Постепенно черные рабы взвалили на свои плечи европейское колониальное хозяйство. Они были хорошо приспособлены для этого. У них имелись навыки земледельческого и ремесленного труда, привычка к многочасовой работе и выносливость сильной расы, охотящейся на львов и добывающей слоновую кость. И самое главное, неграм некуда было бежать, не на что было надеяться. В чужой, пока еще незнакомой, враждебной стране прятаться было негде, ждать помощи неоткуда. Черные рабы, привезенные в Америку, всей совокупностью условий обрекались на безропотное служение рабовладельцу.
По иронии судьбы поборником работорговли в Америке становится борец против рабства индейцев. Бартоломело Лас Касас родился в 1474 г. В юношестве он изучал юридические и богословские науки в Саламанке. Восемнадцати лет он отправляется с Колумбом открывать Индию. Вся история покорения индейцев, вся трагическая эпопея гибели американских народов проходит у него перед глазами. Лас Касас становится пламенным защитником индейцев. Он выпускает книгу, где смело и честно рассказывает о всех преступлениях и зверствах, совершаемых испанцами в Америке. Он доказывает, что индейцы такие же люди, как и европейцы. Он взывает не только к совести, но и к обыкновенному здравому смыслу своих сограждан, убеждая их не истреблять богатство «Индий» — их население. Будучи священником на Кубе, он, рискуя положением, а то и жизнью, заступался за свою индейскую паству.
Затем Лас Касас, не ограничиваясь личным примером, отправился в Мадрид к королю и там на приеме умолял спасти погибающие индейские племена. Но ведь кто-то нужен для работы на плантациях и в шахтах, возражали Лас Касасу. И тогда-то он предложил спасти индейцев, заменяя их неграми.
Королю понравилось это предложение, которое давало моральное основание для официального разрешения работорговли в «Индиях». Кроме того, разрешение открывало возможность пополнить казну налогом с товарооборота. Король пожаловал одному из своих дворцовых любимчиков привилегию на исключительное право ежегодного ввоза 4000 негров на Эспаньолу, Кубу, Ямайку и Порто-Рико. Королевский любимчик сейчас же продал это право генуэзским купцам и положил в карман 25 тыс. дукатов. А генуэзцы начали закупку черных рабов у португальцев.
Колонны рабовладельческих кораблей двинулись открыто из Африки в Америку.
Лас Касас, доживший до 1566 г., еще успел увидеть последствия своего совета. Он был свидетелем того, как вымерли все до единого индейцы Антил, так и не спасенные работорговлей. Наоборот, получив негров, испанцы с еще большим рвением взялись за уничтожение индейских племен. А на смену так и не смирившимся краснокожим двинулся из Африки поток рабов черных, обреченных на вымирание. И Лас Касас нашел в себе силы написать перед смертью: «Разрешить ввоз невольников-негров в эти земли впервые посоветовал королю священник Касас. И не принял он в соображение той несправедливости, с какой португальцы захватывают негров и обращают их в рабство. Если бы Касас предвидел, какие последствия будет иметь этот совет, он ни за что на свете не подал бы его. Ибо он всегда утверждал, что обращать людей в рабство — несправедливость и тирания. Это относится столько же к неграм, сколько и к индейцам».
Опустошенная и обезлюдевшая Америка оказалась огромным резервуаром и истинной родиной работорговли. Разрушение цветущих обществ Америки, ограбление и сожжение центров культуры, искоренение миллионов людей надолго расчистили путь работорговцам.
Первые рабы появились в североамериканских штатах (колониях) в 1619 г., когда в Джемстаун, столицу Виргинии, прибыл голландский работорговый корабль. Но не он положил начало массовой работорговле. В это время торговля неграми была монополией Королевской африканской компании и пуритане не осмеливаются вступать с ней в конкуренцию. Но в 1698 г. эта монополия отменяется и «хранители высоких заветов» тотчас же становятся работорговцами.
Раньше всех за «дело» взялись пуритане Новой Англии. Первый американский невольничий корабль «Дизайр» вышел из порта Салем в штате Массачусетс. За ним двинулись другие.
Уже к 1715 г. одну треть населения Виргинии составляли негры. К 1760 г. в Южной Каролине негры численностью превышали белых. А к 1776 г. на 3,5 млн. населения североамериканских колоний приходилось 500 тыс. негров.
Большинство североамериканских рабов сосредотачивались на юге, где на плантациях возделывались хлопок и табак. Но рабовладельцев было много и на севере, и обращение с неграми также было жестоким.
Колония Новая Голландия, будущий Нью-Йорк, торговала рабами с аукциона по улице Уолл-стрит в 1709 г. И даже в Канаде негры продавались и покупались. Газета «Квебек газет» 20 августа 1767 г. сообщала: «1 сентября в доме мистера Личберна будут распродаваться негры обоего пола, цепи, седла, рабочие лошади, а также волы, коровы, овцы и т. д.»
Пуритане деловито поставили работорговлю на широкую коммерческую основу. Особенно выгодным оказалось завозить негров в Вест-Индию. Америка — Африка — Вест-Индия — Америка — своеобразный треугольник, маленькое геометрическое новшество, а какую оно принесло выгоду! В Америке «торговцы» брали ром, везли его в Африку, там в обмен на ром получали рабов. Рабов доставляли в Вест-Индию на тростниковые и сахарные плантации, на этих же плантациях грузили сахарную патоку и с нею возвращались в Америку, чтобы продать патоку на спиртные заводы, вновь на тех же заводах получить ром и опять отправиться в Африку. В результате ни одна часть рейда не пропала даром, а сам рейд приносил выгоду неслыханную, недоступную для менее деловых иностранных коллег. Когда в Балтиморе построили за 300 тыс. долларов невольничье судно «Виниус», то первый же его рейс принес 200 тыс. долларов чистой прибыли.
Центром американской работорговли стал город Род-Айленд. В 1770 г. в его порту насчитывалось 150 работорговых судов. Но не отставали и другие города. Нью-Порт, например, специализировался на производстве рома для «торговли» в Африке. В городе было 22 ромовых завода. В общем пуритане крепко приложили руку к зловещему работорговому предприятию европейской буржуазии.
После длительных войн сильнейшие государства Европы — Англия, Франция, Испания и Голландия — поделили между собой, и колонии, и доходы от работорговли в этих колониях. За Испанией осталась вся Южная и Центральная Америка, кроме Бразилии, сохраненной за Португалией (в 1640 г. вновь ставшей независимой); Англия и Франция захватили Вест-Индию и Северную Америку; Голландия была изгнана из Америки, и ей достался лишь кусочек земли на северо-востоке Южной Америки — Голландская Гвиана. Соответственно изменились и доходы от работорговли.
В 1768 г. в Америке было продано рабов:
ТЕХНОЛОГИЯ РАБОТОРГОВЛИ Все побережье Африки было сплошным рынком рабов. Торговля ими шла и на севере, и на юге, и на западе, и на востоке материка.
На первом месте стояло западное побережье, особенно вдоль Гвинейского залива. В XVI–XVIII вв. через Гвинею проходило не менее 80 процентов всех вывозимых из Африки негров. Они направлялись в Америку на европейских кораблях. В страны Азии и Европы шло лишь 5–6 процентов африканских рабов. «Гвинея» — коротко называли район залива европейцы, а «гвинейцами» часто именовали всех африканских рабов в Америке.
Однако не только Гвинея поставляла негров в Америку. Обширная работорговле шла на севере Африки вдоль Средиземного моря. С севера рабы шли кроме Америки в страны мусульманского Востока: в арабские страны, Турцию и Персию.
На востоке центром работорговли был остров Занзибар. Восточный поток рабов вплоть до XIX в. был невелик и резко вырос после запрещения работорговли, когда Гвинея начала охраняться английскими, американскими и французскими крейсерами.
На последнем месте по работорговле стоял юг. Вывоз рабов с юга никогда большим не был. Зато здесь под прикрытием бурской независимости работорговля и рабовладение приняли размах, мало уступавший американскому.
Сотни кораблей в течение трехсот с лишним лет беспрерывно сновали между Африкой и Америкой. Длинные вереницы невольников тянулись из глубин материка к побережью. Три века подряд с четкостью хитроумного механизма работал работорговый насос, перекачивая население одного континента на другой.
Рабов добывали как своими силами, так и руками местных работорговцев, вождей и священников. Родоплеменная знать быстро привыкла смотреть на соплеменников и соседей как на разменную монету в отношениях с белыми купцами. С появлением европейцев войны стали постоянным явлением. Теперь племена воевали уже не ради каких-то насущных интересов, а только для захвата пленных. Войны приняли разрушительный, кровавый характер. Каждая воевавшая сторона знала, что ее ожидает после поражения, и дралась до последней капли крови.
Например, Доннель, «Кайерский князь» (так именуют его современники), узнав, что к противолежащему острову Горея пришел невольничий корабль, тотчас же собрал войско и напал на соседей. Сражение было долгим и кровопролитным. Доннель перебил 200 человек взрослых, всех стариков и детей, а 180 человек взял в плен и продал на корабль, за что получил ром, рубашки и ружья.
Английский аболиционист Кларксон рассказывает, как однажды глава племенного союза с центром в поселении Камалия пошел на «добычу». На рассвете его отряд напал на три деревни, принадлежавшие племени Жа-лонкадоо, и забрал 200 рабов. Затем окрыленные успехом добытчики, или рабопромышленники, как их тогда называли, перешли реку Кокои и опустошили всю страну того же племени.
Европейцы и их африканские пособники всячески старались разжечь вражду между племенами. Кто бы ни победил, с прибылью всегда был работорговец, ибо ему продавались пленные. Из-за такой намеренно раздувавшейся вражды племена шиллуков и динков в Восточном Судане долгие годы уничтожали друг друга.
В Гвинее, в Южном Бенине, существовал город Кала-бар. В нем находился крупный рынок рабов, и жители города хорошо наживались. Завистники из соседних племен рядом со Старым Калабаром основали Новый Калабар. Соперничество двух поселений было яростным и жестоким.