2. Та же решительно вознамерилась получить все, что полагалось королеве. Ничего не сказав королю, она приказала своему камергеру забрать у Екатерины прекрасное двадцатичетырехвесельное судно, снять с него гербы королевы, сжечь их и заменить на ее собственные, а кроме того, перекрасить лодку в цвета Анны – синий и багровый. Шапюи заявил официальный протест королю, который гневно отругал камергера3.
Затем Анна занялась своим туалетом и заказала несколько платьев по французской моде. Полидор Вергилий осудил манеру, заимствованную ею у «распутных созданий», обитавших при французском дворе, как «совершенно не сочетающуюся с целомудрием». Однако Анна желала произвести впечатление на французов своим гардеробом, в который входили платье из золотой парчи, усыпанное бриллиантами, и несколько вещей, которыми снабдил ее король: два платья, одно из зеленого дамаста, другое из сплошь расшитого золотой нитью бархата, которое стоило 74 (22 200) фунта стерлингов, шелка, меха и самый интимный подарок – «ночная сорочка», сшитая из четырнадцати ярдов черного атласа на подкладке из тафты, с завязками из бархата и верхними рукавами, укрепленными клееным холстом4.
Несмотря на все усилия, затраченные Анной на подготовку к визиту, при французском дворе не нашлось дамы королевских кровей, которая могла бы принять ее. Генрих не захотел видеться со второй женой Франциска5 Элеонорой Австрийской, приходившейся сестрой императору, а Маргарита, сестра Франциска, отказалась встречать «шлюху короля»6. Предложение о том, чтобы положенные Анне почести оказала любовница Франциска, герцогиня Вандомская, вызвало у Генриха ужас. Решили, что Анна останется в Кале и Генрих отправится на встречу с Франциском один. Седьмого октября они покинули Гринвич. В свите Генриха, состоявшей из 2139 человек7, состояли Ричмонд, Норфолк, Саффолк, ехавший с неохотой (жена отказалась составить ему компанию)8, Кромвель, Уайетт и джентльмены Личных покоев9. Анну сопровождали тридцать дам, приставленных королем к его «дражайшей и любимейшей кузине»10. Основная группа служителей двора отправилась вперед, в Кале. Король и его приближенные провели первую ночь в Стоуне, в доме одной из ближайших подруг Анны, леди Бриджет Уингфилд11, следующую – у сэра Томаса Чейни, третью – в Кентербери, у сэра Кристофера Хейлса. После этого все поехали в Дувр12.
Одиннадцатого октября 1532 года, в пять часов утра, король и его возлюбленная поднялись на борт «Ласточки» и вышли в море. Дул попутный ветер, и к десяти утра они прибыли в Кале, где их встретили мэр и лорд Бернерс, представитель короля. Затем Генрих и Анна с факельной процессией отправились на мессу в церковь святого Николая, после чего разместились в огромном здании Казначейства13, расширенное к их приезду. Кровать Генриха заблаговременно привезли из Англии и установили в его покоях, убранных зеленым бархатом. Анне отвели апартаменты из семи комнат, ее спальня примыкала к королевской, и между комнатами была дверь14. Один француз утверждал, что король и Анна открыто жили вместе15. Анна, безусловно, сопровождала Генриха на мессы и вообще повсюду, словно уже была королевой; ходили слухи, будто Генрих тайно женился на ней в Кале16. В августе Анна намекнула на это в письме своей сестре Мэри, прося быть готовой сопровождать ее в Кале, «где свершится то, чего я так долго ждала»17.
Десять дней, проведенных в Кале, Генрих и Анна посвятили развлечениям, соколиной охоте, осмотру защитных сооружений, азартным играм с Норфолком и другими придворными18. Англичане пировали, поедая разнообразные угощения – подарок констебля Франции Анна де Монморанси: карпов, морских свиней, паштеты из оленины, отборные груши и виноград19.
По взаимному согласию грядущий визит не должен был напоминать встречу на Поле золотой парчи: Генрих настоял на том, чтобы никто не надевал «дорогой, расшитой золотом одежды и не было никакой другой мишуры»20. Как при Генрихе, так и при Франциске были только двор и шестьсот вооруженных людей. Кроме того, условились, что каждый понесет расходы на прием другого. Но когда встреча наконец состоялась, выяснилось, что монархи проигнорировали бóльшую часть ограничений и сильно потратились на наряды и увеселения: Генрих, по некоторым оценкам, выложил не менее 6000 (1 800 000) фунтов стерлингов.
Шестнадцатого октября Норфолк и Монморанси встретились для обсуждения последних деталей, и 19-го Франциск прибыл в Булонь, где обосновался со своим двором в аббатстве Нотр-Дам. Два дня спустя короли обнялись в Сент-Инглеверте, тогда известном как Сэндингфилд, недалеко от границы с Пэйлом Кале.
Генриха, облаченного в рыжевато-коричневый бархатный наряд с каймой из золота и жемчуга, сопровождали сто сорок одетых в бархат лордов и джентльменов, сорок стражников и шестьсот конников. Целую милю короли ехали рука об руку, затем остановились недалеко от французской границы, чтобы поднять тост за здоровье друг друга. Запуская по пути охотничьих соколов, они отправились в Булонь, на окраине которой их встретили дофин Франциск и два его брата в черных бархатных одеяниях, отороченных серебром; их сопровождали четыре кардинала и тысяча всадников. Генрих поцеловал сыновей Франциска в губы и нежно обнял их21, затем облобызал всех французских лордов. Когда королевская процессия въехала в Булонь, тысяча пушек дала оглушительный залп, слышный за двадцать миль.
Генрих остановился вместе с Франциском в булонском аббатстве Нотр-Дам, где для него приготовили четыре комнаты, увешанные серебряной парчой и гобеленами со сценами из «Метаморфоз» Овидия. Генрих и Франциск ежедневно посещали мессу в церкви аббатства, преклоняли колени – каждый в своей молельне, – затем с большой пышностью ели в трапезной, украшенной гобеленами по мотивам истории Сципиона Африканского. Еще там был огромный буфет с выставленной напоказ посудой, сверкавшей драгоценными камнями.
В течение этих четырех дней, как отмечал один наблюдатель, французы «намного превосходили англичан в роскоши нарядов». Сам Франциск один раз появился в дублете, «усыпанном самоцветами и крупными бриллиантами стоимостью в 100 000 [30 миллионов] фунтов стерлингов»22, а Генрих надевал костюм, подаренный французским королем, – расшитый жемчугом дублет из алого атласа и длинную мантию из белого бархата, расшитую золотом.
В первый день Генрих и Франциск обсуждали план совместного крестового похода против турок, а затем переключились на Великое дело. Франциск обещал использовать свое влияние на папу для достижения благоприятного исхода, а также отправить в Рим двух кардиналов, чтобы те сообщили Клименту о новом союзе и заверили его, что императора опасаться не стоит23.
Погода стояла прекрасная. Генрих наблюдал за тем, как сыновья Франциска играют в теннис, и делал ставки на результат. Однажды он проиграл таким образом 157 (47 100) фунтов стерлингов24. Английский король совершил подношение в святилище Богородицы Булонской25 и устроил роскошный пир для французских дворян. Ни турниров, ни танцев не было, так как дамы на встрече королей не присутствовали. Генрих осыпал Франциска подарками, среди которых были прекрасные кони, мастифы, соколы и украшения, а дофину и его братьям выделил 300 000 золотых крон26. Дары оказались настолько щедрыми, что Франциску пришлось брать взаймы, дабы преподнести Генриху шесть коней в виде ответного дара; кроме того, он отдал гостю свою кровать с занавесками из алого бархата.
Двадцать четвертого октября Франциск посвятил Норфолка и Саффолка в кавалеры ордена Святого Михаила. На следующий день он уехал в Кале вместе с Генрихом, облаченным в мантию из золотой парчи и дублет с разрезами, украшенный застежками с бриллиантами и рубинами. На подступах к Кале Франциска приветствовал герцог Ричмонд, «достойный юный принц, исполненный благости и красоты»27. Три тысячи пушек давали залпы, когда кавалькада въезжала в город и двигалась по улицам, вдоль которых выстроились английские солдаты и служилые люди28. Франциска разместили с большим почетом за счет торговцев из Кале в их главном доме – Стейпл-инн, где для свиты короля французов были приготовлены 2400 постелей и места в стойлах для 2000 лошадей. В тот вечер французский монарх отправил прево Парижа к Анне Болейн с дорогим бриллиантом в знак своего уважения к ней.
Воскресным вечером во дворе Стейпл-инн устроили травлю быков и медведей. Банкетный зал был увешан золотой и серебряной тканью с золотыми венками, в которых сверкали драгоценные камни, отражавшие свет от двадцати серебряных подсвечников; в каждом пылала сотня восковых свечей. За ужином подали огромное количество разной рыбы и мяса. Семиярусный буфет стонал под грузом тюдоровской золотой посуды. Генрих появился в наряде из пурпурно-золотой парчи, имея на себе шейное украшение с четырнадцатью рубинами – самый мелкий был размером с гусиное яйцо – и две нитки жемчуга, на которых висел рубин «Черный Принц»29.
После ужина Анна Болейн и еще семь дам, включая леди Мэри Говард, леди Рочфорд и леди Фицуотер, – все были в масках и необычных костюмах из золотой парчи и алой ткани с блестящей нитью и золотыми шнурками – танцевали перед двумя королями. Потом они вывели на площадку для танцев мужчин, и Анна встала в пару с Франциском. Генрих не удержался и снял с нее маску, чтобы показать французскому королю, с кем он танцует30. Франциск ничуть не смутился и по окончании танцев целый час беседовал с Анной, сидя у окна31. Вечер завершился тем, что Генрих проводил французского монарха в его апартаменты.
Двадцать восьмого октября Генрих устроил собрание рыцарей ордена Подвязки, на котором присутствовал Франциск в орденском наряде. Двое королей торжественно поклялись отправиться в крестовый поход против турок. Позже в тот же день они посетили состязание в борьбе между лучшими корнуолльцами Генриха и французами, в котором победили корнуолльцы