Находясь под влиянием Мора, а также учитывая тот факт, что Мария в один прекрасный день могла стать королевой Англии, король и королева озаботились тем, чтобы их дочь получила лучшее классическое образование в традициях гуманизма. Вслед за ними то же самое стали делать образованные люди и аристократы. Формальное обучение, до тех пор доступное только мальчикам, в высшем обществе теперь считалось желательным и для девочек.
Первым наставником Марии, назначенным на эту должность в 1523 году, стал личный врач Генриха, престарелый доктор Линакр; он обучал принцессу латыни и написал для нее начальную грамматику, но в октябре 1524 года скончался. После этого королева попросила выдающегося испанского педагога Хуана Луиса Вивеса составить для Марии расписание занятий, которые позволили бы ей сделаться хорошей женой и матерью, а также при необходимости быть достойной королевой Англии. Ранее, в 1523 году, кардинал Уолси пригласил Вивеса в Англию, чтобы тот преподавал риторику в оксфордском колледже Тела Христова. Королева Екатерина знала о нем, вероятно, от Томаса Мора, который познакомился с Вивесом в Брюгге (1520) и был впечатлен его идеями. В 1522 году королева назначила Вивесу содержание и попросила, чтобы он посвятил Генриху VIII свой перевод «Града Божья» святого Августина. В 1524 году Вивес посвятил свой трактат о женском образовании «De Institutionae Foeminae Christianae» («Наставление женщине-христианке») Екатерине, которая была заказчицей этого труда.
Составленное Вивесом расписание занятий – строгое, требовавшее большого напряжения сил и дисциплины – подходило только для очень способного ребенка. Марию воспитывали в соответствии с высочайшими нравственными стандартами, поэтому она читала только самых серьезных древних авторов и схоластов – Цицерона, Сенеку, Плутарха, Платона, святого Иеронима и святого Августина, – а также Эразма и Мора. Чтение же романов или любых «праздных» книг, которые могли побудить к легкомысленному поведению, возбранялось, так как в женщинах видели обладательниц очень податливого разума, которых легко склонить к дурному. Молчаливость считалась ценным качеством, и по этой причине Вивес возражал против обучения женщин риторике. Для математики же, теологии и философии их интеллектуальные способности, с его точки зрения, были недостаточными.
Принцесса занималась вместе с несколькими соученицами, тщательно подобранными. Всех их учили латыни, французскому, немного итальянскому и греческому, грамматике, музыке, традиционным танцам, управлению домашним хозяйством и хорошим манерам. Каждый день было необходимо прочитывать избранные отрывки из Библии. Скорее всего, уроки латыни Марии давал сам Вивес, а остальные науки преподавал набожный и добрый Ричард Фетерстон, бывший духовник королевы. Сама Екатерина часто читала что-нибудь с дочерью и помогала ей с переводами. Как все Тюдоры, Мария была музыкально одарена, с раннего детства ее учили играть на вёрджинеле и лютне23, а гордый отец любил похваляться скороспелым талантом дочери.
В мае 1523 года состоялись очередные пышные торжества, на этот раз – по случаю приезда в Англию короля Кристиана II Датского с супругой Изабеллой Австрийской, сестрой Карла V. Мария Тюдор, герцогиня Саффолк, приехала ко двору, чтобы помочь королеве Екатерине развлекать ее племянницу, и занимала за столом более почетное место, чем датская королева.
Летом величавый и могущественный властитель, Чарльз, герцог Саффолк, отправился во Францию с четырнадцатью тысячами воинов для содействия Карлу V, намеревавшемуся захватить Францию. Однако, хотя Саффолк продемонстрировал «отвагу и решимость», его войска не смогли проявить себя из-за ужасных погодных условий, были потрепаны и деморализованы. Герцог ослушался короля, велевшего ему оставаться на месте, и вернулся с армией в Англию. Услышав из первых уст о том, какие несчастья им пришлось претерпеть, Генрих решил закрыть глаза на непослушание своего главнокомандующего24.
Анна Болейн тем временем опрометчиво вступила в близкие отношения с Генри Перси, наследником графа Нортумберленда, который был членом двора Уолси, часто «проводил свободное время в покоях королевы и там ухаживал за фрейлинами». Перси, к несчастью, был обручен с леди Мэри Тэлбот, дочерью графа Шрусбери, – более выгодной партией, чем Анна. Перси набрался храбрости и спросил Уолси, нельзя ли расторгнуть помолвку, но получил выговор за дерзость. Кардинал тут же послал за его отцом, который немедля забрал своего неблагодарного отпрыска на север и устроил свадьбу.
Джордж Кавендиш, рассказывая об этом, утверждает, что Уолси действовал по распоряжению самого короля, тайно желавшего обладать Анной Болейн. Других свидетельств того, что король ухаживал за нею до февраля 1526 года, нет, а сама разъяренная Анна после истории с Перси была с позором удалена от двора и отправлена домой. Она поклялась отомстить Уолси. Если бы Генрих питал такие сильные чувства к ней, то наверняка не позволил бы ей покинуть двор. Более того, в первых своих письмах к ней, датированных 1527 годом, он говорит, что влюблен в нее немногим более года.
В течение 1523 года король увлеченно производил различные переделки в своих резиденциях и приобретал новые владения. Он потратил 500 (150 000) фунтов стерлингов на работы в Гринвиче, где переустроил покои Генриха VII, окна которых выходили на реку, и расширил сад. Кроме того, он купил поместье Парлаунт в Глостершире после смерти владельца, сэра Эдварда Стэнли, не оставившего наследников, и превратил его в дом смотрителя. В 1524 году король приобрел замок Эмптхилл в Бедфордшире, возведенный в XV веке на вершине холма, с прекрасным главным холлом, откуда открывался доступ в центральный двор, и каменными башнями. Эмптхилл был известен своим «на удивление здоровым и чистым воздухом»25 и великолепным охотничьим парком. Генрих часто использовал его для остановок во время поездок по стране. В 1533–1547 годах там были созданы просторные королевские апартаменты26.
29«Все враги Англии повержены»
В марте 1524 года Генрих заказал мастерским Гринвича «новую упряжь по его собственной задумке и образцу, какой ни один мастер доселе не видывал». Желая поскорее опробовать ее, король устроил турнир с Саффолком в роли его главного противника, но, когда оба появились на площадке, Генрих забыл опустить забрало, и как только они ринулись друг на друга, встревоженные зрители закричали: «Стой! Стой!», поскольку Саффолк направил копье в ничем не защищенное лицо короля. Однако герцог мало что видел и слышал в своем тяжелом шлеме. Он столкнулся с Генрихом, и его копье «ударило короля в лоб прямо под защитной планкой на куполе шлема, или базинета, куда для безопасности крепится на петлях барбет [забрало]. Копье герцога разлетелось в щепки и вдавило забрало короля так глубоко в шлем, что весь купол был полон деревянных обломков». Король, по-видимому, не пострадал, но потрясенный Саффолк поклялся никогда больше не сражаться на турнирах против своего государя. Генрих заверил его, что в этом происшествии «ему некого винить, кроме самого себя», и поучаствовал еще в шести сшибках просто в доказательство того, что он не пострадал; «это стало большой радостью и утешением для всех его подданных, присутствовавших там»1. Однако есть предположение, что головные боли, от которых впоследствии страдал король, стали результатом удара в лоб, полученного тогда.
Король был буквально на волоске от смерти. И он сам, и его современники с ужасом сознавали, что из-за отсутствия у государя наследника мужского пола Англия окажется на грани гражданской войны: кто-нибудь непременно оспорит право девочки на престол, а дворяне, в чьих жилах течет кровь Плантагенетов, могут попытаться захватить власть силой.
Генрих и его советники все больше беспокоились относительно наследования престола. Прошло пять лет с момента последней беременности королевы, и Екатерина, которой исполнилось тридцать восемь, вошла в период менопаузы. С 1522 года Генрих, терзаемый сомнениями, которые разжег в нем его духовник Джон Лонгленд, епископ Линкольна, ставил под вопрос законность своего брака. Библейская Книга Левит предупреждает, что мужчина, вступающий в кровосмесительный союз с женой брата, будет бездетным, и, хотя папа Юлий II дал разрешение на брак с Екатериной, король начал считать отсутствие у него сыновей карой за прегрешения перед Господом. Тем не менее какое-то время он ничего не предпринимал: подданные очень любили королеву, она была добродетельной женщиной, к которой сам Генрих испытывал глубокую привязанность. Но главное, он не желал ставить под угрозу союз с императором Карлом, племянником Екатерины.
И все же отношения короля и королевы разладились. В 1531 году Генрих заявил, что к весне 1525 года, когда у Екатерины прекратились менструации, он, хотя иногда и посещал ее ложе для видимости, перестал вступать с ней в интимные отношения, так как у нее, очевидно, было какое-то женское заболевание и это отталкивало его2. Однако в 1528 году, когда Генрих еще спал в одной постели с королевой, он говорил кардиналу Кампеджо, что не имел близости с женой два года3.
Разница в возрасте между венценосными супругами никогда еще не была столь очевидной. Екатерина давно утратила очарование юности и превратилась в обрюзглую пожилую матрону, все чаще искавшую утешения в обществе дочери и религиозных обрядах. Однажды, вернувшись на барке в Ричмонд из аббатства Сион, куда она ездила молиться вместе с Вивесом, королева выразила желание вести более спокойную жизнь. Если бы ей предложили выбрать между тяжелыми невзгодами и нынешним довольством, то, по ее словам, она предпочла бы первое, так как «удовольствованные обычно утрачивают духовную цельность»4. Тем не менее, когда в будущем перед ней встал такой же выбор, она поступила совершенно иначе.
В 1524 году Генрих отмечал День святого Георгия в Бьюли. В следующем месяце ему пришлось оплакивать смерть одного из самых выдающихся своих советников – герцога Норфолка, который скончался в своем саффолкском замке Фрамлингем. Генрих в последний раз виделся с Норфолком в 1523 году, и их беседа, хоть и краткая, была проникнута теплотой.