Кромвель позаботился о том, чтобы должность грума стула, которую исполнял Норрис, занял верный ему человек, Томас Хинидж. Брайан стал главным джентльменом Личных покоев.
Анна Болейн являлась одной из самых влиятельных женщин, когда-либо носивших корону консорта, но ее стремительное и фатальное падение показало, как неустойчиво равновесие сил при английском дворе.
48«Обязана слушаться и служить»
Двадцатого мая, на следующий день после казни Анны Болейн, Джейн Сеймур привезли на барке в Хэмптон-корт, где произошла ее официальная помолвка с королем. Вскоре Генрих забрал ее в Йорк-плейс. В том же 1536 году его переименовали в Королевский дворец Вестминстер, он стал главной резиденцией монарха вместо старого Вестминстерского дворца и местом заседаний правительства1, однако с конца 1530-х годов в народе его именовали Уайтхоллом (Белым залом): название, вероятно, произошло от светлого тесаного камня, из которого при Уолси был построен главный холл дворца. Строения, оставшиеся от средневекового дворца, вошли в новый комплекс, иногда их использовали для государственных церемоний. Генрих VIII потратил на Уайтхолл более 8000 (240 000) фунтов стерлингов, и дворец стал самым большим в Европе: вполне подходящее местопребывание для главы Новой монархии.
Тридцатого мая 1536 года Генриха и Джейн обвенчал епископ Гардинер; местом проведения скромной церемонии стала молельня королевы в Уайтхолле. Позже в тот же день Джейн «сидела на месте королевы под балдахином с гербами»2.
В сорок пять лет – при Тюдорах это была средняя продолжительность жизни мужчины – Генрих все еще мог похвастаться впечатляющей физической формой: в 1536 году его доспехи имели 37 дюймов в талии и 45 в груди. Он по-прежнему был подвижен, с удовольствием ездил на охоту, скакал верхом и танцевал. Однако иностранные наблюдатели уже не восхваляли его красоту. Генрих заметно облысел, лицо его постарело и стало таким, каким мы его знаем по портретам более позднего времени: узкие глаза, тяжелый подбородок, маленький, плотно сжатый рот. Неприятности последних десяти лет сказались не только на внешности, но и на характере короля. Раньше Генриху были свойственны открытость, свободомыслие и идеализм, теперь же он стал замкнутым, скрытным, догматичным и непредсказуемым. «Непостоянство и естественная склонность к новым или странным вещам в короле так сильны, что я не могу подобрать слов для их описания, – отмечал Шапюи. – Он постоянно вступает в спор по любому поводу и очень гордится, убежденный, что заставил всех верить в одно, а не в другое»3. Его самомнение было безграничным. «Он никогда не забывает о собственном величии и не вспоминает о величии других», – заметил французский посол4. Вспышек королевского гнева боялись все.
Некоторые предполагали, что это было маской стареющего мужчины: Генрих будто бы хотел скрыть свое разочарование и стыд оттого, что так и не обзавелся наследником, а также прогрессирующую импотенцию. Однако этому нет серьезных подтверждений. В августе, после заключения брака с Джейн Сеймур, король – вероятно, раздосадованный из-за того, что его жена все еще не забеременела, – сказал Шапюи, что чувствует, как надвигается старость, и усомнился в том, что у него будут дети от королевы5. Это нельзя считать окончательным доказательством наличия у него проблем интимного свойства: то же самое Генрих говорил, обращаясь к парламенту в 1532 году6, а между тем Анна Болейн беременела четыре раза за время их брака. Через четыре месяца после разговора с Шапюи Джейн Сеймур зачала ребенка. Импотенция короля не подтверждается ничем, кроме сомнительных показаний Рочфорда: Анна Болейн якобы говорила ему о неспособности Генриха к совокуплению с ней и о том, что в постели он не проявляет ни умения, ни силы7. В действительности Кромвель мог сфабриковать это свидетельство, желая показать, что Анна не уважает своего мужа и государя, а также, ссылаясь на его мнимое бессилие, оправдывает свою похоть.
Есть доказательства того, что Генриху и в поздние годы были свойственны сексуальные порывы. Многие современники говорили о его пристрастии к женскому обществу. Норфолк, хорошо знавший Генриха, заявлял, что тот имел «постоянную склонность предаваться любви»8. В Европе английского короля считали распутником. Карл V в беседе с Шапюи обмолвился, что, как всем известно, Генрих «склонен к любовным приключениям»9. В 1533 году один наблюдатель предсказал, что принцесса Елизавета будет слабым ребенком из-за «склонностей и образа жизни»10 ее отца: тогда господствовало убеждение, что половая распущенность мужчины сказывается на его потомках.
В 1535 году Джон Хейл, викарий Айлворта, говорил священнику Роберту Ферону, что король предается «грязным удовольствиям» и погряз в пороках: «Если пристально посмотреть на его жизнь, обнаружится, что он грязнее и зловоннее свиньи, которая валяется и оскверняет себя в любой мерзости. Несмотря на свое величие, он полностью отдается плотским удовольствиям и прочему сладострастию». Хейл заявлял, что Генрих изнасиловал большинство женщин при своем дворе и женился на Анне Болейн из чистой жажды «блуда, к величайшему стыду и умалению достоинства, своего и всего королевства». Викарию также стало известно, что «наш государь» содержит собственный бордель, который Хейл описывал так: «Несколько девиц, обитающих над одним из его покоев в Фарнеме»11.
Как уже говорилось, существует множество упоминаний о том, что король заглядывался на женщин. Вскоре после женитьбы на Джейн Сеймур он обратил внимание на двух придворных дам, красивых и молодых, и «сказал, приняв удрученный вид: жаль, что он не видел их до свадьбы»12.
Другое свидетельство, хоть и отрывочное, подтверждает слова Хейла. В конце 1530-х некий Уильям Уэбб жаловался, что однажды посреди дня катался верхом со своей любовницей рядом с дворцом Элтем и они натолкнулись на короля, которому сразу понравилась «милая деваха». Он затащил ее на своего коня и ускакал во дворец, где изнасиловал похищенную девицу и держал ее у себя какое-то время. Уэбб пришел в ярость и поклялся отомстить, но мало что мог сделать, кроме как рассказывать о своем горе каждому встречному13.
Есть одна любопытная история, вероятно случившаяся в 1536 году: когда Гольбейн писал портрет неизвестной дамы, тайно заказанный королем, некий «благородный человек» – вероятно, претендент на ее благосклонность – ворвался в комнату. Памятуя о необходимости хранить тайну, Гольбейн без зазрения совести вытолкал его вон и спустил с лестницы, после чего запер дом, поспешил к королю, пал перед ним на колени и стал молить о прощении за то, что совершил насилие в пределах двора. Вслед за художником явился «благородный человек», чтобы изложить свою версию событий. Однако ревность возобладала над Генрихом, он вышел из себя и в запальчивости сказал: «Вам ни к чему предъявлять претензии Гольбейну, имейте дело со мной! Послушайте, я могу сделать из семерых крестьян столько же лордов, но ни одного Гольбейна»14.
Генрих заработал распутством такую репутацию, что в 1537 году кто-то сказал: чтобы его порадовать, хватит «яблока да красивой девки для забавы»15. Скрытность короля, а также естественное нежелание наблюдателей доверять известное им бумаге могут объяснить скудость сведений, однако их все же достаточно, чтобы предположить у Генриха скорее наличие здорового сексуального аппетита, чем импотенцию.
Второго июня 1536 года Джейн Сеймур впервые публично обедала с королем, и все ее слуги принесли клятву верности ей. Позже в тот же день двор переехал в Гринвич, где два дня спустя, в праздник Троицы и Духова дня, Джейн была провозглашена королевой «и вслед за королем проследовала с процессией и большой свитой, состоявшей из дам, на мессу, где сделала приношения как королева, и ужинала в своем приемном зале под балдахином с гербами»16.
Брат Джейн занял видное место при дворе, став в день ее провозглашения королевой виконтом Бошамом из Хэча (Сомерсет), а также губернатором Джерси и канцлером Северного Уэльса. Став самым могущественным джентльменом Личных покоев, он оказывал большое влияние на короля, своего зятя, и добился назначения своих союзников и клиентов на ключевые должности при дворе.
Высокомерный и замкнутый, Сеймур находился под каблуком у своей капризной супруги Анны Стэнхоуп, на которой женился примерно в 1534–1535 годах. Его сестра Джейн стала восприемницей на крестинах их старшего сына в феврале 1536 года. Образованный и проницательный, Сеймур отличался чрезмерным идеализмом, чтобы стать крупным политическим деятелем, однако его амбициозность и высокий статус позволяли пренебречь этим обстоятельством, а его верность короне никогда не ставилась под сомнение. Будучи гуманистом, он симпатизировал делу реформ, «но действовал так осторожно, что все считали его своим человеком»17. Наибольший талант Эдвард Сеймур проявил в качестве военачальника: даже Норфолк восхищался им, и позднее по его рекомендации Сеймур успешно руководил королевской армией на севере Англии.
Седьмого июня король с королевой отправились водным путем из Гринвича в Уайтхолл, с большой помпой. Когда они проплывали мимо Тауэра, где лежала в могиле Анна Болейн, казненная меньше трех недель назад, им салютовали четыреста пушек; «все стены Тауэра, выходившие на реку, были увешаны вымпелами и флагами»18. У Редклиффской пристани королевская барка остановилась, чтобы Шапюи мог засвидетельствовать монаршей чете свое почтение; облаченный в лиловый атлас и окруженный одетыми в бархат слугами, он стоял под навесом, расшитым имперскими лилиями, и кланялся. Затем по его знаку три небольшие лодки с музыкантами, игравшими на тромбонах, шомах и сакбутах, поплыли вслед за королем и королевой в Вестминстер. Сойдя на берег, Генрих и Джейн отправились с процессией в Вестминстерское аббатство на торжественную мессу