23; помимо этого, он прихватывал с собой ножницы на случай, если волосы или борода короля потребуют стрижки. Так как Пени входил в близкий контакт с государем, от него требовали, чтобы он держал себя «беспорочным и чистым», избегал «низких людей» и «заблудших женщин»24.
В Постановлениях о придворном хозяйстве не упоминается о том, как король мылся. В большинстве домов у него имелись ванные комнаты, а в остальных – деревянные бадьи для купания, но неизвестно, насколько часто Генрих пользовался ими. Мы точно знаем, что зимой он принимал травяные ванны в лечебных целях, а во время эпидемий чумы избегал купания, страшась подхватить дурные гуморы25: следовательно, в обычных обстоятельствах он делал это. Генрих был брезглив и едва ли стал бы утруждать себя устройством стольких ванных комнат, снабженных разными приспособлениями, если бы не собирался их использовать.
В королевской ванной – «bain» по-французски – Хэмптон-корта, устроенной в Банной башне (с 1529 года), имелись позолоченный кессонный потолок и сиденья, устроенные под окном. Крепившаяся к стене ванна была снабжена двумя кранами – с холодной и горячей водой; последнюю нагревали с помощью находившейся в соседней комнате печи. Сходным образом были устроены купальни в Тауэре, Виндзоре, Больё, Брайдуэлле и даже в некоторых менее значительных королевских резиденциях; все они располагались на втором этаже, рядом со спальней короля26. Ближе к концу правления Генриха для него начали ставить на первом этаже огромные, утопленные в пол ванны, как у Франциска I в Фонтенбло. В Вудстоке воду для нее брали из источника Розамунды, летом она была холодной, а зимой – теплой27. Такая ванная комната имелась и в Хэмптон-корте; еще одну обнаружили археологи в Уайтхолле в 1930-е годы. Известно, что последняя была снабжена тридцатью пятью полотенцами из голландского полотна, мочалками для мытья, купальными халатами, ведрами, простынями и губками для выстилания дна ванны28. В ванных комнатах Больё и Гринвича стояли раскладные кушетки с занавесками29: после принятия ванны купальщик, как правило, ложился в постель во избежание простуды.
К каждой спальне короля примыкала гардеробная, а иногда и уборная; в гардеробных Гринвича и Хэмптон-корта были картины и книжные полки30. В уборной стояло сиденье с изысканной отделкой, содержавшее в себе оловянный ночной горшок; один из королевских нужников был обит черным бархатом с шелковой бахромой, на что ушло две тысячи позолоченных гвоздей, у него имелись «подлокотники и боковины»31. Часто утверждают, будто король не пользовался такими туалетами до конца своего правления, однако его сестра Мария, уезжая во Францию в 1514 году, взяла с собой стул со встроенным горшком вроде описанного выше32 – можно думать, что туалетные приспособления этого вида вошли в обиход намного раньше. Существуют письменные свидетельства того, что в 1547 году у Генриха в Хэмптон-корте имелось пять нужников: один был обтянут зеленым бархатом и шелком «с вышитыми на них королевскими гербами и эмблемами»33. Два королевских сиденья в Эмптхилле были снабжены спинками, а к некоторым даже прилагались резервуары с водой для смыва34.
Джентльмен, именовавшийся «грум стула», помогал своему государю всякий раз, когда тот пользовался уборной; он подавал государю фланель «для подтирания низа»35 и вызывал йомена Покоев, чтобы тот опорожнил и вымыл горшок. Сэр Томас Хинидж, хранитель стула с 1536 по 1546 год, был свидетелем хронических запоров короля и его попыток облегчиться. По его воспоминаниям, однажды вечером – дело было в 1539 году – король принял слабительное, после чего «спал до двух часов ночи, а затем встал, чтобы пойти к нужнику, и благодаря действию пилюль все прошло очень легко»36.
Когда король был готов предстать перед миром, он «выступал» из личных покоев, и его сразу окружали полчища придворных и просителей, ожидавших снаружи37. Пройдя мимо них и милостиво удовлетворив некоторые просьбы, монарх со свитой отправлялся на мессу, которую служили в королевской часовне, затем, если ничто не препятствовало, – на охоту, занимавшую все утро, и возвращался к позднему обеду. Он мог также читать, работать в библиотеке, осматривать лошадей в конюшне или – это было одним из любимых занятий Генриха – собственноручно приготовлять лекарства. Часто он отдыхал в личных покоях, окруженный своими джентльменами, и в этих случаях мог целый день не выходить из покоев38.
Распорядок дня короля предполагал, что он не всегда ест одновременно с остальными придворными39. В XIII веке английские монархи обзавелись собственными кухнями, что давало массу преимуществ: время приема пищи могло меняться, королю готовили самые изысканные блюда, кроме того, уменьшался риск того, что пищу монарха отравят, случайно или преднамеренно. В Хэмптон-корте личная кухня короля находилась прямо под его апартаментами, соединяясь с ними винтовой лестницей, и блюда приносили горячими40, что в других местах получалось не всегда. В других королевских резиденциях, а также на половине королевы все было устроено схожим образом41. Меню для государя составлял главный повар по согласованию с королевскими врачами и распорядителем стола. Ашеры сообщали работникам кухни, когда и где король желает трапезничать и сколько гостей будет за столом. Они же отвечали за то, чтобы стол был накрыт правильно и все сидели на своих местах. Король всегда занимал место в центре главного стола, «немного выше солонки, лицом ко всему залу»42.
Даже когда Генрих принимал пищу в уединенной обстановке, трапеза всегда проходила торжественно, с соблюдением многочисленных формальностей. Придя вместе с лордом-камергером в зал, под звуки труб, король садился в кресло с балдахином, на котором были изображены гербы. Джентльмены и грумы подавали ему еду, обнажив голову и преклоняя одно колено, сзади и сбоку от него стояли особо приближенные придворные, советники, священники и ученые мужи, которые вели беседу со своим повелителем43, а у ног короля во время трапезы сидели два эсквайра тела44.
Дамастовая скатерть, которой покрывали стол для короля, могла быть расшита цветами, узлами, коронами или геральдическими лилиями, а вода в королевской чаше для омовения пальцев подогревалась с помощью горелки45. Перед монархом неизменно стоял важный статусный символ – великолепный золотой неф в форме корабля, где помещались нож, ложка, салфетка и соль. Королевский белый хлебец заворачивали в «хлебную салфетку» с шитьем, льняную или шелковую46. Слуга, отвечавший за нарезание мяса, клал куски на тарелку государя, сделанную из позолоченного серебра или мрамора и имевшую с одного края углубление для соли47. Во время каждой трапезы королю подавали тринадцать блюд в две перемены, общая стоимость была головокружительной – до 1285 фунтов стерлингов48. Любимыми блюдами Генриха были оленина, пироги с дичью и апельсинами, хаггис (телячий рубец с потрохами), угорь, запеченная минога, лосось, осетрина, морская щука и прообраз «говяжьих оливок» – тонкие ломтики говядины, в которые перед обжариванием заворачивали фарш из мяса и овощей49. В качестве десерта король предпочитал заварной крем, пончики с яблоками, открытые пироги с фруктовой начинкой, желе и миндальный крем. Он всегда стремился попробовать что-нибудь новое и редкое, к примеру морскую свинью, которая считалась деликатесом в эпоху Тюдоров, и даже, вероятно, кокосы или то, что описывалось как «индийские орехи размером больше человеческого кулака»50. Всю пищу, предназначенную для короля, предварительно пробовали главный повар и лорд-стюард, проверяя ее на наличие яда.
Когда Генрих заканчивал есть, резчик мяса смахивал со скатерти ножом остатки пищи. Король стоял, пока коленопреклоненный ашер сметал с его одежды крошки, а другие слуги уносили посуду и убирали стол в соответствии с тщательно разработанным церемониалом. Затем он мыл руки в чаше, которую приносил один из его приближенных.
В собрании Британского музея хранится рисунок пером и тушью: Генрих VIII, обедающий один в своих личных покоях. Служители Покоев стоят с одной стороны от короля, каждый держит жезл – атрибут своей должности; с другой стороны находится буфет, в котором выставлена парадная посуда51.
Если гости короля собирались на банкет в приемном зале, фанфары возвещали о прибытии процессии во главе с лордом-стюардом и служителями Зеленого сукна, за которыми следовали главный повар, резчик мяса и лакей, причем последние двое всегда были дворянами или, по крайней мере, людьми благородного происхождения и накидывали на плечо полотенце – знак исполняемой должности; грумы несли еду на тяжелых подносах из позолоченного серебра52. Виночерпий пробовал все напитки, предназначавшиеся для государя, наливая несколько капель в крышку королевского кубка, изготовленного из драгоценных металлов, перламутра, алебастра, фарфора или венецианского цветного стекла с орнаментом53. Когда король ставил свой кубок на стол, напитки подавали гостям. То, что оставалось от королевских трапез, всегда раздавали бедным54.
Нередко Генрих ел в своих тайных покоях, и тогда соблюдалось меньше формальностей. К примеру, в 1528 году в Хансдоне он «ужинал один», удалившись «в комнату в башне»55.
Во второй половине дня король выезжал своих лошадей или принимал послов, которых зачастую вызывал внезапно. После ужина Генрих иногда занимался государственными делами, но советники жаловались, что он нередко откладывал их до позднего вечера56.
Король и королева редко обедали вместе, но Генрих обычно ужинал в покоях жены, если намеревался провести с ней ночь. Бывало, он без всякого предупреждения приглашал за их общий стол гостей – порой в довольно поздний час. Временами король проводил вечер, наблюдая за какими-нибудь забавами, сочиняя музыку или играя в азартные игры с придворными, а с наступлением темноты поднимался на крышу дворца, чтобы изучать звезды при помощи «созерцательных стекол»