Надо сказать, странности отношения семейства Вудвиллов к Тюдору просто требуют отдельного современного исследования, которое ещё не сделано должным образом. Алисон Вейр написала о жизни Элизабет Йоркской толстенную книгу, первые две сотни страниц которой касаются именно Вудвиллов, но Вейр имеет печальную склонность трактовать историю в свете собственных симпатий и антипатий, заходя в этом достаточно далеко. Дэвид Болдуин, написавший биографию Элизабет Вудвилл, сохранил (как всегда) нейтральную объективность, но его книга (как всегда) настолько лаконична, что делать какие-то выводы на основании её содержания совершенно невозможно. Тем не менее, детали биографий говорят сами за себя: отношения Вудвиллов и Тюдоров, казалось бы, естественных союзников уже по причине родства через брак, не были беспроблемными.
И как же Эдвард Вудвилл, который сражался за Генри Тюдора при Босуорте и против «Дублинского короля»? Почему Тюдор не доверял ему? А он не доверял, потому что из его собственных бухгалтерских записей следует, что за сэром Эдвардом пристально следили с самого 1486 года. Скряга не был скрягой, когда дело касалось шпионажа за собственными подданными. Поэтому странный интерес Эдварда Вудвилла к португальскому двору не остался в Англии незамеченным.
В 1488 и 1489 году Скряга щедро платил суммы от 4 до 10 фунтов каким-то таинственным осведомителям при дворе короля Жуана, а в 1489 и вовсе пожаловал ему Орден Подвязки — честь, которой англичане и в XV веке не разбрасывались. Посольство короля Жуана в Лондоне (декабрь 1490 — май 1491) содержалось более чем щедро, и послы засыпались подарками. Что за странный интерес к стране, известной, по большей части, как поставщик любопытных экзотических продуктов на европейские рынки? Интерес, который закончился так же внезапно, как начался. Закончился, когда «Перкин Варбек» открыто выступил в качестве оппонента режиму Тюдора.
Англичан, прибывших в Португалию вручить королю Жуану Орден Подвязки, принимал сэр Брамптон. Его «паж Пирс» был в это время уже при дворе да Кунхи, но мог принимать участие в торжествах. И, скорее всего, принимал, ведь они собрали на праздник до 700–800 баронов, рыцарей и сквайров королевства. Рассказал ли Брамптон что-то о своём бывшем паже англичанам? Во всяком случае, герольд Ричмонда активно шпионил за чем-то в Португалии уже с августа 1489 года, тогда как официальная делегация прибыла туда только в декабре. Кое-что может значить и факт, что чуть ли не одновременно с ним, герольд Карлайла был отправлен с такой же таинственной миссией в Брюгге.
Насколько в историю с будущим «Перкином Варбеком» был вовлечён сам король Жуан II? Ответ может быть найден в том, что он где-то на переломе 1493–1494 годов послал создателя глобуса, Мартина Бехайма, к «сыну короля во Фландрии». В те годы этот оборот мог относиться только к одному человеку в Европе — к Ричарду Английскому. Надо сказать, что именно в тот период относительно подлинности этого претендента на трон не был уверен даже император Максимилиан, так что остаётся признать, что король Жуан прекрасно знал, кто именно в 1487 году прибыл с леди Брамптон в Португалию.
Миссия Мартина Бехайма была секретной, но, очевидно, не для всех — золото Скряги платилось шпионам в Португалии не зря. На пути в Бургундию Бехайм был перехвачен англичанами, и задержан на неопределённый период в Англии. Когда ему удалось бежать, Ричарда Английского во Фландрии уже не было. Сам Бехайм описывает этот эпизод чрезвычайно осторожно, называя своих тюремщиков пиратами, а своего освободителя — «бородатым пиратом».
Жуан II, король-прагматик и большой умница, умер в 1495 году, так что совершенно неизвестно, на чьей стороне он мог быть в интриге вокруг английской короны. Скорее всего, на стороне победителя. Или, всё-таки, на стороне своего протеже? Во всяком случае, в 1494 году он послал своего камергера к путешественнику, географу и торговцу Иерониму Мюнцеру, который именно тогда решил сбежать от очередной эпидемии чумы оригинальным способом, путешествуя через всю Западную Европу. Что было опаснее, риск заразиться чумой, будучи очень и очень богатым человеком, в распоряжении которого был любой комфортабельный ретрит[120], или проехать 7 000 миль верхом через Европу, где чума вспыхивала то здесь, то там, и в придачу к ней путешественнику грозили другие невзгоды? Ответ очевиден. Например, король Жуан получил информацию по следующим вопросам:
— на чьей стороне лорд Равенштейн (Филипп Клевский, выступивший, в конце концов, против императора Максимилиана)
— на чьей стороне мадам Маргарет (Бургундская)
— «прибудет ли принц этим летом, и каковы его планы»
Из Португалии Мюнцер поехал в Нюрнберг через Испанию, Францию, и Фландрию. Похоже, почтенный доктор интересовался не только географией и коммерцией. Впрочем, лучший способ повлиять не коммерцию — это повлиять на историю.
О том, как «Перкин Варбек» оказался в Ирландии, есть несколько версий.
Почему именно Ирландия — понятно. Там всё ещё хранили память о Ричарде Йорке, этом королевском Лейтенанте Ирландии, которого туда сослали, но который сделал из этого скучного для придворных места настоящий оплот своей силы. Как? Ответ может быть в том, что он просто позволил англо-ирландским лордам править так, как они считали нужным. Это — официальная версия, которая, собственно, не объясняет решительно ничего. Если бы всё было так просто! Ведь, после истории с Дублинским Королём, Генри VII был вынужден оставить лорда Кильдейра в прежней силе и на прежнем месте, но это не сделало ЕГО популярным в Ирландии. Ирландия оставалась верной потомкам Ричарда Йорка.
Учитывая это, приключения «Перкина» в Ирландии выглядят более чем интересно. Для начала, не вполне ясно, как и когда он покинул Португалию. Сам он, в своём «признании» просто написал, что решил отправиться «к своим кузенам, Десмонду и Кильдейру», которые были предупреждены о его прибытии письмом. «Паж Пирс» вырос, ему пошёл восемнадцатый год, по его словам, и он решил взять свою судьбу в свои руки. Что интересно, он совершенно явно оставил в «признании» в стороне и Брамптона, и да Кунху, небрежно упомянув, что на службе у последнего он бы не увидел мир. Абсурд, но именно так он написал.
По его словам, он уволился, и поступил на службу к бретонскому купцу. И осенью 1491 года, в Корке, когда он прогуливался по улицам, «одетый в шёлк и бархат, принадлежавшие моему хозяину», горожане настолько очаровались его внешностью, что решили, что он принц. А потом йоркистская оппозиция вошла с ним в контакт с утверждениями и убеждениями, что он — принц дома Йорков, и может попробовать отобрать английский трон у выскочки-Тюдора. Он сопротивлялся, но они настаивали. И он, в конце концов, согласился. Случайность, не более того.
Согласно показаниям Брамптона, «паж Пирс» просто запросился домой, и он попытался отправить его на одном из своих кораблей во Фландрию, но молодой человек как-то ухитрился на этот корабль опоздать. Поэтому, через несколько дней, он просто отплыл на первом попавшемся, и попал в Ирландию, где местные жители-дикари были настолько пленены его роскошными одеждами, бывшими у него с торжества по поводу свадьбы португальского принца, что стали ходить за ним толпами. И получилось, что получилось. Брамптон выразил уверенность, что его бывший паж ничего такого не замышлял. Всё вышло совершенно случайно.
Судя по вышеприведённым высказываниям, Европу поставила на уши на долгие годы чистая случайность, помноженная на восторг «ирландских дикарей» по поводу шёлковых шмоток, надетых на смазливого юношу. Случайности, конечно, случаются. Показания героя «Бриллиантовой руки», при всей своей абсурдности, были чистой правдой. Ну решил купец продемонстрировать товар на подходящем манекене, ну восхитились такой красой обитатели ирландского города, ну решили оппортунисты использовать подходящий по фактуре материал для своих интриг. Случается.
Только вот не торговали бретонские купцы с Ирландией шелками и бархатом. Они привозили туда лён, парусину, олово, соль, и увозили треску, лес и необработанную шерсть, которую, перед погрузкой, надо было очистить от сора, грязи и овечьих экскрементов. Бретонский купец Мено, на корабле которого «Пирс» попал в Ирландию, торговал именно этой необработанной шерстью. Впрочем, Варбек сам писал, что идея вырядиться в лучшие одежды принадлежала ему самому. И Брамптон ему вторит.
Почему нет… В конце концов, у португальцев была привычка поражать африканских «дикарей» своим внешним видом. Если молодой человек был информирован, что ирландцы — тоже дикари, он сделал то, чему научился в Португалии. Или ещё проще: молодой парень оделся в лучшее, надеясь свести близкое знакомство с какой-нибудь хорошенькой девицей из местных. Путешествие куда глаза глядят, на первом попавшемся корабле (а не на том, на который тебя определил бывший патрон) — привилегия юности. Независимо от того, был «паж Пирс» Ричардом Плантагенетом или самозванцем Варбеком, он был семнадцатилетним парнем, успевшим многое повидать. И разве не учили легенды о короле Артуре, это настольное чтиво средних веков, что «ты не можешь отказаться от приключения, ибо каждое приключение должно быть прожито до своего конца, иначе оно разрушит тебя».
Автор книги, Энн Ро, проводит мощные параллели между этой частью жизни того, кого знали под именами Ричарда Английского и Перкина Варбека, и циклом легенд о короле Артуре. Избранный толпой, убеждённый, что в его жилах течёт кровь королей, рыцарь, идущий за открывшимся перед ним приключением. Ведь это — история Артура. Параллели могут показаться притянутыми за уши, но вспомните себя в 17 лет. Возможно, существуют на свете юные создания, наделённые от природы основательной привязкой к реалиям окружающей жизни. Огромному большинству хватает фантазий — книг, фильмов, собственных миров, созданных воображением.