ет привести к потере островом многих людей, и предотвратить сие можно только с помощью постоянного присутствия здесь небольшого маневренного фрегата, который патрулировал бы прибрежные воды вокруг острова и нападал на приватиров. Их количество увеличивается за счет нуждающихся и несчастных, и они поощряются беспечностью и малодушием испанцев, несмотря на многочисленность последних. Ничто не может быть более фатальным для этой колонии, чем соблазнительно заманчивые смелость и успех приватиров, привлекающие к себе белых сервентов, а также всех несчастных и отчаянных людей. Я не жалею усилий, чтобы подавить это растущее зло, выдав недавно специальное поручение для суда над несколькими беглыми белыми, застрелившими человека из отряда, посланного на их задержание. Эти приватиры отпугивают испанцев от торговли с нами, которая в противном случае была бы значительной».
Осенью Совету Ямайки снова пришлось вернуться к скандальному делу капитана Мингема. 5 (15) ноября Морган и 13 членов совета заслушали прибывший из метрополии приказ короля Карла «об освобождении Фрэнсиса Мингема из тюрьмы». Во исполнение высочайшего повеления сэр Генри распорядился немедленно освободить арестованного. При этом майор Эдвард Йомен, полицейский старшина, поклялся, что Фрэнсис Мингем был арестован за свои действия в суде, но что он не получал прямых указаний сэра Генри Моргана на арест и заключение Мингема в тюрьму. Тюремщики Роберт Стели и Гарри Саунд, со своей стороны, поклялись, что не получали от Моргана приказов удерживать капитана Мингема под стражей. Сам Мингем признал, что в тюрьме ему была оказана необходимая медицинская помощь, и отказался от прежнего утверждения, что заплатил за пребывание в тюрьме 16 фунтов стерлингов. Члены совета пришли к выводу, что «все неприятности Фрэнсиса Мингема на Ямайке были вызваны скорее его собственными неблагоразумием и злобной жаждой мести, чем желанием сэра Генри Моргана во что бы то ни стало задавить его».
На следующий день члены совета подписали коллективное письмо, адресованное министрам торговли и плантаций, в котором сообщили о выполнении приказа по освобождению капитана Мингема. В то же время они заявили, что перенос судебного разбирательства из колонии в метрополию и принятие там окончательного решения по судебным делам являются плохим прецедентом, поскольку могут полностью уничтожить систему правосудия на Ямайке и привести к упадку торговли — особенно в условиях значительной удаленности острова от Англии, затрудняющей оперативное исправление ошибок в судопроизводстве и опровержение заведомо ложных свидетельств.
12 (22) ноября сэр Генри подготовил отчет о текущих делах для лорда Сандерленда. Он рассказал о прибытии в Порт-Рой-ял королевского фрегата «Норвич», командир которого, капитан Хейвуд, сообщил ему о заключении мира между французами и испанцами. Поскольку условия мирного договора были ему неизвестны, Морган просил лорда Сандерленда прислать их копию. «Прошло двенадцать дней с тех пор, как сюда прибыл из Испании мистер Джон Крокер, купец, с лицензией от короля Испании, чтобы торговать в Америке неграми с англичанами, французами и голландцами, — пишет далее Морган. — Он уверенно заявил, что вскоре у нас будет свободная торговля с Испанией в соответствии со статьями недавнего договора. Это быстро сделает сей остров весьма значительным, ибо все наличные деньги, которые имеются у нас, поступили сюда благодаря частной торговле с ними. Недавно сюда прибыл пустой кеч лишь с двумя людьми на борту. Они заявили под присягой, что отправились из Новой Англии в Гвинею, где погрузили негров, слоновую кость и золотой песок, после чего отплыли к Невису. По пути они зашли на остров Сен-Мартен, управляемый французами, чтобы взять дрова и воду, и были сначала встречены в гавани с большим дружелюбием, но позже неожиданно захвачены, а их корабль разгружен. Шкипер и его помощники остались там, чтобы вернуть утраченное, но согласились, чтобы эти двое рискнули тайком добраться до нашего острова, и когда я подробнее узнаю всю историю этого шкипера, я перешлю ее Вашей светлости. Здесь все спокойно; благодатный сезон дождей обещает весьма обильный урожай».
Продолжая усердно трудиться на ниве административного управления, Морган 27 января (6 февраля) 1681 года продиктовал своему секретарю новый отчет о ямайских делах — на этот раз в министерство торговли и плантаций. В нем сэр Генри опять упомянул о прибытии в Порт-Ройял капитана Крокера, получившего от севильской Торговой палаты двухлетнюю лицензию на покупку и продажу африканских невольников в Вест-Индии. «Теперь он ожидает корабли Королевской Африканской компании с неграми, — сообщается в отчете, — намереваясь отплыть на следующей неделе в Картахену. Один корабль уже прибыл, а другой мы ожидаем с часа на час, ибо он заходил на Барбадос лишь за свежей провизией. Нет сомнений, что Ямайка много выиграет от этой торговли с испанцами… Около 20 декабря сюда прибыло четыре небольших фрегата… под командованием четырех флиссингенцев, адмиралом у них — капитан Корнелиус Реерс, подчиняющийся герцогу Бранден-бургскому и имеющий репрессальные грамоты для действий против испанцев. Они хотели получить пропуск для входа в гавань и переоснащения, приведя с собой два приза — один, нагруженный испанским вином с Канарских островов, второй — с жиром, а также небольшой галеот с солью и бренди. Они заверили, что у герцога союз с Англией, надеясь получить разрешение на продажу своих призов и на вырученные деньги приобрести все необходимые припасы для их нынешней экспедиции. В ответ я отдал распоряжения секретарю острова и офицеру флота выяснить, в чем каждый из кораблей испытывает нужду, на что они доложили мне о их потребностях, оценивавшихся примерно в 800 ф. ст. За сим я разрешил им продать их призы, что они и сделали, и приказал, чтобы трофейный корабль, нагруженный вином, отплыл на днях из нашего порта в Европу вместе с несколькими английскими кораблями. Все четыре фрегата ушли отсюда в субботу, направившись в восточном направлении, чтобы крейсировать и выискивать добычу сначала возле Эспаньолы, а затем у Мейна. Когда они находились здесь, их больше радовала не возможность обновить припасы, а испуг испанца, вызванный опасением, что они могут его перехватить. Они наверняка так и поступили бы (искушение было весьма велико), если бы я решительно не выступил на его защиту… Через несколько дней он получит пропуск, чтобы идти в Картахену. Бранденбуржцы заверили меня, что король Дании собирается весьма скоро отправить еще большие силы с таким же поручением, как у них, дабы получить удовлетворение от испанцев, которые не пожелали дать его в Европе. За неимением копий некоторых договоров с союзниками Англии я теряюсь в догадках, как управлять дальше. Сейчас я действую по согласованию с Советом, полагаясь на наше благоразумие и рассудительность, но я прошу как можно скорее прислать мне инструкции по данному вопросу…
Ежели я не получу королевских приказов как можно быстрее созвать ассамблею, наше правительство будет стеснено в доходах, поступление которых закончится в марте. Необходимы внимание и добрая воля Ваших светлостей, дабы сие предотвратить. За последние три месяца у нас не было никакой определенной информации о французском флоте, так что мы не представляем, где он может находиться в настоящее время. Я держу полк в Порт-Ройяле в полной боевой готовности, четыре роты постоянно заняты охраной, а наши дозоры находятся в наветренной стороне, так что маловероятно, чтобы нас могли захватить врасплох. Капитан Хейвуд, командир Его Величества корабля “Норвич”, в ноябре захватил судно контрабандистов, которое после этого было осуждено в адмиралтейском суде. Обвиненный в том, что являюсь единственным судьей адмиралтейского суда, я решил сложить с себя данные мне полномочия и назначить своим преемником Джона Уайта, эсквайра, который ранее, во времена сэра Томаса Линча, уже занимал эту должность. Но, несмотря на всю нашу бдительность, некоторым контрабандистам удалось улизнуть и, высадив своих негров на берег, продать их на соседние плантации, избежав, таким образом, ареста. Некий капитан Дэниель сделал так на прошлой неделе, оставив офицеру флота пустое судно для ареста, что и было сделано в силу Навигационного акта.
Через капитана Беннета я получил в циркулярном письме распоряжения Ваших светлостей вместе с вопросами. Я приказал мистеру Томасу Мартину, генеральному сборщику податей Его Величества, составить отчет о доходах, а генеральному инспектору Его Величества — отчет о состоянии острова. Кроме того, я провел генеральный смотр войск на всем острове».
Вскоре на Ямайку пришло авизо из Англии, доставившее Моргану письмо от лорда Сандерленда, королевские инструкции и копии трех договоров. В ответном письме Сандерленду, датированном 1 (11) февраля 1681 года, сэр Генри рассказал его светлости о стычке с шайкой голландского флибустьера Якоба Эвертсена, а также о продолжающихся нападениях испанцев на английские суда в водах Юкатана. «В субботу ночью (29 января по юлианскому календарю. — В. Г.) я получил известие о некоем капитане Джеймсе Эверсоне, командире шлюпа, известном приватире, стоявшем на якоре с бригантиной, которую он недавно захватил, — пишет вице-губернатор. — Я немедленно взял под охрану все лодки в Пойнте и снарядил шлюп с двадцатью четырьмя солдатами и тридцатью шестью моряками, который в полночь вышел отсюда и перед полуднем сошелся с ним в Булл-Бее. Затем, подняв королевский вымпел, они взяли его на абордаж. Они были встречены тремя мушкетными выстрелами, легко ранившими одного человека, и ответили залпом, убившим некоторых и ранившим других приватиров. Эверсон и еще несколько человек прыгнули за борт и были застрелены в воде возле берега. Потом они увели его прочь с двадцатью шестью крепкими парнями, которых они доставили ночью в эту гавань. Теперь они — заключенные на борту корабля Его Величества “Норвич” и ожидают суда. Я выдал ордера на задержание тех, что сбежали, о каковых, без сомнения, дам подробный отчет. Вот та награда, которую приватиры получают от моей “благосклонности” или “покровительства” этого правительства, какими бы ни были измышления испанского посла. Я передаю Вашей светлости эту жалобу на нехристианское поведение и недобрососедство испанцев, которые захватывают все наши корабли как в открытом море, так и в портах. В этом году они захватили двадцать два судна и совершенно разорили нашу торговлю в Заливе (имеется в виду залив Кампече. —