Э. Кэмпбелл приводит любопытные свидетельства готтентота Андрес Штоффлес, данные им членам комитета палаты Общин британского парламента, расследовавших по требованию миссионеров положение аборигенов в Южной Африке. А. Штоффлес считал себя счастливым человеком, потому что выжил и имеет возможность рассказать, о трагедии своего народа. Большую часть своей жизни Штоффлес, по его словам, «почти ежедневно умирал от голода». У этого готтентота погибли жена и дети, а сам он в течение многих лет скрывался от «командос» в труднодоступных скалах. Узнав об организации миссионерской станции, Штофф-лес пришел туда на постоянное жительство, и там с ним встретились члены Комитета.
Вопрос: «Как вы жили в молодые годы?»
Ответ: «Мы жили в горах, постоянно голодали, опасаясь за свою жизнь и жизнь наших близких, пока к нам не пришли миссионеры…»
В. Если европейцы не сделали ничего хорошего, возможно, они причинили вам зло?
О. Они били нас до смерти.
В. Вы говорили, что количество готтентотов значительно сократилось, а не произошло ли это из-за войны с кафрами?
О. Нет, нас систематически уничтожают, желая от нас избавиться.
В. Кто уничтожает?
О. Белый человек.
В. Можете ли вы привести Комитету факты?
О. Если кто-либо из джентльменов, находящихся в этой комнате, пожелает сопровождать меня, я смогу показать ему место, где убивали людей.
В. Где находится место?
О. Это произошло в районе Луискрааля, на реке Брак. Эти акции осуществлял комендант Рансберг.
В. Каковы причины жестокого отношения к готтентотам?
О. Это должны знать белые.
В. Каким образом англичане притесняют готтентотов?
О. Коротко я могу сказать так: готтентот не имеет воды, у него нет ни травинки, он не владеет землей, не имеет леса, у него нет места, где бы он мог спать…
Племена бушменов и готтентотов были немногочисленны, нередко враждовали между собой; в социально-экономическом отношении находились на более низком уровне, чем жившие по соседству коса. Начиная очерк об этих племенах, «Справедливый» рассказывает, каким образом установились границы между Капской колонией и ее соседями, обращая особое внимание на причины враждебных отношений между африканцами и белыми поселенцами. Уже во времена Эмброси Кэмпбелла о коса было написано немало, и все эти книги, статьи, записки, исследования и т. п., за редким исключением, отмечали воинственность этих племен, их ненависть к белым людям. «Справедливый» в своем памфлете неопровержимо доказывал, кто был истинным агрессором, кто — жертвой.
В середине XVIII в., пожалуй, только буры хорошо понимали, какой лакомый кусок представляла из себя территория, разделяющая колонию и земли, где обитали племена коса. Через приграничную область протекали крупнейшие реки Южной Африки, на тысячи гектаров раскинулись плодородные пашни, заливные луга и тучные пастбища. Э. Кэмпбелл не случайно знакомил непосвященного читателя с водными богатствами южноафриканской территории. Он писал: «Реки берут начало на западе и текут в восточном направлении в Ка-ферленд. Самая значительная из них — река Гамтус, впадающая в море, западнее бухты Алгоа; в 40 милях от этой реки протекает другая историческая река — Сандис; в 70 милях в глубь на востоке — река Фиш, за которой на расстоянии 30 миль величаво течет река Кейскамма».
Трудно себе представить более благодатный край для развития сельского хозяйства, чем этот. Вечнозеленые леса, полные всевозможной дичи, уступают место невысоким холмам, на склонах которых пасутся тысячи голов отборного скота… Итак, судьба этой страны была предрешена.
В 1770 г., когда Капская колония еще принадлежала Нидерландской Ост-Индской компании, ее директора постановили: «…утвердить границу районов Капской колонии — Стелленбоса и Свеллендама между реками Гамтус и Фиш. Однако задолго до такого решения несколько семей буров с большими стадами скота начали кочевать по территории, формально не входившей в состав колонии, на огромном расстоянии от своих собственных ферм. «Справедливый» приводит документ, согласно которому колониальные власти приказали ланд-ростам «арестовывать с конфискацией скота тех, кто проникал за реку Гамтус». Автор памфлета поясняет, что это практически означало официальное признание реки Гамтус границей колонии; кроме того, власти не желали, чтобы скотоводы-буры таким образом скрывали свои доходы. Но строгие законы не препятствовали экспансии белых поселенцев в глубь территории коса. Кэмпбелл отмечал: «…они упорно пересекали границу не только с целью выпаса скота, но по своему выбору устанавливали себе новые места жительства». Далее памфлетист резюмировал: «…проникновение фермеров со своими семьями на территорию коса совершенно справедливо вызывало противодействие последних». Власти старались «не замечать» инфильтрации поселенцев, проявлявших этим открытое неповиновение. Деспотичное руководство колонией никогда не примирилось бы с откровенным непослушанием, но в данном случае интересы властей и фермеров совпадали, так как они стремились к расширению территории Капской колонии прежде всего за счет земель племен коса. «Справедливый» приводит убедительные факты, свидетельствующие о провокациях со стороны поселенцев. «Июль 1780 г. Джошуа Джуберт и Петрус X. Фенейра стали инициаторами формирования большой группы вооруженных колонистов-командос. Они без всяких оснований убили значительное число кафров, угнали их скот и разделили его между собой…» «Октябрь 1780 г. Кафры похитили скот у фермеров. Ландрост предложил послать против них отряд командос. Вооруженные поселенцы стали систематически грабить скот у кафров, а последние отвечали им тем же. Тогда фермеры в порядке мести не только угоняли богатую добычу, но и убивали всех, кто попадался на глаза». Колониальные власти, отмечал «Справедливый», не только полностью оправдывали грабительские набеги фермеров, но в том же году решили заставить коса считать реку Грейт-Фиш границей между Каферлендом и колонией. Еще в 1778 г. губернатор Капской колонии ван Плеттенберг, совершив поездку по Южной Африке, обнаружил, что многие поселенцы самовольно заняли земли за пределами колонии. «И что же? — вопрошал автор, — «вместо того, чтобы заставить их возвратиться на свои фермы, он расширил границу одним росчерком пера, присоединив к территории колонии около 30 тыс. кв. миль чужих владений». Таким образом, река Грейт-Фиш была официально объявлена границей между Капской колонией и землями коса.
Чтобы у английского читателя не оставалось сомнений в том, кто же на самом деле агрессор, «Справедливый» публикует в своей книге выдержки из «Парламентских документов», где содержатся отчеты ландростов, в лояльность которых трудно не поверить. Г. Мейнер в 1792 г. сообщал: «Я сопровождал команду, которая вторглась в Кафрарию… то, что я увидел, заставило меня убедиться, что жалобы буров относительно грабежей кафров были необоснованными и всегда преувеличенными. Буры сами стремились обогатиться за счет скота, который они угоняли у кафров с помощью командос. Они могли позволить себе так поступить, поскольку их контролировали офицеры, назначенные из самих нападавших». Показания Мейнера были тем более ценными, что он лично знал многих фермеров и должностных лиц, участвовавших в грабительских походах. Этот ландрост рассказывал, что был свидетелем распределения украденного у коса скота. «Под руководством некоего филдкорнета Д. Куна между участниками набега распределялся скот, насчитывающий более 30 тысяч голов».
Э. Кэмпбелл, суммируя факты, приводимые чиновником, делает такой вывод: «…командос были созданы не для наказания мародеров-африканцев, как об этом официально заявлялось, а для совершения грабежей, участники которых гордились разорением кафров».
В 1795 г. Капская колония перешла под управление Англии. Первые прокламации, выпущенные губернатором лордом Макартнеем (1737–1806), касались границы между Капской колонией и коса. Напрасно было бы искать хотя бы намек на справедливое решение этой проблемы. Пожалуй, голландские администраторы действовали более открыто, тогда как английские чиновники предпочитали больше разглагольствовать о «справедливости» и «гуманизме». Эмброси Кэмпбелл цитирует прокламацию первого английского губернатора Капской колонии, в которой критикуются голландские власти, позволившие довести «…несчастных аборигенов до крайней нищеты и те были вынуждены прибегнуть к разбою, чтобы выжить… Я поэтому провозглашаю реку Грейт-Фиш подлинной границей между колонией и кафрами».
Словесное сальто-мортале высокопоставленного английского чиновника поражает. Вместо того, чтобы исправить несправедливость, допущенную предшествующими администраторами, и в интересах «несчастных аборигенов» отказаться от земель, которые им по праву принадлежали, лорд Макартней лишь узаконил беззаконие, лишний раз продемонстрировав английское лицемерие.
«Справедливый», разоблачая разбойничью политику своих соотечественников, сообщает любопытные факты. Оказывается, еще в 1809 г. подполковник Р. Коллинз, занимавшийся «делами аборигенов» в тогдашней колониальной администрации, в письме к губернатору обсуждал возможность изгнания коса из определенной части их страны. Этот чиновник горячо ратовал за присоединение к английским колониальным владениям новых земель, так как «страна, лежащая между Бруинтьес-Хугт и рекой Конап, изобилует отличными источниками питьевой воды; почвы там хорошие, а строевой лес, растущий в горах, лучший, чем где бы то ни было в колонии… Потеря кафрами этой территории не вызовет у них неудобства, так как они не имеют там ни единой хижины, и они всегда неохотно здесь селились…» На этом месте Э. Кэпмбелл прерывает цитирование письма Коллинза репликой: «Там, где источники питьевой воды и леса?» Документ заканчивается многообещающей перспективой: «…присоединение к колонии 1200 кв. миль даст возможность поселить на этих землях около 6 тысяч иммигрантов».
Использование автором памфлета писем рядовых поселенцев лишний раз убеждает, что их предложения были более скромными, чем планы ответственных чиновников колонии. Например, в 1800 г. некий Джордж Янг направил письмо к г. Мейнеру, в котором делился с ландростом мечтой видеть реку Грейт-Фиш «естественной границей колонии, однако лишь спустя многие года». Как видно, поселенец не желал нового кровопролитного конфликта в ближайшее время. «Справедливый» на это пожелание Янга отреагировал: «…Увы! Прошло всего двенадцать лет после получения письма, и власти осуществили совет колониста, практически изгнав кафров за реку Фиш, и около 10 тысяч кв. миль территории были присоединены к колонии, получив то, что было названо «естественной границей».