— Дорога ветра доведёт, — повторила старушка, когда я уже утром собрался уходить. — Просто слушать ветер.
Прямо совет на миллион какой-то. Но, с другой стороны, а почему бы и нет?
Баба-Нина ещё спала, а я уже был на ногах. На довольно крепких, несмотря на разнообразие чайоков, которые попробовал ночью. Один рецепт даже запомнил, в базе данных сканера и биомонитора его не было, но эффект был полезным. Что-то типа грудного сбора от кашля, который не только упрощал дыхание на высоте, но и косвенно влиял на навыки «Спринт» и «Марафон», прокачивая дыхалку.
Я оставил плащ-палатку и часть запасённых кроликов, а сам прогулялся по лагерю и остановился на краю склона. Полюбовался рассветом в горах и над долиной, проветрил голову, а потом принялся слушать ветер. Я соорудил небольшой ветрячок из перьев, но пока им не пользовался. Показалось, что это как-то неспортивно, поэтому я раскинул руки в стороны и прикрыл глаза.
В то, что мне в ухо сейчас нашепчут азимут, я, конечно, не верил. Но после освежающего ветерка, налетел довольно ощутимый порыв, то мне будто пинка отвесили, конкретно так наметив направление. Подгоняемый ветром, я сделал несколько шагов вперёд, а когда порыв потерял силу, то расслабился и стал ждать. Как будто бы волну жду, которая подхватит меня и понесёт.
Снова мягкий толчок в спину и попытка следовать курсу. В этот раз вышло не очень — сопротивления не было, но и парус мой явно не надулся полностью. Я скорректировал, чуть-чуть поворачивая влево, и снова ощутил лёгкость в движении. Проделал подобные манипуляции несколько раз, что-то почувствовал и открыл глаза.
Я стоял прямо на краю. Внизу в меру крутой спуск, но с кучей острых камней, торчащих из земли. Их можно было спокойно обойти, благо поляна открывалась на несколько километров в обе стороны, но новый поток ветра толкал именно туда. Я огляделся по сторонам, будто ожидая увидеть гаишника, ждущего, что я нарушу правила дорожного движения ветра. Увидел только Бабу-Нину, зевающую возле типи. Старушка с теплотой во взгляде улыбнулась, мол, правильной дорогой иду, и махнула, чтобы я не останавливался.
Ещё заметил птиц в небе. Хищных и, судя по масштабу и расстоянию, довольно крупных. Ещё, конечно, не лёгкий одномоторный самолёт, но уже и не дрофа. Или кто там у нас на Земле самый крупный? Они кружили над долиной, возможно, выискивая добычу, и до меня им дела не было. Но это пока.
Я тоже махнул старушке рукой и, растопырив мизинец и большой палец, приложил руку к щеке. Типа не пропадай, позвоню. На что она очень даже осмысленно кивнула. Странная она, конечно. А кто здесь не странный-то? Хотя в роли лекаря в моей будущей команде она бы пригодилась… Я поймал себя на мысли, что чем больше вокруг меня появляется странных, но полезных людей, тем чаще я думаю об их организации… Ладно. Об этом позже.
Я поймал новый воздушный поток и соскочил вниз с обрыва. Пролетел немного, мягко уткнувшись в землю, и ещё немного пробежался, гася скорость. Остановился перед камнем, ещё раз обернулся по сторонам, и спокойно его обошёл.
И, конечно же потерял чувство направления. Фиг знает, как это работает. Что такое у нас ветер? Разница температур и давления? Неравномерно нагретый рельеф? Здесь он, конечно, такой, что не только я, а чёрт ногу сломит, но сомневаюсь, что вся физика происходит в метровых границах. Возможно, какая-то аномалия. Я пока с ними не очень много познакомился на Аркадии.
Достал ветрячок и начал кружиться, чувствуя себя лозоходцем, который воду ищет. Вертушки закрутились почти сразу, но точное положение пришлось перепроверять несколько раз. Сбоку появился второй поток, который явно хотел меня сбить с пути. Я просто ради эксперимента спустился ещё на несколько метров и обнаружил уже три воздушных потока. Никакой турбулентности, никаких чередующихся порывов, просто какой-то трёхмерный сквозняк. В голове не укладывалось, как это происходит, но стало понятно, что срезать путь не получится. Ни сразу на дальней горе, которая отвечала моей теории равноудалённых точек от лагеря, ни здесь. А ещё нужно было надеяться, что отправная точка — центр поселения, была выбрана верно.
Ладно, я не ленивый. Начну сначала, вперёд и с песней…
— Меж нами памяти туман… И ла-ла-ла-а, — начал я напевать, толком не помня слов. — Наверно, только дельтаплан поможет мне-е, ла-лай ла-ла-а.
Дельтаплан, конечно, не поможет, но в лёгкое медитативное состояние погрузиться я смог. И настроился на волну. То есть на ветер.
И через несколько часов уже оказался в долине. Устроил привал в тени деревьев, предварительно разведав территорию. Здесь уже было опасно. И на уровне звуков — где-то над деревьями хрипели прокуренными голосами местные легкомоторные чайки, а в самом лесу что-то постоянно хрустело и будто бы вздыхало. И на уровне чуйки, которая включилась, как только я вошёл в лес.
Зверья ощущалось много как и толпы кроликов, так и довольно крупные монстры. Но они будто бы уважали правила игры, почуяв шакраса. Новый босс пришёл занять охотничью территорию, пока старый где-то бродит, а мы пока посмотрим и не будем вмешиваться. Ага, осталось понять, где старый, и можно было спокойно выдыхать и продолжать ловить ветер. Он стал ощутимо слабее, мешали деревья, и потоки будто сузились, и идти по следу стало сложнее.
А идти по нему было необходимо, иначе в лесу можно было застрять на несколько месяцев, просто в поисках безопасного пути. Ядовитые заросли, рыхлая земля с эффектом трясины, какие-то вздыхающие бутоны, которые при ближайшем рассмотрении оказались осиным ульем — лишь малая часть того, куда буквально шаг влево, шаг вправо и вляпаешься по какой-нибудь жизненно важный орган.
Моя скорость снизилась раза в три. Я несколько раз терял потоки, чуть не вляпываясь во что-то особо жуткое. Хоть и красивое — яркие краски, радужные цвета — природа Аркадии так же красива, как и опасна. Один раз пришлось откатиться, когда в меня случайно воткнулась оса-мутант, не заметив мою «Маскировку». Я сам не ожидал, прислушивался к ветру, а прижужжало совсем другое. Не успел её прибить, и уже через минуту она будто бы клонировалась, и за мной нёсся уже целый рой.
Будь ты хоть трижды шакрас, будь у тебя хоть два пулемёта, но когда на тебя толпой нападут осы, то просто беги. И долби по округе «Аурой страха», ну или прыгай в воду. Но пара небольших микроозер с родниками, мимо которых я успел пройти, хоть и были кристально чистыми, но именно эта прозрачность и не давала туда сигануть. Те, кто готов был встретить, мало чем отличались от ос.
В общем, долину я пересёк уже глубокой ночью. На морально-волевых — воля гнала вперёд, а мораль не позволяла ночевать в лесу. Я почувствовал, что вернулся местный босс, и как бы мне ни хотелось на него посмотреть, драться среди природных ловушек, я не рискнул. Покинул лес и залез в первую же найденную на пути пещеру.
Именно на пути. Тёмных провалов и отверстий в горе было много, практически каждые двадцать метров можно было найти проход. Где-то чистый, где-то с монстрами на фоне. Но сходить с тропы и терять вектор направления я не стал.
Переночевал по-простому. Спал мало и нервно, первое время просыпаясь от каждого доносящегося воя или хрипа с воздуха. А учитывая последовательность: вой — хрип — скулёж, можно было предположить, что местный босс не пришёл домой, а прилетел. Потом приноровился и до рассвета, когда первые лучи солнца проникли в пещеру, выключился, ни на что не реагируя.
Когда выбрался из пещеры, обнаружил свежие следы совсем рядом от входа. Кровь, шерсть и расплющенный череп существа, неизвестного современной науке, который втоптали в землю. Форму лапы того, кто втоптал, я тоже отнёс к существу, неизвестному науке. И порадовался, что его размер не позволил ему заглянуть в пещеру. Может, он даже спас, сам того не ведая.
Я поймал нужный поток и, завтракая на ходу, пошёл по следу. Опять гора, опять виляние между камнями (и теперь пещерами), только сейчас вверх. Ветер дул в спину, отчасти помогая идти, но комфортной прогулкой я бы этот подъём не назвал. Шёл и постоянно кивал, то смотря под ноги, то контролируя небо. Заметил там пару силуэтов, полюбовался на них в оптику — вроде просто грифы. Размах крыльев большой, черепушки лысые и розовые. Мою «Маскировку» они пробить не смогли, и на боссов были непохожи, но явно вели себя по-хозяйски.
Постепенно склон становился всё более отвесным. С каждым метром карабкаться становилось всё сложнее. Я уже не шёл в горку, я будто бы забирался по огромным каменным ступеням. Несколько раз ещё замечал грифов, но в последние два раза можно было не задирать голову, я уже спокойно смотрел на них свысока. Я почти добрался до гребня, идущего между вершинами, и, следуя за потоком, свернул в сторону меньшей. Внутренне дважды обрадовался. В первый, что на самую верхотуру в снега не придётся лезть, а во второй, что у меня есть проводник, без подсказок, я бы здесь точно ничего бы не нашёл.
Но долго радоваться не пришлось. Путь хоть и вёл на вершину поменьше, но менялся, став в итоге отвесным. А потом и ветер пропал, оставив меня на скале рядом узкой дорогой, огибающей вершину. Каменная метровая полоса, а внизу пропасть, дно которой терялось в туманной дымке. Выбирать не приходилось, так что я не стал ждать аномального ветра и ступил на тропинку.
Поначалу было неплохо, даже какая-то растительность кое-где пробивалась из трещин. Но чем дальше я шёл, тем тропа становилась уже. Восемьдесят сантиметров, пятьдесят, тридцать…
И в итоге дорожка сузилась, превратившись в узкий карниз. Чёртов овринг! Никогда их не любил. Как говорят таджики, а вместе с ними и Купер (которому понравилась поговорка): Путник на овринге, как слеза на реснице. В том смысле, что соскользнуть в любой момент может…
Ещё и сама стена, вдоль которой я пробирался, стала неприлично гладкой. Ни единого выступа, будто её сотни лет полировал ветер, который, к слову, так и не появился. Я слышал, что он гудит где-то выше, а из пропасти периодически доносились отголоски каких-то крикунов, но чувствовал я себя откровенно одиноко. За спиной скала, вокруг пустота, а в голове только одна мысль: зато кризис откладывается. Шакрас и тот притих, затаившись где-то у меня в пятках. Но, уверен, что это не реакция на чуждую стихию, а просто попытка укрепить мне ноги, и заставить меня под них смотреть. Что сложно было сделать, учитывая, что и винтовку, и рюкзак я перевесил на грудь.