СМИ, появившиеся на свет после заката СССР.

Мы постепенно осваивали золотое правило наступившей эпохи перемен: не теряй равнодушия, товарищ. Даже если слышишь веселый рассказ приятеля о том, как еще до официального запрета КПСС во время путешествия по Волге его вдруг озарило и он решил расстаться с партбилетом. Выбросил за борт теплохода — и концы в воду.

В постсоветскую эпоху журналисты стали более жесткими, более циничными. И на этом фоне Селезнёв выглядел несовременным человеком, который, как сказали бы сейчас, не ощущает тренда.

Его соперники не церемонились накануне собрания, где предстояло избрать главреда: мол, если главным буду я, то у тебя, Вася (Валя, Леша, Галя и т. д.), зарплата станет в полтора раза больше. В общем, на обещания не скупились. А Геннадий пряников никому не обещал. На собрании он не каялся, не оправдывался. Не хотел касаться истории, обросшей в редакции самыми бредовыми домыслами, и рассказывать о том, что 3–5 октября 1993 года вел с австрийскими предпринимателями переговоры об их участии в издании немецкоязычной версии «Правды». И совсем уж обескуражило меня его заявление: «Я не собираюсь быть шлагбаумом на пути `Правды` к читателю. Если обстоятельства сложатся так, что мое присутствие на посту главного редактора препятствует выходу газеты в свет, то я уйду».

Любой политтехнолог возмутился бы: не должен был так говорить Геннадий Николаевич на собрании, где избирали главного редактора. Но уж таков Селезнёв.

Кампания травли, развязанная против Селезнёва, сделала свое дело: он получил на несколько голосов меньше, чем его ближайший соперник.

…На событиях октября драма газеты не закончилась. Она постепенно трансформировалась в три издания: так называемую красную «Правду», пресловутую черную «Правду» и «Правду пять», где мне довелось быть главным редактором. На конкурентном поле выигрывала «Правда пять», перешедшая летом 1996 года на пять выпусков в неделю. И именно «Правда пять», чья оппозиционность иногда зашкаливала, постоянно находилась под прицелом «смотрящих» из Кремля и российского «Белого дома». В конце концов они вынудили Янникоса и его сыновей, финансировавших в течение шести лет «Правду» и другие СМИ, бежать из России.


Огромное спасибо вам, Владимир Федорович.

…И снова — рука судьбы, которая во много крат мощнее желаний и воли отдельного человека, сколь бы сильным он ни был сам по себе. Она — судьба — вытаскивает его, конкретного Селезнёва, из ослабевших объятий журналистской среды и уводит в среду политическую. Политическую среду, которая уже сильно изменилась по сравнению с советским временем. Самым главным событием конца 1993 года станет Конституция РФ, по которой мы живем до сих пор. Она готовилась долго, обсуждалась тщательно и была принята всенародным голосованием.

Итак, поздняя осень 1993 года. Прощание с «Правдой». Геннадий Николаевич Селезнёв не изменяет своим убеждениям, не превращается в аморфное, аполитичное существо и направляется драться за свои идеалы уже в большую политику.

Часть девятая. Большая политика

Глава 1Левый центр

Геннадий Николаевич Селезнёв являлся депутатом первых четырех созывов Государственной Думы РФ. Впервые он был избран в новый российский парламент (самого первого созыва) в 46 лет. Хороший возраст для политика. Селезнёв отлично понимал, входя в зал заседаний Госдумы РФ, что он делает шаг на самый верх, из большой журналистики в большую политику.