В тот самый момент, когда Ричард, находившийся в центре формирования, и окруженный личной гвардией, наблюдал за заминкой своего авангарда, скауты сообщили ему, что граф Ричмонд стоит под своим штандартом один, с совсем небольшой группой приближенных. И это спровоцировало короля рвануть через свой северный фланг убивать Ричмонда. Судя по тому, что ему удалось прикончить Брэндона, державшего штандарт, и свалить с лошади гиганта Чейни, всё сначала пошло хорошо. Но падение штандарта с красным драконом стало знаком для Уильяма Стэнли, который вступил в битву со своими 3 000 человек. На стороне Ричмонда. Начался хаос.
Впрочем, Скидмор обозначает, что «небольшая группа приближённых», находившаяся вокруг Ричмонда, состояла из “scarcely one squadron of cavalry and a few infantry”[55], что несколько меняет картину, вы не находите? Также, участвовавшие в битве французы утверждали, что именно они окружали Ричмонда, который, кстати, был пешим, потому что вовсе не намеревался делать себя заметной целью.
Впрочем, замечу, это ничего не говорит о боевых качествах или отсутствии их у Ричмонда. Например, Гриффитс вообще умиляется, как долго неопытный Ричмонд был способен сдерживать яростный натиск Ричарда в личной дуэли. Менее восторженный Скидмор мало того, что отрицает дуэль, но ещё и замечает, что вся стратегия армии Ричмонда была основана на работе Кристины Пизанской “Fais d ’armes et de chevalerie”. И граф де Вер, и командующий французской составляющей армии, и сам Ричмонд были великими почитателями этого труда. Именно Кристина Пизанская определяет место принца как максимально защищенное, со штандартом, который держат несколько в стороне.
Тем не менее, Ричард явно не был на поле боя один. Как минимум, рядом с ним был кто-то из испанцев, оставшийся в живых, потому что и в испанских отчетах, и в хрониках Виргила повторяется информация об отказе короля принять лошадь и отступить. «Сегодня или закончится война, или закончусь я», — были его слова. Для Ричарда, война закончилась с его смертью. И, хотя Рис ап-Томас утверждал позднее, что смертельный удар в голову короля нанесла его алебарда, никто не знает, что произошло на самом деле. Вместе с Ричардом погибли сражавшиеся с ним рядом сэр Ричард Рэтклифф, сэр Уильям Коньерс, сэр Роберт Брекенбери, сэр Ричард Чарльтон и сэр Персиваль Трибалл, так и не выпустивший из рук штандарт короля.
Лорд Томас Стэнли предпочел добивать обратившийся в бегство авангард короля, не более того. И, кажется, только после гибели Ричарда. Это означает, что сражение продолжалось, что достаточно необычно. Обычным было бы сложить оружие после гибели предводителя. Или сам ход битвы описан противоречиво в разных источниках. Нет даже общего мнения, как погиб Джон Говард. Кто-то пишет, что он умер от ран. Другой — что в дуэли с де Вером пострадал шлем герцога, и Говард погиб от попавшей в глаз стрелы. Третий утверждает, что Норфолк пытался бежать после разгрома авангарда, но его перехватил Савадж, доставивший пленника к де Веру, и де Вер собственноручно убил Говарда, с которым у него были старые счеты.
Дальше мы попробуем разобрать, что именно произошло на разных участках битвы при Босуорте, и что произошло сразу после неё.
Расположение сил графа Ричмонда в одну линию, без традиционных авангарда, центра и арьергарда, подтверждает то, его силы не были значительны по сравнению с силами королевской армии. По словам Бернара Андрэ, построением армии занимался де Вер, самый опытный из присутствующих в свите Ричмонда. Он расположил лучников впереди этой линии, и сам взял над ними команду. Правое крыло он отдал под командование Тальботу, с задачей как защищать лучников, так и наблюдать за всей линией сражения. Левым крылом командовал Джон Савадж. Граф Ричмонд находился за линией фронта, в окружении эскадрона кавалерии и нескольких пехотинцев. Внутри этого окружения, его защищали французы-пикинеры. Ричмонд был пешим, чтобы не привлекать внимания врага к своей персоне.
Перед битвой, король Ричард приказал расчехлить знамена. Обычно, художники рисуют либо слишком упрощенные в плане изображения знамен картинки, или слишком усложненные. Упрощения понятны, их используют просто для обозначений сторон: белый вепрь у Ричарда и красный дракон у Ричмонда. На самом же деле, у Ричарда были следующие знамёна: с Троицей, с Богородицей, со святым Эдвардом, святым Георгием и святым Катбертом, четыре с вепрем, и королевский штандарт, разумеется. Можно также предположить, что все участники, имеющие свои гербы и штандарты, расчехлили их тоже. Так что выглядеть это могло где-то так:
К слову сказать, фрагменты знамён Ричарда (89х23 см) и Ричмонда (16,5х14 см) были проданы на аукционах за 2800 и 3800 фунтов в 2014 и 2013 годах. Вернее, были проданы фрагменты, которые «могли принадлежать» этим знаменам.
Насколько можно понять из описаний, Ричард изначально также расположил свои силы линией. Не потому, что людей не хватало (величину его армии обозначают от 70 000 максимум до 15 000 минимум), а несколько по другим причинам. Во-первых, психологический эффект. Когда сияющие штандартами ряды занимают несколько миль, это само по себе производит впечатление на врага. Вторая причина была гораздо более прозаической — большая часть армии Ричарда, мобилизованная по графствам, не имела никаких практических навыков реальной битвы. То есть, этих новобранцев надо было как-то сгруппировать достаточно плотно, чтобы они понимали, как надо действовать.
Конечно, Крис Скидмор и здесь находит следование стратегическому учению Кристины Пизанской, но я ещё помню, как осмеяли в рикардианском сообществе эту одержимость Криса Кристиной сразу после выхода его книги. Скидмор также утверждает, что Ричард отрядил определенное количество надзирающих за ходом битвы вестников, задачей которых было сохранение порядка на поле боя и передача приказов. Авангард армии короля, под командованием Норфолка и Брекенбери, также состоял из лучников. Ричард находился сразу за авангардом, вместе с личной гвардией, числом около 100 человек, и наиболее опытными воинами. Слева, в ¾ мили, должны были находиться силы арьергарда, числом около 10 000 человек, под командованием Нортумберленда.
Но, прежде чем битва началась, командиры должны были обратиться к своей армии. Вообще, пересказывают эти речи по-разному, и Скидмор объясняет, почему. Просто потому, что слышать их могло очень ограниченное количество людей, большая часть из которых ещё и погибли впоследствии. То есть, речи эти известны по пересказам людей, находящихся достаточно далеко от ораторов, и не слишком образованных для того, чтобы понять даже то, что они услышали.
Тем не менее, если вспомнить реконструкцию сражения, на которой я была, подобные обращения не были речами в том смысле, в котором это понимаем мы. Слов, выкрикиваемых лужеными глотками, было мало, а ритмичного рёва “a York! a York!!!” — чрезвычайно много.
Что интересно, Питер Хэммонд и Джон Эшдаун-Хилл утверждают, что напутствия армии давались лидерами раньше — после мессы, без которой ни одна средневековая армия не то что в битву, а на построение не двинулась бы. Лидер должен был двигаться вместе с капелланами, благословляющими войско на битву. Питер Хэммонд также упоминает о записи в Кроулендских Хрониках и у Эдварда Халла, что король Ричард в своей речи поклялся уничтожить всех своих врагов и их пособников, если он победит, и сказал, что то же самое сделает противная сторона, если победит она. Хэммонд относится к этому утверждению с изрядной долей скепсиса, и я могу понять, почему.
Если вспомнить знаменитое обращение Генри V к его войскам (которое зафиксировали бургундцы), полководцы напутствовали свои войска отнюдь не угрозами для проигравшей стороны, а подчеркиванием славы для стороны победившей — своей, разумеется.
Впрочем, в реальности Генри V сообщил своим лучникам, что французы поклялись отрубить у каждого пленного два пальца на правой руке, чтобы те никогда не смогли больше натягивать тетиву.
Если взять эту речь «дня святого Криспина»[56] за образец, то речь и Ричарда III, и Ричмонда должна была содержать что-то вроде «наше дело правое, победа будет за нами», и небольшой крючок угрозы в конце. Так что непосредственно перед боем, когда войска уже построены, если кто что и выкрикивал, так это капитаны. Что-то вроде «покажем этим засранцам — вперед!!!»
Отчетов о битве при Босуорте мало. Собственно, у нас есть испанские источники, которые фрагментарны, парочка баллад, которые не отражают реальности, будучи написанными более чем через 100 лет после событий, хроники поэта Жана Молине, который никогда не бывал в Англии, Кроулендские хроники, написанные в этой части неизвестно кем и непонятно когда, и работа Полидора Виргила, написанная для своего покровителя, короля Генри VII. У Виргила был доступ, теоретически, ко всему — и к документальным источникам, и к интервью, но он писал заказную работу, выбрав определенную линию и уничтожив все свидетельства, ей противоречащие.
Я допускаю, что военные стратеги, специализирующиеся на изучении средневековых методов ведения войны, даже по неполным и искаженным описаниям смогли бы составить достаточно ясное представление о том, что описано правдиво, а что — нет. К сожалению, исторические исследования пишут отнюдь не военные стратеги, а кабинетные ученые, и я не уверена, что они хотя бы консультируются у стратегов-историков (если те и существуют в природе). Так что работаем с тем, что у нас есть.
Виргил пишет, что бегство из армии Ричарда III началось ещё до того, как началась битва, и что многие из тех, к кому он обращался, не ответили никак, ограничившись наблюдением за тем, кто победит. Естественно, он утверждает, что такая реакция была следствием ненависти к королю Ричарду, хотя я бы сказала, что эта реакция была результатом печального опыта, приобретённого в процессе Войн Роз, но давайте попробуем разобраться объективно.