— А это что? — всё ещё недоверчиво спросил голландец, переведя взгляд с миски с мясными кусочками на нечто, похожее, на серые котлетки.
— Это кукурузные лепёшки. Не смотри на внешний вид, это мы сами печём, — улыбнулся Гофер. — Сейчас ещё кашу подадут, очень рекомендую.
Датч приободрился и взял одну, откусив кусочек. Я же не стеснялся. Мне было достаточно подтверждения, что здесь не едят крыс, а есть хотелось уже очень сильно. Как говорится, бывают ситуации, когда: надо есть, пока есть…
Минут через пять принесли обещанную кашу и на радость голландца добавили к ней сухофруктов и орехов. Потом появились напитки: родниковая вода и что-то типа компота из тех же самых сухофруктов. А когда пустую посуду убрали, на столе появилась ещё одна коробочка. Гофер выставил её на середину, прикрыв её ладонью.
— А теперь вернёмся к нашей сделке? — спросил Крысолов. — Ты ведь нашёл то, что нужно.
Я откинулся на лавке, прислонившись к стене. Чувствовал, что объелся, но опять же вся эта подземка расходовала очень много энергии. Достал свою баночку из-под леденцов и, приоткрыв её чуть ли не, как карты при игре в покер, вынул кристалл Объекта №84.
— Оно? — спросил я, положив его на стол.
— Оно самое! — с придыханием прошептал Гофер, подталкивая ко мне свою шкатулку.
Открыть я её не успел, увлёкся действиями Крысолова. Тот моментально осмотрел сахарок, понюхал его и даже на вкус попробовал. Удовлетворённо хмыкнул и снял с шеи свою крысиную лапку. Подул на коготки и воткнул себе в палец самый длинный. На подушечке большого пальца появилась капелька крови, примерно столько же, сколько в поликлинике из пальца на анализ берут. И приложил к ней сахарок.
Кровь начала впитываться, как будто реальный кусок сахара смочили. И появилось свечение, которое света, по сути, и не давало. Надо будет присмотреться в следующий раз, может это вообще не свет, а испаряются какие-то микрочастички. И сам метод можно взять на вооружение, чтобы ладонь себе не кромсать. Крысиная лапка — это не только зубочистка и набор для маникюра, но удобный активатор эссенций.
Гофер то ли словил приход, то ли как-то медитировал, прислушиваясь к новым ощущениям. Биомонитора я у него не видел. Вообще, ни у кого из Крысоловов не видел. Странно, но ладно. Возможно, им «путь» подсказывает или просто ассортимент улучшений очень узкий, с младых лет всё про него знают.
Мне же биомонитор был необходим. Я открыл коробочку и уставился на молочный, совершенно гладкий сахарок. Будто это не грубый кристалл, а отшлифованная жемчужина. Приложил его к биомонитору и скривился от однотипных подсказок: не изучено, не определено, не известно.
— А это что? — я посмотрел на Датча, заворожённо смотрящего на жемчужинку, а потом перевёл взгляд на Гофера. — И при чём тут суперхищники?
— Притом что вам угодить сложно, — улыбнулся Гофер. — Крысоловы в этом плане всеядны, у нас донорский геном простой. А я чувствую в тебе совсем другое начало, примерно как у Крысоловов после пятнадцатой инициации.
На этих словах Датч поперхнулся компотом. А я вспомнил, что мне рассказывала Хобс про отказ мозга на десятой и про потенциальные двадцатые.
— Не всё так однозначно, — усмехнулся Гофер на реакцию голландца. — Путь ведёт нас по прямой, десятую инициацию проходит не меньше восьми Крысоловов из десяти.
— А остальные двое просто не участвуют или не справляются с побочными эффектами? — спросил голландец.
— По-разному бывает, — неопределённо ответил Гофер. — Суть пути в том, что после пятнадцатой наш организм уже перестаёт воспринимать обычные низкоуровневые эссенции. Становится привередливым, как твой.
— И с шестнадцатого уровня крысы настолько улучшают себя, что начинают охотиться на львов? — задумчиво спросил я, разглядывая жемчужину.
— Нет, — рассмеялся Гофер. — с шестнадцатого уровня мы начинаем улучшать кристаллы.
Повисла тишина. Я-то понятно, для меня опять новая информация. Но, похоже, и Датч про такое не слышал. Либо слышал, но никогда не видел.
— Как вы это делаете? — хриплым голосом спросил голландец.
— Правила пути запрещают мне раскрывать наши секреты, даже друзьям, — вздохнул Гофер. — Скажу лишь, что на создание подобной эссенции уходит несколько сотен обычных. Всё ради того, чтобы выделить одну конкретную способность и довести её до идеала.
— И что конкретно даёт эта? — спросил я. — И есть ли побочки для представителей других видов?
— У Крысоловов очень живучий донор, но с шестнадцатого уровня любой даже всего лишь шанс на побочный эффект, может означать необратимую мутацию. Поэтому мы и создаём идеально чистые эссенции, которые работают не по виду, а по навыку. Они высокого уровня, и они универсальны.
— И стоят, как два новых грузовика… — прошептал поражённый Датч.
— Так что за навык? — реклама хорошая, убедили, беру…
— Задержка дыхания, — ответил Гофер. — Мне она даст что-то около сорока минут, может, пятьдесят. Тебе, не знаю, но минимум десять, но, может, и двадцать. Зависит от твоей подготовки.
— Вопрос. Если она такая ценная, то почему ты готов её отдать? Под завалами в катакомбах, насколько, я понимаю, что это ценный навык.
— Верно, — пожал плечами Гофер. — Мне пока и обычных хватает. А для того, чтобы был смысл применять эту, мне нужно ещё четыре уровня. Только я не хочу её использовать. Как вы знаете, не все навыки можно развить до совершенства. Каждый раз приходится выбирать, а после пятнадцатого уровня тем более. Так скажем, мой путь ведёт меня на другую дорогу.
— Принял, тогда второй вопрос. А насколько мне полезно задерживать дыхание под землёй?
— Или под водой… — улыбнулся Гофер.
— Окей, и зачем мне дышать под водой?
— И вот тут мы переходим ко второй части нашей сделки, — ответил Крысолов. — Ты же хотел пулемёт?
Я кивнул, пожав плечами. Странный вопрос. Кто бы на Аркадии не хотел пулемёта? Ну, кроме тех, у кого путь на «магию».
— Мы дать не можем, самим мало. Хемстед Армс и прочие городские магазины сейчас под контролем «Искателей». Всё ценное у них изъяли, на полках только старьё. И то пристально следят, кто его покупает и зачем. Патроны есть, но опять же любая попытка взять много, привлекает внимание «Искателей». Купить в городе сейчас можно только экипировку, сектантам до неё нет никакого дела.
Я покосился на Датча, но тот лишь пожал плечами. Звучало всё грустно, хотя закупиться мне всё равно надо. Хотя бы рюкзак новый, подсумки, одежда…
— Давай сразу к делу, — сказал я. — Ты же явно что-то хочешь предложить?
— Я хочу предложить тебе то, чего у меня больше всего, а именно информацию, — кивнул Крысолов.
— Например?
— Например, о конвое Миротворцев, который не доехал до Хемстеда. А вёз он в том числе и оружие для охраны почтового отделения.
— И что же с ним случилось? — спросил Датч.
— Предположу, что он утонул, — ответил я вместо Гофера.
Глава 10
— Правда, затонул? — спросил голландец, посмотрел на Гофера.
— Чистейшая, как этот кристалл. И это единственная причина, почему «Миротворцы» его до сих пор не достали, — ответил Крысолов.
— То есть они в курсе, где он и рыщут вокруг своими спасательными отрядами? — погрустнел Датч и даже рукой махнул, мол нафиг такое счастье.
— Вот это уже не совсем, — покачал головой Гофер. — Они пропали в Озёрном крае. Не смогли спокойно пройти Переносицу, и две машины ушли под воду.
На этих словах Датч совсем скис, покачал головой и даже начал вставать с лавки, всем своим видом показывая, что мы здесь засиделись и пора уже дальше двигаться. А мне бы пояснительную бригаду для недавно прибывших на район.
— Что за край? Что за Переносица?
— Гиблое место, — первым объяснять начал Датч. — Короткий путь до Хардервайка, но я там не езжу никогда. Там с десяток озёр, между которыми лишь узкие перешейки. Переносица — это самый короткий, но самый узкий. Торопились, видать, «Миротворцы» очень.
— Отчасти да, — продолжил Гофер, — но не такое уж гиблое. Вода там чистейшая, весь виски Хардервайка на ней делают.
— Так-то из крайних: из Чистого и Лазурного, глубже первого ряда озёр никто и заходит никогда, — фыркнул Датч.
— Так, а в чём проблема Переносицы? — попытался я вернуть всех в общее русло.
— В Глазах, конечно, — опять фыркнул голландец. — Левый глаз и Правый глаз — озёра-близнецы по бокам, отсюда и название такое дали. Там это место сверху на череп похоже. И проблема даже не в воде, проблема в тех, кто живёт под водой.
Я лишь пожал плечами, а потом посмотрел на Крысолова и спросил:
— Давай без страшилок, но с подробными деталями. Кто, когда, где, сколько?
— Хорошо, — улыбнулся Крысолов. — Через Озёрный край ехал конвой. Две машины сопровождения, две почтовых фуры и фургон поменьше. В таких они обычно перевозят оружие и другие особо ценные грузы. Сначала они заехали в Лазурное, выгрузили какой-то заказ и набрали воды.
— Откуда информация?
— Как раз из Лазурного, человечек знакомый оттуда вчера в город вернулся. Он видел, как они первый раз приезжали, и как второй, и третий.
Я промолчал, чтобы не сбивать Крысолова. И на голландца покосился, чтобы не перебивал.
— Переносицу они не прошли, — продолжил Гофер и кивнул Датчу, — обычно с этим проблем нет у вооружённого отряда. Но были дожди, и то ли перешеек размыло, то ли озёрные монстры были не в настроении. Напали на конвой и две машины столкнули в воду, а ещё одну перекосило, так что она путь перекрыла. «Миротворцы» вернулись в Лазурное и поехали в обход. Это, собственно, был второй раз.
— А третий?
— А третий — это когда они уже вернулись со спасательным отрядом. Скорее всего, с двумя, чтобы с обеих сторон к переносице проехать.
— То есть две машины упали в чистейшую, прозрачную воду, — уточнил я. — И два отряда вооружённых мужиков сейчас стоят на берегу, смотрят в воду и думают, как машины поднимать? И аквалангист, который у них перед носом машину разгружает, их не смутит? Или вода не настолько прозрачная? Какая там глубина?