В результате деятельности Питирима, в 20-х гг. принявшегося за совершенно открытое преследование старообрядчества, несколько тысяч слабых объявили себя присоединившимися к господствующей церкви, а большинство осталось, как было, и примирения с церковью, как надеялся Петр, не произошло. Так же обстояло дело и в других краях государства, куда были посланы проповедники-миссионеры для борьбы с учителями старообрядства. Всюду проповедничество предпочитало вместо действия словом вступать в союз с гвардии капитанами, всюду увещевали людей, заковав их предварительно в кандалы, и всюду результат был одинаков: кто был послабее, те объявляли, что раскаиваются, а более сильные почувствовали еще глубже ров, возникший между ними и господствующей церковью, и решительно отвернулись от всякой словесной борьбы, избегая всячески собеседований с проповедниками, за которыми стояли от гвардии капитаны.
К тому же и сами проповедники в своем чисто-проповедническом деле не всегда стояли на высоте и в словопрениях должны были иногда уступать старообрядческим начетчикам. Когда в 1722 г. синод установил во всех краях России особые миссии для борьбы с раскольщиками, то в местность выговских скитов был прислан с поручением вести беседы со старообрядцами иеромонах Неофит. Андрей Денисов с товарищами обратились тогда к Неофиту с просьбой, чтобы он письменно изложил темы будущих словопрений. Неофит написал 106 положений в форме кратких вопросов. Менее, чем через год, выговские наставники доставили иеромонаху свои ответы. Это были знаменитые Поморские ответы, являющиеся одним из замечательных произведений старообрядческой литературы. В этих ответах выговцы подробно ответили на все вопросы Неофита и, воспользовавшись очень умело промахом Неофита, поставившего вопросы более исторического, чем догматически богословского характера, засыпали его справками из древних книг, летописей, грамот, указаниями на старинные изображения, иконы, доказывавшие древность и двуперстия, и сугубой аллилуи, и хождения посолонь, — словом, всех основ своих разногласий с господствующей церковью; достаточно были обоснованы и чистобогословские стороны старообрядства. В этом смысле Поморские ответы являются первой работой сознавшего себя старообрядства, выступившего здесь впервые не только с отрицанием НИКОНОВЫХ новин, но с твердым и достаточным историческим и богословским обоснованием своих убеждений. С такими противниками еще менее можно было надеяться на победу при борьбе ссылкой и рваньем ноздрей, но эти меры долго еще, к сожаленью, не исчезали из обихода православного миссионера и достигли только того, что все глубже и глубже делали раскол русской церкви. Старообрядчество скоро перестало совсем входить в мирные собеседования, кончавшиеся столь не мирно, и больше ушло в устройство своего внутреннего быта.
/С. Князьков. Очерки из истории Петра Великого и его времени. — С.-Петербург, 1914. /
ИРЛАНДИЯ
… «Цифровые показатели» населения Северной Ирландии проявляют удивительную стабильность, тогда как за последние 110 лет население Великобритании увеличилось вдвое!
Но чем же, спрашивается, удивительна такого рода стабильность? Ее истоки легко отыскать в сегодняшней системе политического и экономического террора, в столетиях британского покорения Ирландии. Социологи подсчитали, что население Ирландии могло бы составлять около 34 миллионов человек. Для сравнения отметим, что если в конце XVIII века, в период английской буржуазной революции, численность населения Великобритании ровнялась примерно 13 миллионам, то в начале 80-х гг. XX века она достигла 56 миллионов. В Ирландии же в тот отдаленный период проживало более 8 миллионов человек, а теперь численность населения Ирландской Республики и Северной Ирландии вместе едва превышает 4,5 миллиона.
Английское военное и экономическое наступление на Ирландию — трагическая череда массовых расправ, голода, вынужденной эмиграции. «Английское нашествие отняло у Ирландии всякую возможность развития и отбросило ее на столетия назад, и притом именно начиная с XII века», — отмечал Ф. Энгельс. Известно, например, что в 1317 г. ирландские вожди писали папе римскому об англичанах-завоевателях, которые, напав на ирландский народ, хотели бы полностью его искоренить. Об очередной англо-ирландской войне 1594–1603 гг. наместник британской короны в Ирландии лорд Маунтджой сообщал королеве Елизавете, что ее величеству нечем повелевать в этой стране, разве только кучами пепла и трупами. Но ирландцы не склоняли голов — восстание следовало за восстанием. Каратели прошлых времен обрушивали на свободолюбивый народ всевозможные средства подавления. По приказу, полученному командующим английской армией в Ирландии Джеймсом Ормондом (1641 г.), ему вменялось в обязанности наносить вред, убивать, сдирать кожу и уничтожать мятежников всеми средствами и способами.
Одной из самых кровавых стала для Ирландии эпоха кромвелевских войн. Английский экономист Петти, современник тех событий, писал, что за одиннадцать лет, с 1641 по 1652 г., 504 тысячи ирландцев погибло и было уничтожено в результате войн, чумы, голода и нужды. В 1651 г. скот в Ирландии был почти весь истреблен, а более четырех пятых лучших земель опустошены и стали необитаемыми. В ту эпоху тысячи ирландцев были проданы в рабство в Вест-Индию для работы на сахарных плантациях.
Метрополия продолжала обирать свою колонию и в более позднюю эпоху. Так, в 1845 г. в Англию было вывезено 3 250 000 кватеров (1 кватер=12,7 кг) пшеницы. В том году погибло от голода 500 тысяч ирландцев. Одной из самых глубоких зарубок в памяти народа Ирландии остался голод 1846/47 г. В тот год картофель не уродился по всей Европе, но голодали только ирландцы — из Ирландии в Англию было отправлено столько зерна и скота, сколько хватило бы, чтобы прокормить вдвое больше нуждавшихся в помощи ирландцев. Голод при изобилии, и вот поговорка тех лет: «Бог послал неурожай, а Британия — голод».
Население Ирландии сократилось тогда с 8 до 4 миллионов человек. Одни были похоронены в «ямах для голодных», другие эмигрировали. Снижение народонаселения шло за счет тех миллионов, которым не суждено было появиться на свет. Так, Ирландия превратилась в единственную в Европе страну, население которой постоянно сокращалось. И в основе этого лежал геноцид, осуществлявшийся на протяжении многих веков.
/Геноцид. — М., «Прогресс», 1985. /
Часть II
АРМЕНИЯ, 1915 ГОД
УНИЧТОЖЕНИЕ ТУРЦИЕЙ КУЛЬТУРНОГО НАРОДА
Знаете ли вы, что апогеем злого гения человечества было не 15-месячное неистовство оборотней на склонах кратеров Во и Дуо, а превзошедшая Голгофу драма, разыгравшаяся в ущельях Кавказа и выходящая за все пределы ужасного, перед которой блекнет даже сила воображения Грюневальда, Гойи, Бройгеля?..»
Так начинается книга Генриха Фирбюхера, одного из выдающихся деятелей пацифистического движения в Германии 1920 — 30 гг. «Что скрыло кайзеровское правительство от немецких подданных. 1915 г. Уничтожение Турцией культурного народа» (Ереван, 1991 г.).
Рассказ Г. Фирбюхера — это рассказ очевидца геноцида армян в Турции, и «самого большого организованного убийства» (Паул Рорбах), т. к. во время первой мировой войны он был переводчиком маршала Лимана фон Сандерса в Турции.
Далее использованы материалы названной книги.
АРМЯНСКИЙ НАРОД.МЛАДОТУРКИ У ВЛАСТИ
«Характер армянского народа формировался под воздействием особенностей их страны и ходом их изменчивой истории. Тысячелетняя судьба этого народа определялась желанием всех переднеазиатских держав завоевать Армянское нагорье. Ассирийцы, персы, римляне, парфяне, византийцы, туркмены, монголы, сельджуки, турки, новые персы и русские вели борьбу за Кавказ. Страну с темно-зеленым и коричневым ландшафтом во все времена окрашивали кровью, долины изнывали от неистовств фурии войны и криков измученных людей. То, что Эльзас-Лотарингия, Польша, Ирландия выстрадали за столетия, Армения должна была выносить тысячелетиями.
Армянский народ жил в основном в долинах, в то время как в горах обитали курды, которые, как бедуины, не были оседлыми, остались полукочевниками и не могли быть покорены никакими завоевателями. Курды и армяне всегда были смертельными врагами. Жители армянских долин, занимающиеся земледелием и торговлей, постоянно подвергались нападениям со стороны занимавшихся разбоем курдов. Курды же сыграли ужасную роль во всех погромах, включая истребление армян, совершившееся в 1915 г.
Армяне — христиане. В 301 г. их царь Трдат II был крещен апостолом Григорием. На соборах 451 и 491 гг. они отделились от большой церкви, создали собственное церковное общество под названием Григорианцы. Армянская католическая церковь в своих обычаях застыла на таком уровне, что иностранец, присутствующий на их церковном обряде, может получить неприятное впечатление от бездуховности и соблюдения ритуалов. Во всяком случае, когда я однажды присутствовал на торжественных похоронах, не смог преодолеть это чувство. Но армянская религия когда-то была источником большой литературы, представителями которой были великие писатели Егише и Мовсес Холикос Эчмиадзина, который владеет высочайшей реликвией — десницей Святого Григория.
Армянский народ в рамках Турецкой империи, что совершенно естественно, жил в определенном смысле своей собственной жизнью. Это вытекало из его своеобразия, замкнутости его культурной сферы. Но чем же армяне не угодили правителям страны? Такой же вопрос можно задать и относительно поляков, чехов, украинцев, хорватов, а также бывших и настоящих национальных меньшинств всего мира, и всегда и везде получить один и тот же ответ: каждый народ имеет полное право на сохранение и выживание своего рода, при этом не растоптав права другого народа.
Кому должны угрожать армяне? Турецкие эфенди являются самой крупной кастой господ на земле. А турецкий народ? Эта бедная, измученная, тупая деревенщина, не имеющая ни читать, ни писать, терпеливое вьючное животное господствующего слоя. Где тут могли быть точки соприкосновения для высокоразвитого народа? И все же армяне по возможности приспосабливались. Армянский язык постепенно исчезал, турецкий становился языком общения. Я не встречал ни одного армянина, который не знал бы турецкого языка.
Мольтке в своих мастерски написанных письмах к матери с восхищением подчеркивал прямо-таки детскую веру армян в справедливость султана. Тогда, в 1840 г. армянские погромы еще не являлись правилом и Германия еще не имела интересов в Турции. В 1898 г. Фридрих Нойман в своей книге «Азия» под влиянием только что свершенных массовых убийств армян с неизмеримым лицемерием писал об измученном народе и его судьбе, когда погромы в течение нескольких десятков лет отняли сотни тысяч жизней и когда немецкой общественности с избытком преподносились розовые описания о немецких перспективах в Турции.
Армяне в своем подавляющем большинстве честные трудолюбивые крестьяне с особо ярко выраженной родственной привязанностью. Армянин чадолюбив. Не будь он таким, то массовые истребления за последние десятилетия, до 1915 г. истребили бы народ. Совершенно мирный образ жизни, блестящая интеллигентность многих армян создали такую предпосылку, что лучшие учителя, врачи, переводчики и торговцы Передней Азии были армяне. В Восточной Анатолии они являлись основной силой цветущего сельского хозяйства. По всей стране, вплоть до Сирии и Палестины, ремеслами в основном владели армяне, торговля была в руках армян, лишь на побережье ею занимались и греки.
Будучи прекрасными коммерсантами, армяне протянули мосты к европейскому прогрессу. Это, естественно, явилось результатом их торгового предпринимательства. Купец, усвоивший во время сотрудничества с внешним миров современное мышление и соответствующие духу времени методы, разумеется, особенно четко видит беспорядки в собственной стране, прегрешения и ошибки правительства. Турки никак не могли простить того, что некоторые армяне стали богатыми, что весь армянский народ стремился повысить уровень духовного мышления европейским обучением молодежи, и у него возникла мысль, что ему не нужно вечно быть объектом повторяющихся истреблений.
Турок видел, как шатко его гнилое государство, но к нему не приходило просветление, что разрушение можно предотвратить только отказом от старых методов. Турок чувствовал свою несамостоятельность творить, он всегда был насильником, господином, а тут был народ, который по праву заявлял на весь мир, что с ним опять обращаются с возмутительной бесчеловечностью.
Что могло произойти после этого? Или надо были идти на уступки и ладить с армянами, или продолжать истреблять армян. На Берлинском конгрессе 1878 г. Турция под давлением держав торжественно обязалась провести реформы внутри страны и в основном обеспечить жизнь христианского населения. Многочисленные избиения привели к единому фронту против кровавого правительства Абдул-Гамида. Турция подписала все, но ничего не выполнила.
Пока Абдул-Гамид правил своей кровавой властью, армяне ежедневно ждали новых истреблений. Если внутриполитические трудности были настолько больше, что в отдельных частях страны ожидались восстания, то бойни были тем вентелем, которым правительство старалось разряжать обстановку. Это было похоже на то как в России еврейскими погромами пытались отвлечь народ от политических и экономических требований. Так же, как в 1878 г. Бисмарку удалось в связи с покушениями Гедела и Нобилинга издать исключительный закон против социалистов, так и в Турции, используя диверсии отдельных лиц, приписывая эти преступления армянам, побудили дрожащего за свою жизнь султана издать приказы об истреблении армян и привели в неистовство мусульманский народ, подняв их против последних.
Еще не придя к власти, младотурки упрекнули султана в том, что во время его правления были истреблены 500 000 человек.
В июле 1906 г. в Салониках началась турецкая революция. В течение многих лет бытовало мнение, что только коренными изменениями и серьезными реформами Турция в состоянии избежать участи быть раздробленной и стать легкой добычей для великих держав. Стремления отделиться распространились особенно в арабской части огромной империи, во Фракии, и в Албании уже уже вспыхнули восстания. Финансовый механизм зашел в тупик, и Абдул-Гамин пытался и дальше держать страну в своих руках под постоянным страхом с помощью армии шпиков. Подошел конец деспотизму османских султанов.
Молодые офицеры, некоторые добровольно, другие как ссыльные, жившие в Македонии, стали ведущей силой одного из удивительных военных мятежей в истории. Молодой майор Энвер и его друзья потребовали от султана восстановить уже на три десятилетия преданную забвению конституцию. Восставшие подались в горы, угрожая оттуда двинуться на Константинополь. Как большинство генералов, так и духовенство присоединились к требованию революционеров. Абдул-Гамин потерпел фиаско и… стал во главе революционного комитета!
Турки, армяне, греки были воодушевлены, они братались на митингах.
Очень редко властелин уступал свое место без — борьбы. Через 276 дней Абдул-Гамид благодаря своим огромным финансовым средствам поднял страну против младотурок. Он пытался дискредитировать новый курс перед заграницей такими мерами, которые могли прийти в голову только азиатскому тирану. Приказом Абдул-Гамида был свершен страшный геноцид армян, который унес 200 000 жизней. В Адане за несколько дней было вырезано 2500 армян. В других местностях последовало то же самое. Руководители младотурок вынуждены были убежать. Тогда выступила армия под командованием Мехмета Шовкета-паши, которая спасла страну. Она тут же двинулась на Константинополь, заняла город, осадила дворец султана. Решением шейх-ульислама, высочайшего духовного вельможи, Абдул-Гамид был свергнут и выслан с Салоники, а его место занял его брат Мехмет Решад.
Дорога для младотурок была свободна. Комитет «Единение и прогресс» скоро добился безграничной власти в стране.
Страшные удары судьбы, испытанные армянским народом при Абдул-Гамиде, способствовали образованию армянской народной партии «Дашнакцутюн», которая руководствовалась исключительно демократическими принципами. Таким образом у народа появился орган, через который он мог бы обратить внимание мировой общественности на злодеяния, совершавшиеся над ним. Вожди этой партии по-братски действовали вместе с младотурками, так как программа последних со своими требованиями демократических преобразований в империи и равноправия всех народов в соответствии с их численным составом полностью отвечала желаниям армян. Лидеры младотурок и армян крепко подружились. Убогим карьеристам во всем содействовали образованные и в основном богатые армянские лидеры. И когда в апреле 1909 г. охранники Абдул-Гамида преследовали младотурецких лидеров, дашнакские руководители, подвергая свою жизнь опасности, скрывали их. Армянские лидеры были союзниками мужей, обещавших вычеркнуть кровавое прошлое. Когда революция победила, народные массы, во во главе с мусульманскими и армянскими духовниками, шествовали по улицам Стамбула, а в одной армянской церкви состоялось трогательно-торжественное оплакивание жертв с двух сторон.
Когда сегодня оглядываешься назад и анализируешь те события, армянские лидеры кажутся жертвами своей преданности и веры в людей, которые вскоре показали свое истинное лицо. Даже парализующий страх, который охватил их после истребления я Адане, был преодолен. Там мужчин разрывали на куски и их мясо бросали собакам. Заживо были сожжены сотни армян нашедших убежище в церкви. На одном кладбище гонялись за людьми как за дикарями и вырезали их прямо над могилами. Младотурки проявляли полное безразличие. Казалось, они боялись только огласки за границей, а само преступление им было по душе.
В 1911 г. младотурки обманули армян и не дали им обещанных десять мест в парламенте. Обманутые подавили гнев. Что им оставалось делать? Они продолжали надеяться, вновь и вновь доказывая новому правительству свою лояльность, особенно во время балканских войн, когда государство трещало по всем швам. Когда в ноябре 1914 г. Турция вступила в мировую войну, армянская партия полностью признала себя ответственной в деле защиты турецкого «отечества».
Надеялись. На что? По крайней мере надеялись на то, что то доброе, что было пережито в совместной борьбе против кровавого султана, не прошло бесследно мимо тех, в руках которых теперь находилась власть. Надеялись на мнение мировой общественности, на ее поддержку. Считали невозможным, что правительство могло быть таким глупым, чтобы, уничтожив самую деятельную часть народа, обречь всю страну на бедность. Думали, надеялись, но у младотурецких правителей были особые расчеты. И они взялись за дело: в 1915 г. хладнокровно убили армянских друзей, которые в 1909 г. спасли им жизнь.
Деятельность младотурецкой власти с первых же дней проходила под знаменем диктатуры. Комитет «Хурриет ве иттихад» «Единение и прогресс» располагал такой же полнотой власти, как и комитет общественного спасения во французской революции, но только не имел в своем руководстве личностей неподкупных, как Робеспьер и пылких идеалистов, как Сен-Жюст. В турецкой революции отсутствовали борьба за идеи и сила таких великих умов, как Кромвель, Мирабо, Дантон, Ленин. Младотурки боролись не за народ, не было борьбы и разных мнений друг против друга, отсутствовал гром штурма Бастилии, 9-й термидор.
Борьба шла не за новое образование, не за улучшение жизни народа, а за удовлетворение страстного желания отдельных людей властвовать, для которых народ был ничто, а высокомерие — все. С первого же дня в комитет входили только члены турецкой национальности. Ни один араб, грек, тем более армянин не мог знать, что делалось, в Комитете. Таким образом, заранее была предотвращена возможность влияния двух третей части населения на историю страны. Это была чисто националистическая власть, диктатура, дилетантизм который лучше всего можно понять, представив себе действия правительства Каппа в 1920 г. Конечно, были и планы ввести в Константинополь увиденное в Берлине, Париже. Вскоре, после того как с большим вдохновением раструбили о запланированных преобразованиях многое застопорилось уже в самом начале.
Разруха продолжалась, комитет держал в своих руках все богатство страны со времен Абдул-Гамида, «революционеры» получали оклад пашей, Энвер стал зятем султана.
Чем меньше достижений было в практической работе, тем больше младотурки упивались своими грандиозными планами. Еще никогда политической властью не правили более опасные фантазеры. Это были в худшем понимании слова — невежды. Комитет «Единение и прогресс» был охвачен империалистической иллюзией. Еще в начале века афганский дервиш Джемаледдин пытался внушить кровавому султану, что турецкую политику надо вести с точки зрения большого панисламизма, чем делалось до сих пор, так как только таким путем можно сохранить Турцию от полного перемалывания со стороны Англии и России. Несмотря на большое искусство убеждения Джемаледдина, владеющего такой же силой внушения, как Распутин, Абдул-Гамид был достаточно умен, чтобы отказаться от этой игры с огнем. Младотурки подхватили ход мыслей афганца и сформировали его в пантюркистскую идею. Это давало возможность фанатикам развить их фантазии до бесконечности.
«АРМЯНСКИЙ ВОПРОС МОЖНО РЕШИТЬ НАИЛУЧШИМ ОБРАЗОМ, ИСТРЕБИВ ВСЕХ АРМЯН»
Империалистическое опьянение, завладев умами младотурок, скоро взяло верх над реальными политическими соображениями, под кричащей необходимостью перестройки внутри страны, над страхом перед мнением внешнего мира, который помешал даже Абдулу-Гамиду довести до конца истребление армян.
Скоро начал действовать страшный националистический режим, начавший беспощадную борьбу против всего нетурецкого в стране.
Когда председатель восточной миссии доктор Лепсиус по ходатайству немецкого посла и с соглашения немецкого министра внешних дел в июне 1915 г. нанес визит военному министру Энверу-паше, выражая свое возмущение в связи со свирепствующими армянскими погромами, он старался нравственными словами подействовать на этого щеголеватого человека. Он обратился к политическому благоразумию кумира многих немцев, при этом представлял ему следующее: «Крупная и мелкая торговля находится в руках греков в прибрежных областях, а во всей Анатолии полностью — в руках армян. Армяне являются желудком страны. Вы сейчас вырезаете желудок и думаете, что другие члены — туркмены, курды, лазы и черкесы смогут взять на себя его функцию. Это заблуждение».
Энвер улыбнулся: «Может быть, несколько лет после войны у нас будет слабый желудок. Мы отдохнем. Подумайте, турецкий народ — это 40 миллионов людей. Когда они будут сплочены в одном государстве, тогда в Азии мы будем играть ту же роль, что Германия в Европе».
Турецкий народ в Османской империи составлял около 9 миллионов человек. Энвер замышлял завоевать еще территорию, охватывающую остальные 31 миллион турок. Таким образом, турецкий Александр намеревался совершить захватнические походы приблизительно до Китая.
Во время войны детям в немецких школах, вместе с сугубо немецкими требованиями, в военных целях также вдалбливали турецкие экспансионистские планы в духе Энвера. В книжке инспектора районной школы Гауптмана «Цели войны. Методическая помощь для современных занятий» написано:
«Теперь о дальнейших странах: Персия, Центральная Азия, Хива, Бухара, Туркестан. Как мы увидели, здесь ведь тоже живут магометане. Более того, есть связь между Турцией и мусульманами этих территорий. Здесь прародина турок. Здесь жили их предки. Отсюда их предки рысью добрались до юга и юго-запада. Турки давно забыли об этом. Они больше не думали о том, что было когда-то. Их мужество было раздавлено. Их враги по кусочку отрывали от старой турецкой империи. Турция стала наподобие больного человека. Турок снова надеется, снова тоскует, снова имеет цель перед собой. Но особенно горячо бьется сердце турка при мысли о тех землях, которые теперь принадлежат русским. Для них это родина, отечество. В стихотворениях поэты воспевают их, и все вторят:
«Отечество турок не Турция.
И не Туркестан.
Это далекая — вечная страна — Туран!»
Если внешнеполитическая цель как блуждающий огонек маячила перед глазами турок, то в своей стране они служили своему националистическому делу железной логикой. Они хотели создать свое национальное государство, которое беспощадно отклонило бы любую концессию национальным меньшинствам. То, что арабов невозможно на долгое время усмирить и продержать, с этим в Стамбуле более или менее примирились. Но от христианских народов надо было наконец избавиться, чтобы больше ни один чужак в их собственной стране не смог затормозить националистический захватнический поход.
Против всего нетурецкого с 1914 г. принимались меры с большим энтузиазмом. Все иностранцы, даже местные немцы, подвергались невыносимому давлению и произволу. В Константинополе, в этом многоязычном городе мира, исчезли все европейские, в том числе немецкие вывески фирм. Армянская и греческая пресса было подавлена штрафами и запретами. Это были предвестники тех страшных мер, которые будут предприняты в дальнейшем для «очистки» страны. Первый удар был направлен против армян. С ними они думали разделаться быстрее всего, так как армяне считались беззащитными. Потом должны были последовать греки и евреи. И пожалуй, в конце концов из страны выгнали бы немцев, если страны Центральной Европы и Турция выиграли бы войну.
Во время Абдул-Гамида один министр сказал: «Армянский вопрос можно решить наилучшим образом, истребив всех армян». Это выражение нашло одобрение со стороны геттингенского географа Эвальда Банзе. В своей книге «Турки» он назвал его не совсем несправедливым выражением. Этим замечанием господин профессор покрыл немецкую науку позором, который ему трудно будет смыть.
Один турецкий министр во время войны выразился следующим образом: «В конце войны в Константинополе не будет ни одного христианина. Город так основательно будет очищен от христиан, что Константинополь станет подобно Каабе» (высшее святилище ислама). Начальник отдела министерства юстиции сказал одному армянину: «Для нас и для вас в этой империи нет больше места, и было бы безответственным легкомыслием, если мы не воспользуемся возможностью, чтобы избавиться от вас».
«Возможностью» являлась война на стороне Германии. В своей обвинительной книге «Гибель армянского народа» (Потсдам, «Темпель-фермаг») Лепсиус опубликовал отрывки из армянской партийной корреспонденции. Страшно читать, как армяне все больше и больше заявляют, что они постепенно теряют надежду и видят надвигающуюся на них страшную катастрофу. В Турции армянам уже сказали: «Вы, армяне, виноваты в неудаче этой войны и мы вас уничтожим».
Уже 18 марта 1915 г. военный министр запретил центральный орган армян «Азамарт». В Константинополь доходили уже первые слухи о погромах. 21 апреля 1915 г. турецким правительством был составлен приказ об истреблении армянского народа и соответствующий приказ получили военные и гражданские ведомства. Талл ат и Энвер одержали победу над робким великим визирем, египетским принцем Сеидом Халилом-пашой. В Константинополе были арестованы около 600 армянских интеллигентов и транспортированы в глубь Анатолии. Таким образом народ лишили своих предводителей. Депутат Варткес, который находился в особенно дружественных отношениях с младотурецкими лидерами, после ареста друзей посетил шефа полиции Бедри-бея, с мизерной надеждой услышать от своего старого друга слова утешения.
Ваткес — Вы слишком далеко зашли.
Бедри — Джаным, что мы сделали?
В. — Вы подстрекаете наш народ и толкаете его в бездну отчаяния.
Б. — Я даю тебе три дня, чтобы уехать из Константинополя. В. — моя жена больна, ей необходимо самое малое 10 дней. Б. — Как я сказал, так и будет.
Варткес и Акнуни посетили своего старого товарища по борьбе, чтобы спросить почему были арестованы невинные люди.
Талаат ответил: «Я не мог этому препятствовать».
12 апреля Талаат сказал Варткесу:
«В дни нашей слабости вы взяли нас за горло и подняли вопрос об армянских реформах. Вот почему мы должны воспользоваться благоприятным обстоятельствами, в которых сейчас находимся, и так рассеять ваш народ, чтобы на целых пятьдесят лет вы выкинули из головы мысль о реформах».
Варткес — Значит, собираетесь продолжать дело Абдул-Гамида?
Талаат — Да!
Маска спала: семь чаш апокалипсиса были вылиты на один бедный народ. Через несколько недель после депутат Варткес был зарезан в ущелье Кемах. Убийца был адъютант зятя Энвера-паши. Жена Варткеса получила от правительства сообщение, что ее муж в ссылке покончил с собой.
Высланные из Константинополя армянские лидеры из ссылки послали Талаату следующую телеграмму:
«Организация, которая всеми силами содействовала Вам во имя благоденствия и прогресса империи, сегодня находится в таком странном и уму непостижимом положении, что только этот факт должен быть для Вас достаточным, чтобы поставить конец этому постыдному состоянию. Подумайте, что такое поведение турецкого правительства против представителей армянского народа омрачит взаимоотношения между двумя нациями и приведет к отчуждению двух народов. Мы никогда не могли представить себе, что после нашей совместной деятельности будем вынуждены отсюда по телеграфу вести в Вами переговоры»
Бедные люди все еще надеялись. Их смерть давно была предрешена. Из 600 константинопольских интеллигентов около 590 были убиты.
Из приказов Талаата недвусмысленно вытекает, что цель правительства была не переселение армян, а их уничтожение.
Уже в марте 1915 г. турки, в образе человека и думающие по-человечески, собирались предпринять истребление армян в Эрзруме.
В мечетях моллы, ссылаясь на Священную войну, верующих натравливали на христиан.
В июне 1915 г. Талаат-паша дал указание органам гражданской власти начать «депортацию» армян. Тучи беды уже месяцами надвигались над обреченными на смерть людьми, и вот с оглушительной силой грянул гром. Уже с января турецкое правительство со всей жестокостью принимало меры против армян Восточной Анатолии. Большей частью предлогом для преступного вымогательства денег являлось обвинение в шпионаже и незаконном хранении оружия. В тюрьмах заводились следственные акты против тысяч людей, давая возможность служащим и жандармам подвергать заключенных варварскому обращению.
И вот из Стамбула пришел смертоносный приказ. Та-лаат и Энвер, конечно, знали, что означал приказ «выслать все не совсем безупречные семьи в Месопотамию». В Месопотамии были такие убогие, бедные земли, что там невозможно было сразу поселить полтора миллиона человек, тем более что для принятия такой массы людей не были предприняты даже самые малейшие приготовления. Поселение означало бы удвоение месопотамского населения. И потом, надо себе представить, что означает оторвать целый народ с женщинами и детьми от земли, где они жили сотни тысяч лет, гонять потоки ограбленных, беспомощных людей на сотни километров по суровой стране в самый разгар знойного лета, обрекая их на голод, жажду, болезни.
Сотни тысяч людей месяцами без крова, без медицинской помощи, без гигиенических условий — уже только это — смертный приговор десяткам тысяч!
Главным образом окружали города и села и требовали от мужчин сдать оружие. Оружие было у очень немногих и то большей частью осталось со времен переворота, когда младотурки давали его армянам, чтобы они защищали новый режим. У кого находили оружие расстреливали на месте или умертвяли более страшным образом. Мужчин веревками привязывали друг к другу и умертвляли часто недалеко от дома. Близкие слышали их предсмертные крики. Потом приказывали женщинам и детям в течение нескольких часов, часто нескольких минут, приготовиться к отправке.
Из города Зейтуна таким образом вывели 20 000 людей. Только шести ремесленникам разрешили остаться. А остальные? Они должны были оставить свое имущество, которое расхищалось жандармами и чернью или же в спешке продавалось владельцами по смехотворно низким ценам. Потом обреченных на смерть гоняли из Зейтуна в Мараш, оттуда через Тавры до Карабунара, где они должны были основать так называемую колонию.
Это одна из беднейших и вредных для здоровья местностей Анатолии. Туда прибыло около 6000–8000 армян, за несколько дней сыпной тиф скосил более ста человек. А что случилось по дороге? Доктор Лепсиус приводит об этом показания одного очевидца:
«У старых женщин от бессилия, подкашивались ноги, но когда заптий приближался с поднятой палкой, они, собрав последние силы, вскакивали. Других подгоняли как ослов. Я видел, как одна молодая женщина упала, заптий нанес ей два-три удара, и она и трудом снова встала. Впереди нас шел ее муж с двух- или трехлетним ребенком на руках. Чуть дальше одна старая женщина споткнулась и упала в грязь. Жандарм подтолкнул ее два-три раза дубинкой. Она не шевельнулась. Потом он два или три раза ударил ее ногой, но она лежала неподвижно. Жандарм еще раз так сильно ударил ее ногой, что она свалилась в яму. Надеюсь, что она была мертва… Мой референт рассказывал, что по дороге в Конии в Карабунар одна молодая армянка, бросила своего новорожденного ребенка в колодец, потому что больше не могла кормить. Другая бросила своего ребенка из окна поезда».
Тот же очевидец:
«Один бывший богатый армянин из Зейтуна тащил с собой остаток своего имущества — двух козлов. Подошел один жандарм и схватил за веревку. Армянин начал просить его оставить ему козлов, так как у него больше ничего нет, на что он мог бы жить. Вместо ответа жандарм начал бить его налево и направо пока тот не упал в пыль, и пыль превратилась в кровавую грязь».
Тысячи умерли такой мученической смертью. Женщин с грудными детьми и беременных кнутами гнали вперед как скотов. Совершались изнасилования средь бела дня. На промежуточных стоянках жандармские офицеры вырывали женщин из толпы и раздаривали мужчинам для любого применения. Жандармам доставляло особое наслаждение на местах передышки по-скотски мучить мужчин, часто перед глазами родных. Они жгли их каленым железом, вырывали ногти и волосы и применяли особенно чисто турецкий метод мучения, который был в ходу и в армии — бастонаду, удары по пяткам ног, пока не лопалась кожа.
В Трапезунде очистили около тысячи армянских домов. Там была применена такая форма умерщвления, которая проводилась во время французской революции под названием «Нойаде». Мужчин погружали на пароходы, а через несколько часов пароходы возвращались пустыми… В Трапезунде члены младотурецкого комитета выбирали самых красивых армянских воспитательниц детских домов для пользования на своих оргиях.
В Эрзруме, против воли вала, были организованы банды, которые подвергали страшным пыткам тех армян, которых подозревали в хранении оружия. Жандармы также пользовались этими методами, чтобы вырвать признание о спрятанном оружии. Мужчину, по имени Амаяк, так избили, что он больше не мог ходить. Потом в тюрьме клещами вырвали ему зубы и волосы. Когда мученик терял сознание, его обливали водой и приводили в чувство.
В деревне Мерватзик старший лейтенант жандармерии Сулейман вместе с бургомистром Абдулом-эфенди заставил крестьян, после того, когда они были замучены, купить оружие у соседей турок. В деревне Аркан кнутами так ударяли женщин и мужчин, что женщины теряли сознание. В деревне Моллах избили крестьян, потом их лица намазали экскрементами и бросили их в реку. В одной церкви прервали службу и священника подвергли пыткам. В деревне Махмуд Бекри Сулейман и его сообщники били трех крестьян до потери сознания, обливали водой, приводили в чувства и снова истязали. Одному крестьянину оторвали два пальца. Если крестьяне не были в состоянии назвать членов армянской народной партии и места укрытий оружия, насиловали женщин.
ЧЕРТОВО УЩЕЛЬЕ
Депортированных армян Трапезундского и Эрзрумского вилайетов погнали по долине Ефрата до ущелья Кемах. Это глубокий, крутой каньон в горах, где река превращается в быстрину. То, что разыгралось здесь со многими тысячами армян, представляет картину такой невообразимой жестокости и зверства, что, кажется, еще раз сконцентрировалось все безумие тысячелетий и возвысилось на этом клочке проклятой земли, чтобы в образе огромного чудовища торжествующе выкрикнуть пылающему июньскому солнцу, что вся цивилизация всего лишь вуаль, которая каждый день может быть разорвана жестокостью двуногого изверга.
8,9,10 июня толпы армян покинули город Ерзнка в сопровождении военного конвоя, который должен был обеспечить безопасность транспорта, состоящего из шагающих людей и сотен повозок волов. Они шли в Кемах, в следующий окружной город. Из десятков тысяч армян, гонимых по долине Ефрата, только небольшая часть достигла места назначения. Беззащитные люди в ущелье были подвергнуты нападению солдат и кровожадных курдов, ограблены, а потом вырезаны в приступе кровавого безумия.
Под дикие вопли режущих извергов в зияющую пропасть бросались горы полумертвых и трупов. Треск раздробленных человеческих тел снова и снова раздавался между скалами, смешиваясь с безумными стенаниями скорчившихся в предсмертной агонии жертв наверху. Перед глазами мужчин и женщин расчленяли и разрезали на куски детей и близких, истекающие кровью тела разбивались о выступы скал. Потерявшие рассудок перед призраком ада матери и жены прыгали вслед за детьми и мужьями в пропасть смерти.
Отчаявшиеся человеческие существа падали на колени перед мокрыми от крови извергами и молили поскорей убить их. Другие просили сострадания или сами бросали своих детей в реку, на прибрежных выступах которой трупы образовали барьер. Падающие мертвые тела шлепались о быстрые волны. И эта сатанинская работа длилась не час, и не два, а три дня подряд.
Часами продолжались удушение и резня людей. Ручейки крови медленно стекали вниз по скалам и перемешивались с бурными волнам. Три дня…
Три дня! Пожитки людей, поглощенных Евфратом, увезли в повозках, оставшихся без владельцев. И только на четвертый день в ущелье Кемах был послан 86-й кавалерийский отряд, чтобы «наказать» кровожадных курдов. Этот «благородный» отряд завершил работу, вырезав немногих оставшихся в живых. Склоны и скалы были усеяны вздувшимися трупами, которые наполняли воздух невыносимым зловонием.
Две медицинские сестры из Ерзнка рассказывали об одном жандарме, который хвастался, что каждый день убивал десять-двенадцать мужчин и бросал в реку. Детям, которые не могли бежать, раздроблял черепа. Женщины в каждой деревне по пути заново насиловались. Далее говорилось:
«На следующий день, ранним утром мы услышали шум проходящих обреченных на смерть… Вопль неописуемый. Это было большое стадо. Многие кричали: «Спасите нас, мы хотим стать мусульманами или немцами, кем хотите, только спасите нас. Сейчас они поведут нас в Кемах и отрубят наши головы…»
Когда мы приблизились к городу, увидели, как многие турки скакали верхом и хватали детей и молодых девушек. У входа в город, где находились и дома немецких врачей, стадо на мгновенье остановилось, перед тем как пуститься в дорогу, в Кемах. Здесь был настоящий базар рабов, с той лишь разницей, что ничего за них не платили. Матери добровольно отдавали своих детей, и сопротивление не помогло бы»:
Когда 21 июня сестры милосердия оставили Ерзнка, по дороге они увидели многочисленные страдания депортированных… Они шли молча вперед, малые и взрослые, даже престарелые женщины, которые еле держались на ослах. Шли чтобы потом, связанные друг с другом, быть сброшенными с высоких скал в волны Евфрата, в той долине проклятия, которая называется Кемах-Бохази. Один греческий кучер рассказал, как это делалось. Сердце леденеет от его рассказа.
Наш жандарм поведал, что он сам привел одну из таких колонн из 3000 женщин и детей из Мамахатуна в Кемах: «Нет gitdi bitdi, всех уничтожили!» — сказал он. Мы спросили: «Если вы хотели убить их, зачем вы это не сделали в деревнях? Почему сначала довели их да такого неописуемого унизительного состояния?». «Тогда куда должны были девать трупы, они распространяли бы зловоние!» — был ответ».
Один американский миссионер из колледжа в Мерсива-не (вилайет Сиване) сообщает, что в начале июня власти приказали выпытать у нескольких армян признание о местонахождении большого количества оружия, якобы хранящегося у них. Такое признание заставили сделать под пытками бастонадой, каленым железом и выкалыванием глаз. Эти наказания были распространены с целью возбуждения населения. В Мерсиване собрали мужчин всех возрастов и сословий, также больных, которых заставили пуститься в путь, в ссылку. Они по дороге были беспощадно убиты. После этого последовала транспортировка женщин и детей, которым разрешили взять с собой продовольствие только на один день. Были высланы также учителя и ученицы армянской национальности, которых по просьбе директора-американца Талаат-паша обещал оставить в городе. Из 12 000 армян — жителей города только несколько сотен избежали резни.
Раненный солдат-армянин из Цилеха, сообщает, что, вернувшись с фронта в родные места, он увидел, как к ступням сивасского епископа были подбиты лошадиные подковы. Вали обосновал это мучение тем, что «нельзя же было допустить, чтобы епископ шел босиком… Муч-жин Цилеха, связанных друг с другом, погнали до центра и убили на глазах у всего города. Женщин заставляли принять исламскую веру. Когда они отказались, матерей закололи перед глазами детей.
Учителей американской школы Харпута перед умерщвлением страшно истязали. Профессорам Тене-кеджяну и Буджиганяну в тюрьме вырвали волосы и бороды, чтобы принудить их к признанию, и днем и ночью подвешивали их за руки. Другой профессор сошел с ума, увидев, как у него на глазах до смерти избили нескольких армян. В пытках профессора Люледжяна принимал участие даже вали. Господин оберргирунгс — президент был так долго, что устал и сказал: «Кто любит свою религию и свой народ, может бить дальше».
В Диарбекире, действовали так же, как и в Трапезун-де. С начала в тюрьме убили двадцать шесть знатных армян, среди которых был и священник Арпиар. Десять жандармов изнасиловали и почти до смерти замучили его молодую жену. Потом 674 мужчин погрузили на паром, по пути сбросили их в Евфрат и по приказу жандармов стреляли выплывающих. Пятерых священников раздели догола, обмазали смолой и вели по улицам Ди-арбекира. Один унтер-офицер хвастался, что он вместе с пятью жандармами расстрелял 700 беспомощных армян в пути между Диарбекиром и Урфой. Начальник окружного управления Лиджея, из-за невыполнения устно переданного приказа вали истребить армян, был отстранен от должности и по дороге в Диарбекир убит.
3000 мужчин из области Сасун были транспортированы в Харпут и вырезаны за исключением трех.
Газета «Deutsche allgemeine Zeitung» от 28 апреля 1927 г. публикует письмо генерал-фельдмаршала фон дер Гольца, отправленное из Алеппо 22.11.1915 г. Маршал пишет:
«…На следующее утро проехали главный туннель и въехали в Северо-Сирийскую низменность. Здесь нашему взору представилось жалкое зрелище — бежавшие армяне, поселившиеся у южного подножия Тавра, пребывали в безграничном убожестве, так как такой огромной массе людей нельзя было помочь чем-нибудь существенным. Ужасающая трагедия целого народа. Тысячи и тысячи беззащитных людей шли навстречу неизвестной цели, без продовольствия, без снабжения. Многие умирали в пути, и их трупы лежали по обочинам дорог. Сочувствуешь им от свей души, но не можешь ничем помочь. Сколько горя принесла эта роковая война и сколько еще принесет».