Карательные экспедиции колонизаторов против индейцев сопровождались беспримерными жестокостями. Кровавыми операциями по «очистке Запада» от индейцев руководили такие отъявленные расисты, как генерал Шеридан, Коннор, Кастери др. Слова Шеридана «Хороший индеец — это мертвый индеец» стали лозунгом карателей. Отрядам, высылавшимся охотиться на индейцев, приказывали убивать их повсюду, где бы они не встретились. Уничтожались целые селения и стойбища даже «замиренных» племен. Безоружных людей, в том числе детей, стариков, женщин убивали, подвергали всевозможным пыткам и надругательствам.
В 1871 г. конгресс США специальным актом низвел индейцев до положения внутренних, зависимых, подопечных правительству наций и племен. Федеральному правительству США предоставлялось право решения всех вопросов экономической, социальной и даже семейной жизни индейцев. Эту «опеку» непосредственно осуществляло учрежденное этим законом Бюро по делам индейцев (БДИ).
Наконец, в 1877 г. принятый конгрессом Закон о всеобщем распределении земель (известный как «акт Дауэса») практически «очистил» еще свободные многие миллионы акров земель от истинных владельцев. Находившиеся в общинном землепользовании резервационные земли были поделены в силу закона на индивидуальные участки. В результате индейцев лишили двух третей занимавшихся ими территорий.
/Геноцид. — М., «Прогресс», 1985. /
ТРАГЕДИЯ БУШМЕНОВ, ГОТТЕНТОТОВ, КОСА
…Европейцы, путешествуя по Южной Африке в начале XIX в., поражались исключительно бедственным положением бушменов — «люди кустарников», так называли эти племена первые голландские поселенцы. Бушмены, некогда обитавшие на обширной территории, занимались, главным образом, скотоводством и охотой. Тысячи голов скота, принадлежавшего этим африканцам, паслись на плодородных пастбищах; будучи превосходными охотниками, бушмены добывали разнообразную дичь в лесах своей страны. Но столкновения с многочисленными племенами готтентотов, которых насильно изгоняли с насиженных мест белые поселенцы, заставляла часть бушменов ассимилироваться с более сильными соседями, а других — искать убежище в полупустынных районах. К середине XVII в. их лишили возможности укрываться даже на этих поросших низкорослым кустарником и верблюжьей колючках землях. Голодная смерть стала неотъемлемой спутницей этих африканцев. У бушменов не оставалось другого выхода, как нападать на фермы колонистов. Они пытались у белых пришельцев похитить скот, чтобы спасти своих жен и детей от голодной смерти.
В 1715 г. при содействии Нидерландской Ост-Индской компании были созданы специальные отряды вооруженных фермеров, получивших название «командос». Компания брала на себя заботу по снабжению их оружием и амуницией. Во главе отряда, как правило, становился выбранный лидер, такой же фермер, как и остальные, только лучше разбиравшийся в военном деле. С этого времени «командос» стали составлять основную ударную силу в борьбе с бушменами и другими южноафриканскими племенами.
О трагедии бушменов в основном писали миссионеры. Однако «Справедливый» предпочел использовать также свидетельства Горация Мейнера, видного колониального чиновника, долгое время занимавшего пост ландроста Храфф-Рейнета. Вот что он вспоминал: «…когда я был назначен на пост ландроста, то обнаружил, что каждый год командос, состоящие из 200 или 300 вооруженных буров, посылались против бушменов и, изучая их отчеты, видел, что фермеры уничтожали многие сотни людей, среди которых оказывалось не менее шести или десяти мужчин, а большая часть убитых приходилась на беспомощных женщин и невинных детей. Я также узнал об ужаснейшем проявлении жестокости: слугам-готтентотам приказывали разбивать головы младенцев о скалы, чтобы сэкономить порох, тогда как детей старшего возраста захватывали для сельскохозяйственного рабства. Когда я пытался прекратить эти злодеяния, буры жаловались на меня, заявляя, что ландрост пренебрегает своими обязанностями истреблять бушменов». Цитируя этот документ, автор памфлета заметил: «Не следует поддерживать мнение, будто уничтожение бушменов было особенностью только Батавских властей, владевших Капской колонией с 1802–1806 гг. Когда колония перешла под власть Англии, то та же самая варварская система охоты и убийств аборигенов продолжалась во всех северных и восточных провинциях… и если где-то сейчас прекра-' щена, то только из-за нехватки человеческой дичи».
В «Парламентских документах относительно Капской колонии» «Справедливый» обнаружил несколько сот счетов, не предназначенных для печати. Их составители были преданные правительству колониальные чиновники. В этих документах ландросты и филдкорнеты подробно информировали о том, сколько голов скота было украдено бушменами, затем не менее живописно авторы делились сообщениями о возмездии со стороны буров, которые, как отмечалось, завершались «ужасным убийством бушменов в их краалях или хижинах». В одном из писем содержался своеобразный отчет одного из членов командос. Он писал: «…бывший филд-корнет попросил меня подготовить информацию о количестве бушменов, захваченных командос. Шло время, а я не был в состоянии дать правильный ответ, так как в многочисленных походах, в которых я участвовал, бушменов убивали, а не брали в плен», публикуя отрывок из этого письма, Э. Кэмпбелл с горечью отмечал: «О количестве убитых антилоп, газелей и других животных охотники обычно ведут учет, но бушмены, как видно, ценились ниже иной дичи?!»
В сообщении одного филдкорнета от 1822 г. говорилось: «…охотникам стало известно, что в близлежащих горах скрывается группа бушменов. Этого известия было достаточно, чтобы поднять в ружье десятки фермеров. Сколько бушменов было убито — неизвестно; захвачено в плен семеро спящих детей».
Во многих документах, которыми пользовался «Справедливый», бушмены сравнивались с опасными вредителями, которых необходимо уничтожать, в противном случае, подчеркивалось составителями этих бумаг, они угоняли скот или нередко закалывали его прямо на скотном дворе. Бушмены таким образом мстили своим ненавистным преследователям. Случалось, что эти африканцы пытались убить наиболее жестоких хозяев. В официальных публикациях того времени можно прочитать, что бушмены убивали белых поселенцев только ради грабежа. У захваченных бушменов спросили, какую цель они преследуют, убивая христиан. И африканцы ответили: «Приобрести скот для тех, кто не имеет средств к существованию».
Автор памфлета неоднократно подчеркивал, что африканцы когда-то очень дружелюбно встретили белых людей. Но вскоре «иноземные завоеватели стали буквально охотиться на бушменов подобно диким зверям, гоняя их от одной горы к другой, от одного ручья к другому, все дальше и дальше в пустыню. Они жили в постоянном страхе, как бы командос или «охотники» не обнаружили их в последнем убежище…» «Справедливый» отмечал, что бушмены «довольствуются удивительно скудным питанием, употребляя в пищу личинки и червяков; выкорчевывая малосъедобные корни в пустыне. И только тогда, когда их одолевает сильный голод, они отваживаются под покровом ночи украсть овцу из овчарни или лошадь с поля и тем самым продлить свое жалкое существование до тех пор, пока их рано или поздно не настигнут убийцы».
К середине 30-х гг., т. е. к тому времени, когда «Справедливый» завершил написание своей книги, бушмены, некогда жившие на огромной территории, почти полностью исчезли. Он цитирует отрывок из речи Джона Филипа, выступавшего 10 августа 1836 г. «Если путешественник, который посетил Южную Африку лет 25 тому назад, окажется вновь в районе реки Сандис и пожелает узнать, куда делись, аборигены, которых он видел в свой прошлый визит; и если он остановится на реке Фиш, то должен будет опять задать тот же вопрос; и если он будет пребывать у снежных гор за Храфф-Рейнетом (за ним будет территория, равная 40 тыс. кв. миль — автор памфлета) и поинтересуется, где обитают разнообразные племена, которых он встречал четверть века тому назад, то ни один человек не сможет дать ему ответ».
Э. Кэмпбелл приводит факты, свидетельствующие о том, что миссионеры Лондонского общества не сидели сложа руки. Они неоднократно обращались к колониальным властям с просьбой о вмешательстве с тем, чтобы не допустить «окончательного решения бушменского вопроса», но тщетными оказались их усилия. Например, в марте 1834 г. на имя губернатора Капской колонии Б. Дурбана поступило заявление от Дж. Филипа, в котором говорилось: «Несколько лет тому назад более 1800 бушменов нашли убежище в двух миссионерских станциях между Сньюбергеном и рекой Оранжевой, районом общей площадью 42 тыс. кв. миль. Мы стремились троекратно увеличить здесь число миссионерских учреждений, что дало бы возможность не менее 5 тысячам бушменов оказаться под нашей защитой. В 1832 г. я потратил 17 дней, путешествуя по этой области, обнаружив страну, занятую бурами, тогда как бушмены — исчезли, за исключением тех, кого в младенческом возрасте отняли у родителей для услужения фермерам. В течение всей поездки я встретил только двух мужчин и одну женщину, которым удалось скрыться от командос. Прискорбный рассказ этих людей состоял в следующем: их дети были отняты бурами, а они сами бродят с места на место в надежде, что их не заметят».
«Справедливый» вслед за описанием физического уничтожения бушменов правдиво информирует читателя о не менее ужасной судьбе готтентотов. С колонизацией Южной Африки положение готтентотов стало катастрофически ухудшаться. Автор памфлета часто подчеркивал, что отношение к ним стало значительно хуже, чем к рабам. Он писал в этой связи: «…их использовали на тех же работах, что и рабов, и подвергали таким же наказаниям; однако готтентотов не так хорошо кормили, как рабов, и очень редко одевали. Хозяева не были заинтересованы предоставлять им хоть какие-нибудь удобства. Обычно именно готтентотов отправляли пасти скот в опасные места, где в любую минуту их могли растерзать львы; жизнь раба была дороже его хозяину, чем существование готтентота, которого можно было всегда заменить с меньшим беспокойством и без расходов».