— Нет, — я помотал головой, теперь уже услышав, как Датч задержал дыхание, — но вот убить за него я готов.
Глава 4
Произнёс пафосную фразу и тут же вскинул дробовик, потянув спусковой крючок. Раздался выстрел, но дробинки лишь звонко отстучались всё-таки по металлической стене. Хмурого на их пути уже не было — только дымовое, пахнущее порохом облако. Ну точно ниндзя!
— Первыми нельзя, — прошипел Датч, отступая к стене. — Крысоловов обидим.
— Если выживем, то уж помиримся как-нибудь, — я пожал плечами и, пользуясь тем, что никто не нападает, зарядил «коучган». — Они передумали? Или будут нас теперь по тоннелям ловить?
— Нет, — грустно усмехнулся Датч, уже достав свой маузер. — Эти не передумают.
Мы вчетвером втянулись чуть повыше, практически упёршись спинами в стену. Я покосился на патлатого, в руках у которого неожиданно появился ПМ. Не знаю, что меня больше удивило: то, что это был пистолет Макарова или, в принципе, что у патлатого было оружие. У «буйвола» вот не было. Он, видимо, прочитал мой осуждающе-удивленный взгляд, кивнул и отломал массивную ручку от тележки.
И это, как подтверждение, что уходить никто не собирается, послужило сигналом для виверровых. Только рассеялся дым, который замаскировал побег Хмурого, так с обоих сторон из-за колонн вылетели новые дымовые шашки. Из них сразу же повалил голубой дым. Я уже приготовился, что мы сейчас здесь все задохнёмся, но оказавшись в облаке, даже не чихнул. Ни першения, ни удушья, только непонятный привкус, будто меня из вейпа обкумарили.
Мы с «буйволом» выступили вперёд, а в следующую секунду видимость упала до нуля. Только чуйка и осталась. На слабом пока уровне размытых тёмных силуэтов, находившихся в постоянном движении. Не всё на нас, половина мимо, будто виверровые играли с жертвами, запутывая их. Подключился острый слух, и к мельтешению призраков добавился свист скачущих тел и клинков. Быстрые, обманчивые движения, включая попытку добраться до меня сверху.
Эту попытку я прервал. Присел, вскинул ружьё и выстрелил. На лицо попали горячие брызги крови, а к шуршанию, свисту и пыхтению здоровяка добавилось два удара об пол. На меня упало отстреленная по колено нога, а остальное тело шмякнулось чуть дальше, сразу же скатившись к колоннам. Донёсся протяжный скулёж, который перебил здоровяк. Сначала крякнул, рубанув кого-то на выдохе, а потом захрипел и забулькал. Горячей кровью уже не пахло, а буквально разить начало.
Я выстрелил ещё раз, отбросив ещё одно тело. И ударил прикладом в тень, метнувшуюся ко мне от здоровяка. Хрустнули зубы, и раздался вмиг ставший шепелявым вопль. Я добавил, ориентируясь уже чётко по звуку. Заметил сразу несколько теней, подкрадывающихся по аркам на потолке, и скинул «коучган».
— Держитесь, только мне в спину не палите, — негромко сказал Датчу и достал револьвер с ножом.
В левой руке пистолет, в правой — железный зуб. Засёк движение следующей тени, попытавшейся проскочить мимо меня и дотянуться сразу до патлатого. Толкнул её плечом, врубил «Ауру ужаса» и сам прыгнул вперёд. Понимал, что долго на одном месте мы не простоим. Фиг знает, как у кофеманов со зрением в тумане. Возможно, они по запаху или как-то иначе ориентируются. Но лучше уж я буду навязывать им траекторию движения.
Оказался на металлическом полу почти посередине коридора. Сразу же присел, одновременно разворачиваясь, будто теперь я здесь ниндзя. Ну или как минимум Ван Дамм в молодые годы. Рука с ножом прижата, револьвер, наоборот, выставлен вперёд и ведёт ближайшую тень. Не факт, что меня потеряли. Скорее перегруппировка и смена стратегии. Я же подвис, мысленно выстраивая проекцию зала. Колонны, расстояние между ними, высоту арок — прямо воображаемыми трёхмерными чертежами. Не для себя, но для шакраса, чтобы он уже сопоставил движение теней в пространстве.
Вокруг зашипели новые дымовые шашки, вернув подтаявшему туману плотность. И за ними пришли в движение виверровые. Сразу две тени метнулись между колоннами, и все не ко мне. Решили проскочить сразу к Датчу. Я рванул за ними, подключая кратковременный спринт, подсёк одного. Уронив его лицом об горку и наступил, когда его откатило вниз. Хрустнуло будь здоров, практически зубу на бордюре. До второго я уже не дотягивался, поэтому просто выстрелил в спину и подтолкнул на патлатого. Который также выстрелом встретил кофемана.
Дальше я уже сам скатился обратно, едва разминувшись с пролетевшим мимо головы серпом. И ветерком обдало, и подстриженные волосы на лицо посыпались. И дальше за меня взялись всерьёз. Следующий удар я отбил ножом. Откинулся назад, пропуская ещё один, пальнул в силуэт и кувыркнулся через спину. Стукнулся о колонну и сполз по ней в сторону за мгновение до удара в мою голову. Судя по встрепенувшемуся дыму, чёртов ниндзя чуть ли не вертушку решил выдать. И выдал, правда, чётко в угол колонны. Хруст вышел даже жёстче, чем когда я виверрового мордой в пол возвращал. Мне его даже добивать не пришлось, благо тут же появились следующие.
Я нырнул в туман, чувствуя, как внутри просыпается азарт. Потеряв визуальный контроль, шакрас будто бы забыл, что у него клаустрофобия. Не знаю, что именно думала генетическая память. Что мы на рассвете на болоте? Или, может, быть в песчаной буре? Но связка: шестое чувство (она же чуйка), слух и нюх работали практически идеально.
Вражеские геномы откровенно попахивали. Может, вспотели, а, может, геномы их так в боевой режим переходят. В прошлой жизни я бы даже не заметил этот запах, а сейчас очень чётко различал древесные и земляные оттенки. Насколько помню, так вонючий мускус начинает пахнуть после обработки. Жаль только колонны не пахли и не шумели (если по ним не бить). Я попытался зацепить чуйкой светлячков, но они больше мешали, суетясь по залу и прыгая с колонны на колонну.
Вполне можно было работать на равных. Я старался держать дистанцию, сам крутился вокруг колонны и атаковал, только когда был уверен, что серпы, камы и прочие острозаточенные лезвия уже разминулись с моим лицом. Патроны экономил, стрелял только если налетали сразу по двое. Несколько раз мимо звенели рикошеты. В основном от Датча, но и патлатый не отставал. Опять, наверное, какие-то местные правила нарушаем. Но с другой стороны, у них вообще там пулемёт стоял!
Дым постепенно начинал редеть, приоткрывая вид на уже неподвижные тела. К сожалению, среди тощих и ещё недавно вертлявых возвышался и наш здоровяк. Патлатый был на ногах, но выглядел слегка перекошенным. Датч держался, стараясь заодно прикрыть и его. Вертелся, как волчок, тыча во всё пистолетом.
Всё это одной панорамой пронеслось перед глазами, а потом мимо пролетела новая дымовая шашка. Я почти рванул в сторону, откуда летело, но в последний момент шакрас будто дёрнул меня остановиться. Мимолётная заминка — поднял ногу, опустил и отступил, и прямо передо мной шмякнулся ниндзя-кофеман. Зазвенел серпами по полу, рванулся на меня, замахиваясь, и напоролся на нож. Практически насадил своё сердце до самой рукоятки. И ещё дважды толкнул себя вперёд. Я сначала не понял, что за настойчивость, но когда он перестал хрипеть, отчётливо различил щелчок со звуком сорвавшейся тетивы. Виверровый дёрнулся ещё раз, а из груди у него выбрался наконечник арбалетного болта.
— Прекратить! — откуда-то издалека раздался гулкий голос, растиражированный эхом. — Прекратить! Вы злоупотребили гостеприимством подземки!
Голос стал ближе, а вместе с ним будто бы ветерок подул и что-то загудело под потолком, будто там невидимая вентиляция. Туман повело и стало быстро прогонять через весь зал. Я не двигался, так и стоял, придерживая перед собой, нашпигованный болтами щит. Я обернулся на Датча, скользнув взглядом по «буйволу». Жёстко по нему прошлись, руки и ноги изрезаны, а контрольным ещё и горло вспорото.
Жаль мужика, мне нравилось его спокойствие. Голландца тоже подрезали: глубокая царапина на щеке и распоротая на спине рубашка. Но кровь уже остановилась, либо у капибар бешеная регенерация, либо «Живинка» сработала, либо я что-то не знаю про орехи. Он склонился над патлатым и пытался наложить ему жгут на ногу. Было видно, что и компресс уже сделан, и по растёкшейся «Живинке» можно уже было кораблики пускать, но кровь не останавливалась. Кажись, серпом по бедренной артерии даже в Аркадии — это приговор.
Виверровых, лежащих на полу, я насчитал восемь штук. Хмурого среди них не было. Он тенью выступил из-за соседней колонны, покосился на меня, а потом повернулся на голос, разведя руки в стороны. Также поступили ещё шестеро его помощников. Двое спрыгнули с потолка, а из дальнего угла приковылял парень с раздробленной ногой.
— Кто первый нарушил правила? — прозвучал всё тот же голос, а потом над растаявшим туманом появился и его владелец.
Крупный мужик с короткими белыми волосами. Вместе с ним шли ещё четверо. Первая двойка с фонарями, вторая — с арбалетами. Новые какие-то, на въезде мы не с ними общались. В свете фонарей кожа белобрысого выглядела чересчур бледной, а глаза казались красными. Похоже, альбинос.
— Меня зовут Гофер, — сказал альбинос, останавливаясь и осматривая побоище. — Пролив кровь, вы нарушили правила нашего убежища и привлекли пожирателей. Это было ошибкой, и за неё придётся ответить.
— Как? — спросил я, наконец, забрав свой нож и отпустив мёртвого.
— Подожди, Гофер, — вмешался Датч. — Не мы первые начали. Он, — голландец показал на Хмурого, — вынудил нас открыть огонь.
— Это правда? — спросил альбинос, переведя взгляд на Хмурого.
— Мы оплатили похороны, — ответил Хмурый. — К нам не должно быть вопросов.
— Вы оплатили тихие проводы за одного, — в голосе альбиноса прозвучали стальные нотки. — А что устроили?
Действительно, что устроили? Что-то меня начинали напрягать уже местные правила. Помню про самовар в монастыре, но пока геном ещё бурлил в крови, появилось желание устроить проводы и крысиным, виверровым. Я вздохнул, увидев, что патлатый больше не шевелится. И перевёл взгляд на Датча. Он уловил моё настроение и легонько помотал головой.