Глава 20
Словно пьяный по какой-то совсем нелепой траектории дошатался до забора. Выкинул, наконец, птичью голову и вскарабкался на стену. Затащил себя повыше и просто свалился на землю, ничего не почувствовав.
— Жестковато… — прошептал я, но не про падение, а про то, как меня вынесло со стройки.
С трудом дотянулся до подсумка с эликсирами. Достал сначала «Живинку», но потом выбрал «Зелёнку». Выдохнул и залпом проглотил половину пузырька. Нёбо с языком обожгло так, словно внутри острый перец на тёрке трут, причём трут конкретно язык, а перцем просто посыпают. Но зато сознание прояснилось, будто звонкую нашатырную пощёчину словил.
Не ради сомнительного мазохизма, но для того, чтобы оценить себя трезвым взглядом. А то вдруг шакрас отрубил чувствительность, и я просто не замечаю сломанного позвоночника, или арматуры, торчащей из затылка. Геном точно подшаманил в момент взрыва, добавив живучести. Но была ли это спонтанная активация «Композитной кожи», что-то иное или, вообще, минус одна жизнь рода кошачьих — было непонятно.
Как только в голове немного прояснилось, стало понятно, что именно она и пострадала больше всего. Как минимум лёгкое сотрясение мозга, а как максимум — совсем не лёгкое. Перед глазами двоилось, в ушах гудело, шумело, визжало птицами и продолжало взрываться. Или это всё происходило за забором…
Руки, ноги и прочие конечности на местах. Ушиб и синяк один, но сплошной на всего меня. Кости целы, но на то они и «Крепкие». Может, даже навык поднялся, но позже посмотрю. Зрение пока отказывалось фокусироваться на биомониторе. Что со снарягой и одеждой тоже не получилось — всё порвано и частично зацементировано смесью крови фороракоса и строительной пыли. Зато дырявый ботинок уцелел — это прям порадовало.
«Зелёнка», похоже, рухнула в желудок и, продолжая выжигать всё на своём пути, впиталась в кровь. Всё-таки жёсткий способ реанимации, но действенный.
К шуму разрухи и пожара присоединились крики. Половина предназначалась птицам, их пытались собрать и вернуть над ними контроль, но вторая половина предназначалась мне. Ну или тому, кого кариамы всё ещё собирались найти. Надо валить.
Я потряс головой, пытаясь улучшить картинку, но тут же понял, что при сотрясении так делать не стоит. Увидел перед собой тёмное пятно, которое тут же раздвоилось, попытался достать пистолет из зацементированной разгрузки, но узнал дружественных «хамелеонов». Немного удивился, что они за мной вернулись, но от помощи отказываться не стал. Они на пару прикрыли мне спину своей маскировкой (моя отключилась вместе с шакрасом, который перешёл в режим регенерации и восстановления), и мы неспешно и тихо проскочили открытую зону. Растворились в ночи, а потом и зарослях персикового сада.
Нашли электродеда, который почему-то выглядел ещё хуже, чем я. Перестарался и превзошёл самого себя с молнией и просадил здоровье. Пока я отпаивал нас с ним «Живинкой» под вкусные и очень сладкие персики, «невидимки» забрали мои винтовки.
Можно было двигаться к машине, где должен был ждать «чешуйчатый». Я бросил последний взгляд на крепость кариамов. Пожар в казарме потушили, но учитывая, как раскурочило первый этаж, здание под снос. Ангар с машинами тоже под снос, его перекосило, будто он частично ушел под землю. А от лаборатории осталась только одна стена — та самая, через которую меня выкинуло.
Всё равно неплохо. Минус две лаборатории, а если считать и самую первую больницу доктора, то минус три. Справедливости ради её «Искатели» сами сожгли, но благодаря мне. Поэтому в общий зачёт я её тоже забираю. Плохо только, что я не знаю, сколько всего таких лабораторий. Мы с Осой не единственные участники эксперимента. Мог выжить кто-то ещё, а кого-то могли создать нового. Если в разведывательном Директорате ещё не пожалели, что втянули меня во всё это, то точно пожалеют. В своей личной вражде с лабораториями я останавливаться не собираюсь.
К месту встречи с Бигхэдом я приехал уже почти бодрячком. Если бы не сотрясение мозга, которое почему-то никак не поддавалось регенерации, был бы вообще, как огурчик. Шатающийся огурчик. Стоило выйти из машины и оказать на ногах, как земля вздрогнула и стала пошатываться, норовя качнуться в сторону при каждом шаге. Я как-то в поезде три дня ехал, а потом ещё три дня эту поездку чувствовал даже на ровной земле. Вот сейчас эффект был схожим.
Встречались мы на отдалённой ферме. Старый, хлипкий полусарай, полуземлянка, в котором тем не менее жили люди. Специфические люди-мутанты, а, соответственно, и конструкция была специфической. Очень низкая круглая дверь и с десяток дырок, заменявших окна, которые создавали странное впечатление. Не то какой-то домик хоббитов, не то кусок чёрного сыра. Что за специфические мутации послужили следствием такой архитектуры, я так и не узнал. Внутрь меня не позвали, а вышел оттуда только Ринго. Ну и дети… Прямо совсем дети.
Я как-то не стал спрашивать точный возраст. Видимо, прошла ассоциация с выпускниками школы, которые покидают родные края и едут в столицу поступать в институты и университеты.
— Эм, а детских кресел-то у меня нет, — нахмурился я, разглядывая тех, кого надо было эвакуировать.
— Сумрак, — ко мне стремительно, будто боялся, что я сейчас развернусь и сбегу, подошёл Ринго и развернул ко мне Бигхеда. — Нет времени. Нас засекли, когда мы забирали Кроху. Смогли оторваться, наведя морок, но он слабый. Они скоро почуют нужный след. Нужно уходить немедленно.
— Кроху? — переспросил я. Как-то мне тяжело давалось происходящее, и сотрясение мозга было не единственной причиной.
Сумрак — «усатый нянь» не очень укладывалось в голове. А в голове шакраса, кажется, первый раз появилась просто звенящая пустота. Чистое поле, где подобные мысли не только не укладываются, их там в принципе днём с огнём не сыщешь.
— У нас по-простому всё, — ответил Ринго, отступив в сторону и махнув рукой на детей. — Малой, Веснушка и Кроха.
— И правда, не запутаешься… — задумчиво сказал, разглядывая пассажиров.
Малому на вид было лет десять. Парень напоминал помытого и причёсанного дворового кота. Худой и хитрый шпаненок, которого заставили принарядиться перед приходом гостей. Веснушка была похожа на первоклашку. Лет от шести до восьми, точнее не скажу, просто не разбираюсь. Волосы рыжие, вьющиеся, на щеках щедро рассыпаны веснушки. Ну а Кроху толком видно не было. Она, замотанная в одеялко, сопела на руках у парня.
Выглядели они совершенно нормально. Чистая кожа, ясные глаза и даже одежда приличная (на зависть любому сорванцу в Хемстеде). Ни следа каких-либо мутаций или изменений. Вроде бы всё совершенно обычно и нормально, пусть даже в рамках нормальности Аркадии. Но что-то было не так.
Такое ощущение, будто сонный шакрас, приоткрыл один глаз и с интересом разглядывает детей. Типа затаился в ожидании подвоха. Чуйку бы ещё вернул, может, и была бы помощь.
— Ребята, привет, — я махнул рукой и улыбнулся, а потом потянул к себе Ринго, — отойдём на пару слов?
— Времени нет, надо уходить, — попытался соскочить мутант, но я уже подхватил его под локоть и подвинул в сторону.
— Короче, Бигхед, в чём подвох? И не надо мне тут про светлое будущее. Кто они? Скрытые мутанты? Биологическое оружие? Шпионы-телепаты? Геномы-вундеркинды?
— Ничего такого, — вздохнул Бигхед. — Но и одновременно всё сразу.
Я помолчал, переваривая услышанное, а мутант продолжил.
— У них уникальная база для инициации, — продолжил мутант.
— Должна быть, — вмешался Ринго, — так-то никто не проверял.
— Не вертись, — я подвинул Ринго, возвращая к себе Бигхеда. — И так голова кругом идёт.
— Да, никто не проверял. Мы можем судить только по другим детям, которых у нас уже забрали. У них стопроцентный иммунитет к любым побочным эффектам, — сказал Бигхед. — А всё остальное, что я говорил, сущая правда. В гетто у них путь простой: либо на опыты «Искателям», либо стать оружием. Прятаться, убивать, снова прятаться, снова убивать, просто для того, чтобы выжить.
— С чего ты взял, что снаружи что-то изменится?
— Ни с чего, но там хотя бы появится выбор, — Бигхед попытался пожать плечами, но только махнул головой. — Вам надо уходить. С отрядом карателей была ведьма, она скоро поймёт, что мы её обманули.
— Ещё вопрос, — я придержал Ринго, не дав ему повернуться. — С чего ты решил, что мне можно доверить детей?
— Доверить перевозку детей, — усмехнулся Бигхед. — Я вижу зверя, который сидит внутри тебя. И он очень плохой воспитатель, но у этого зверя есть свой кодекс, который не позволит бросить щенков на растерзание падальщикам, — мутант вздохнул и продолжил. — И, честно, говоря больше некому.
— А вот щас обидно было, — усмехнулся я в ответ. — А что с их родителями?
Вместо ответа Бигхед только покачал головой, и сразу стало понятно, что малышня — сироты.
— Малой и Кроха — брат с сестрой, Веснушка сама по себе, — продолжил говорить Бигхед, но не стал стоять на месте, пошёл к машинам. — Подробные инструкции у них есть. Вот координаты возможных родственников, — Ринго протянул мне несколько сложенных листов бумаги, повинуясь команде Бигхеда. — Там же и письма для них. Древний металл уже у тебя багажнике, а также контейнер с геномами почти по списку. Жука-бомбардира найти не смогли, но зато огненных саламандр сразу несколько видов. Ещё электро и до кучи успели сделать ещё ядовитых гранат. Это считай бонус от нас. Как доберётесь в безопасное место, получишь остальное.
— А если не будет безопасных мест?
— Значит, у надежды гетто будет плохой воспитатель, — усмехнулся, но как-то очень грустно. — Просто найди место, где их не разберут на геномы просто из научного интереса.
Я кивнул, сразу подумав о Датче. Не верил я в мифических родственников. И складывалось впечатление, что и Бигхед не верил, просто был готов на всё, чтобы детей вывезли. А капибара в этом плане выглядела даже надёжней, чем Бакли с их верованиями.