Я вернулся в коридор, проигнорировав несколько дверей, и решил уже добить шахту до конца, прежде чем продолжать обыски. Но узнать, чем она закончилась в своём изначальном виде, было не суждено. Ещё несколько десятков метров и в луч фонаря упёрся в земляной завал, «перепиленный», как и бетонные стены, ровной линией. С обрезанными корешками, камнями и сухим панцирем жуткой хрени, похожей на гигантскую медведку.
Я вогнал ломик в глину, просто убедиться, что она обычная и не скрывает какой-то потайной стены. Будто плёнку, пробил спёкшийся верхний слой и вывалил на пол несколько комков земли. И сразу же отскочил от посыпавшихся следом насекомых. Те же медведки, только мелкие и больше напоминающие бледных, полупрозрачных личинок. Они довольно большой кучей бросились врассыпную, а земля всё продолжала осыпаться, заваливая пол. Чёрт! Кажется, я открыл какой-то ящик Пандоры, ну или неиссякаемый поток медведок. С другой стороны, знак хороший — если заклинит дверь на выход, то можно будет прокопаться наружу.
Отступая, притоптал несколько самых шустрых. Целенаправленно они на меня не лезли, а неслись куда глаза (или что у них там) глядят, ещё и метались во все стороны. Пару десятков, шурша по бетону, мигом растворились в темноте.
— Кажется, я запустил в бункере новый виток развития, — усмехнулся я. — Наверное, и года не пройдёт, а пройти здесь просто так уже не получится.
Поняв, что пробоину в земляной стене мне уже не остановить, я пошёл обратно, просто ещё более внимательно глядя под ноги. В бункере сразу стало как-то шумно. К отдельным поскрипываниям старых вентиляторов добавился микротопот десятков маленьких лапок, объединившийся в общий гул. Он волной пронёсся по ходу разбега медведок, замер, растворяясь в темноте, а потом вернулся. Но уже в виде полноценного рёва-вопля.
От неожиданности у меня по спине пробежали мурашки. Причём такого размера, что я невольно спину проверил, решив, что и туда уже попали насекомые. Из лабиринта тоннелей прилетел второй вопль, на который уже среагировал шакрас. Уколом напомнил о себе биомонитор, одновременно подсветив таймер до кризиса и обозначив, что контроля над навыками прибыло. Пока немножечко, лишь на чуйку, маскировку и ночное зрение.
— Кажется, мои новые друзья-разведчики нашли основную ловушку, — прошептал я, скидывая лишнее снаряжение.
Несмотря на то что зрение перестроилось, закрыл глаза, отправляя в пространство запрос на сканирование. И упёрся в стенки шахты, максимум на пару метров, заскочив за двери. И, соответственно, никого и ничего не нашёл. Ладно. По левой стороне я всё основное осмотрел, осталась правая сторона. Три прохода и одна приоткрытая гермодверь, откуда и доносились звуки.
С пистолетом в руках пошёл вперёд. Толкнул гермодверь, оглушительно заскрипев на всю округу. Думаю, что даже «Аура тишины» бы не спасла, сразу же сведя на нет всю мою маскировку. Заглянул внутрь и не спеша осмотрел кучи металлолома, завалившие практически весь зал до потолка. Прямо горки, как на свалках, между которыми с трудом, но можно было найти несколько тропинок. Все они выглядели непроходимыми, но одна всё-таки оставляла ощущение безопасности. В том смысле, что хрен пройдёшь, но, по крайней мере, сверху ничем не засыпет.
Заканчивалась тропинка тупиком. Проход упёрся в высокий двухстворчатый несгораемый шкаф, практически сейф с замочной скважиной. Стенки присутствовали все, а задняя так вообще, будто была вмонтирована в бетон. Типа точно не утащишь, и даже не сдвинешь. Зато ключ Борея подошёл в замочную скважину, легко сделал два полных оборота, и внутри щёлкнул замок.
Я потянул створки и отступил, подняв пистолет. Но в этот раз скрипа не было, толстые створки скользнули как по маслу, легко спружинив останавливаясь. Задней стенки в шкафу не было, а в стене обнаружилась круглая метровая дыра, ведущая куда-то в темноту. Никто оттуда не выпрыгнул, только у меня под ногами из кучи мусора выскочило две медведки, и явно собираясь меня обогнать, запрыгнули в шкаф.
Я за ними. Протиснулся через полутораметровую стену и вывалился с другой стороны.
— Определённо это не Нарния… — прошептал я, оглядывая огромный зал, концы которого терялись в темноте.
Пришлось вернуть фонарь. Я поёжился от холода, высвечивая фонарём ближайшую стену. Температура, по ощущениям, ушла в минус. Вдоль ближайшей стены стояли стеллажи с верстаками, а на них стеклянные колбы, бидоны. Возможно, термосы и просто куча склянок. Там было ещё холоднее — не знаю, как Борей это сделал, но от верстаков веяло таким холодом, будто там отдельная морозилка.
Я нашёл полноценный рабочий стол генетика-энтомолога-изобретателя. С десяток аквариумов, внутри которых ползали разнообразные насекомые-мутанты. И ещё больше их было в уже раздавленном виде в огромной мусорной корзине. Я узнал жука-плоскотелку и ещё несколько страхолюдин, зарисованных в блокноте Борея. Мда, мутантами они, похоже, стали уже после вмешательства очередного местного гения.
Пройдя вдоль верстаков, прихватил пластиковый бокс с голубыми кристаллами. Взял самые чистые, без примеси гнили или каких-то других токсинов. На момент взаимодействия с шакрасом даже проверять не буду, а вот «ледяные» или замораживающие патроны или нейродротики могут интересные получиться.
Стена зала повернула, открыв новый проход в соседнее помещение. В луч фонаря попал стальной крюк, свисающий с потолка. А потом и тело, подвешенное таким же крюком за шкирку. Фрик. Синяя лысина, стеклянные глаза и признаки насильственной смерти. Грудная клетка распорота, а вместо сердца кусок льда.
Капец, я будто бы на скотобойне оказался. За первым телом нашлось второе, потом третье и так дальше, чуть ли не в четыре ряда. Всё конченные мертвецы, на всех следы обморожения. Где-то меньше — просто чёрные омертвевшие пятна, а где-то уже и без конечностей. Похоже, замороженные уже до такого состояния, что их можно было, как стекло разбить.
Это всё, конечно, в теории, но хрень какая-то под ногами хрустела. Отчётливо так, будто по битому стеклу кто-то крадётся. Почему кто-то? Да просто потому, что я уже минуту как замер, а хруст продолжался. Доносился откуда-то из глубины морозилки, постепенно приближаясь. Следом скрипнула цепь, и одно из подвешенных тел покачнулось.
— Эх, Борей, Борей — больной ты ублюдок, — задумчиво прошептал я, доставая ломик-гвоздодёр. — Не такое добро я планировал найти на твоём складе.
Глава 16
Цепь скрипнула ещё раз. Уже совсем близко чуть ли не через одну тушу от меня. В луче фонаря проскочил кусочек кого-то, но его сразу же спрятало за качнувшимся мёртвым телом. Чуйка молчала, похоже, либо не срабатывала на хладнокровных, либо просто терялась при минусовой температуре. Размышлять об этом сейчас я не стал. Там, где не справится шакрас, я и сам вполне могу что-то почувствовать.
Например, холодные вспотевшие мурашки на затылке и ледяное прерывистое дыхание за спиной. Значит, уже двое. Бесшумные и холодные, как тот самый айсберг в окияне. А не — ещё один появился в глубине скотобойни. Оттуда донёсся металлический скрежет, будто крюком провели по стене, направляясь ко мне поближе.
Я всмотрелся в синее лицо фрика, висящего ближе всего ко мне. Стрёмный, но на «ледяного ходока» не похож, и с крюка слезть не пытается. Какая-то у Борея иная геномная магия, но точно не некромантия. А, значит…
А, значит, пора была действовать! Одновременно шатнулся труп передо мной, и за спиной усилился холод. Я тоже ответил. Ударил ногой синий трупешник, толкнув на того, кто прятался за ним. И резко развернувшись, рубанул ломиком по тому, кто подкрался сзади. На мгновение только завис, когда увидел, кто это был. Даже не завис, а скорее, задумчиво так сменил траекторию удара, сразу, как только первое удивление прошло.
Это был полуголый фрик. Лысый, только с чересчур гладким не только лбом, но и лицом. Огромные, почти как блюдца, глаза и, сука, самый настоящий хобот!
Шакрас, не знающий, что такое противогаз типа ГП-5 в модификации «слоника», как будто бы даже подрастерялся. У меня же проскочила мысль о снорке из одной компьютерной игры, а потом пошла корректировка направления удара. Зубчики гвоздодёра ударили мутанта в ключицу, с трудом, но пробили кожу и застряли за костью. Вместо того чтобы выдернуть лом, я лишь крутанул фрика вокруг себя и отбросил на второго, появившегося из-за трупов. Свалил обоих, но и гвоздодёр упустил.
Выхватил пистолет и практически в упор открыл огонь. Легко отработал по парню в противогазе, в стёкла промахнуться было сложно. А вот во второго, чуть ли не запутавшегося между трупом, которой слетел с крюка, и напарником, я всадил штук восемь пуль, но всё как-то не эффективно. Несколько раз, может, и промазал, попав по соседям, но четыре пули он точно впитал. Ни крови, ни рваных ран — реально, втянул через маленькие светлые отверстия. И попытался скрыться, прикрылся трупом и, шаркая и падая на скользком ходу, метнулся за остальные тела. Получил ещё две пули в спину, но всё-таки нырнул куда-то вперёд.
Я бросился за ним, чтобы добить и найти третьего, но он нашёл меня сам. И стоило оказаться в лабиринте качающихся тел, напал на меня сбоку. Толкнули ледяное тело, которое задело меня, и тут же по широкой дуге на меня рухнул грязный крюк. Я увернулся, но тут же пропустил ещё один удар. Что-то очень быстрое, проскочило мимо, ударив меня под локоть. Броня смягчила удар, но сначала улетел фонарик, а когда меня толкнули уже с другой стороны, и ударили по руке, я лишился уже и пистолета, отскочившего куда-то в темноту.
Искать и поднимать было некогда. Кажется, уже все трупы, подвешенные к потолку, пришли в движение, гоняя длинные тени по потолку. Как маятники на каком-то дурацком аттракционе, у которого оказалось сразу два техника-смотрителя, ну или билетёра, которые тут же начали меня обилечивать.
Двое, не считая сбежавшего подранка. С одной стороны, закрывая возможность отступить, появился двухметровый качок. На плечах и обмоткой по руке на нём была цепь, которая заканчивалась крюком. Он раскручивал его на короткой дистанции, чтобы не зацепить потолок, но было видно, что и метнуть он его спокойно сможет. Не только видно — он уже это сделал, но попал в мертвеца, которого уже я подтолкнул навстречу броску. А с другой стороны, в тенях промелькнул ещё один «снорк» в маске, только уже без хобота. Этот был тощий. Совсем какой-то мелкий, будто не замороженный, а сушёный. Но быстрый и тихий настолько, что уже в следующее мгновение я потерял его из виду. И, по сути, лишился выбора, с кого начинать первым.