Одну из двух главных женских ролей во «Вражьих тропах» сыграла Эмма Владимировна Цесарская. Ее яркую чувственную красоту не забудешь. Почему она исчезла из кинематографа?
Вскоре после выхода ленты «Вражьи тропы», в 1937 году, арестовали и расстреляли ее мужа, недавнего подчиненного Ягоды, – помощника начальника Главного управления пожарной охраны НКВД капитана госбезопасности Максимилиана Оскаровича Станиславского. А ее изгнали из кинематографа. Ее карьера была сломана.
Фильм «Вражьи тропы» поставлен по роману Ивана Петровича Шухова «Ненависть». Его первые опыты в литературе одобрил Горький.
Много позже сын Шухова с горечью вспоминал, что в фильме звучала песня:
Позарастали стежки-дорожки,
Где проходили милого ножки.
Слова – Ивана Шухова, а считается, что народные. Песню выкинули из фильма, потому что в 1937 году Шухова едва не посадили.
Этот фильм о коллективизации и раскулачивании. И о внутреннем враге! Потому и понравился Генриху Ягоде.
Беднота разоблачает кулаков-вредителей и создает колхоз. Какая трагедия разворачивается на наших глазах! Спасаясь от раскулачивания, что означало лишение всего имущества и высылку, справный хозяин, у которого дом – полная чаша, говорит:
– Отрекаюсь от своей жизни, бесполезной для советской власти, отдаю свой дом под школу.
Хотя почему он, семейный человек, должен оставаться без дома?
Его сын говорит:
– Отказываюсь от отцовских нетрудовых капиталов, ухожу служить в Рабоче-крестьянскую Красную армию.
А ему ехидно в ответ:
– Лишенцев в армию не берут.
В те годы избирательных прав лишались так называемые эксплуататорские классы. Под эту категорию подпадали и кулаки. Они назывались забытым уже словом «лишенцы». Принадлежность к лишенцам была крайне опасна. По этим же спискам составлялись другие – на арест и высылку.
В фильме звучат понятные тогдашнему зрителю шутки относительно «головокружения». Это намек на статью Сталина «Головокружение от успехов», которая была опубликована в «Правде» 2 марта 1930 года и вроде бы призывала умерить рвение в коллективизации.
Дело в том, что насильственное объединение в колхозы крестьян фактически ввергло страну в состояние новой гражданской войны. Насильственные хлебозаготовки, аресты кулаков привели к массовым восстаниям. В 1929 году в стране вспыхнули 1300 мятежей (четыре мятежа каждый день). Для чекистов Ягоды это была опасная проблема. Не знали, как справиться. Крестьяне резали скот и сеяли меньше. Политбюро удержало страну под контролем только благодаря террору.
В октябре 1932 года Генриха Ягоду включили в комиссию ЦК, которую командировали на Северный Кавказ «в целях усиления хлебозаготовок». В крае провели чистку руководства и массовые аресты. Не желавших отдавать все зерно крестьян высылали на Урал.
Входивший в комиссию нарком снабжения РСФСР старый большевик Николай Болеславович Эйсмонт, который в Гражданскую войну вместе с Рыковым наладил военную промышленность и снабжение Красной армии всем необходимым, потрясенный увиденным, вернувшись, рассказывал:
– Колхозы не желают сдавать хлеб. На Северном Кавказе крайне плохое отношение к колхознику, чуть ли не за один сорванный колос ржи расстреливают. Я одного крестьянина в прямом смысле от расстрела спас.
Николай Эйсмонт откровенничал в узком кругу, но люди Ягоды зафиксировали крамольные высказывания наркома. В ноябре Эйсмонта сняли с должности, исключили из партии и посадили.
1 октября 1934 года Сталин написал Кагановичу:
«Не мешало бы поехать вам в Новосибирск на наделю, взяв с собой Ягоду или Агранова. Если Западная Сибирь подведет в хлебозаготовках, – это будет провал».
Каганович немедленно ответил:
«Считаем совершенно правильным ваше предложение о поездке в Сибирь. 4 или 5 я и Ягода выедем в Сибирь».
2 октября политбюро оформило решение командировать Кагановича и Ягоду в Западную Сибирь для усиления хлебозаготовок. Но Ягода ехать с Кагановичем отказался: он уже отправил в Западную Сибирь своего заместителя Георгия Прокофьева с группой оперативного состава.
И Каганович доложил Сталину:
«Ягода не поедет, так как там в Сибири т. Прокофьев, а у него, т. Ягоды, здесь, по его словам, много всяких дел».
Зачем вождь велел посылать на хлебозаготовки руководителей госбезопасности? Вождь точно знал, кто у него эффективные менеджеры и какими методами они действуют.
В фильме «Вражьи тропы» уполномоченный грозно говорит:
– Поперек дороги нам не становись. Раздавим!
– Вредный элемент к слову не допускаю!
И добавляет:
– Мы здесь, как на войне…
Действие фильма происходит в Казахстане. Власти республики не обладали ни полномочиями, ни ресурсами и не смогли спасти народ от массового голода, который поразил Казахстан зимой 1932–1933 года в результате коллективизации и раскулачивания.
Казахстан, может быть, пострадал больше других республик. Во время коллективизации у кочевников-скотоводов отбирали единственное средство пропитания – скот. Люди умирали от голода. Скот в колхозах пал без кормов и ухода. По статистике, в 1928 году в Казахстане насчитывалось в общей сложности 40 млн голов скота, к 1933-му осталось всего 5 млн голов!
Я много лет знаком с кадровым чекистом Николаем Михайловичем Голушко. Он в начале 1990-х годов был министром безопасности России. Генерал-полковник Голушко родом из Казахстана. Он вспоминал: «Родители моей матери погибли в годы великого голодомора, бушевавшего в тридцатые годы в Северном Казахстане».
Из-за голода и последовавшей за ним эпидемии тифа погибли 1,7 млн человек. Это 40 процентов всего казахского населения.
Первый президент Казахстана Нурсултан Назарбаев в 1993 году подписал закон «О реабилитации жертв политических репрессий», и тысячи людей, прошедших через сталинские лагеря и тюрьмы, получают ежемесячное пособие. Его указом 31 мая утвердили днем памяти жертв политических репрессий.
Президент Казахстана сказал:
– История не знает таких примеров, когда правительства так безжалостно уничтожали бы собственный народ. Я был поражен масштабностью репрессий тоталитарного режима и тем адским равнодушием, с которым карательная машина выкашивала жизнь ни в чем не повинных людей… Страшны не только цифры, хотя за ними трагедия миллионов. Страшно другое – непонимание порочности тоталитаризма в целом.
Голодали повсюду. Еще в марте 1930 года заместитель председателя ОГПУ Станислав Мессинг обращался в наркомат торговли: «ОГПУ обращает ваше внимание на чрезвычайно острое положение с продовольствием и прочими товарами для переселенных в Северный край кулацких семей».
На Север отправился нарком внутренних дел РСФСР Владимир Николаевич Толмачев. Составил отчет об увиденном в бараках:
«Теснота невероятная. Полов нет. Температура не выше четырех градусов. Вшивость. При скверном питании, а для многих при почти полном его отсутствии, все это создает колоссальную заболеваемость и такую же смертность среди детей.
По Архангельску за март и десять дней апреля из 8000 детей заболело 6007. Умерло – 587. По Северо-Двинскому округу на 12 апреля всего умерло – 784, из них детей – 634. По Вологодскому округу с 29 марта по 15 апреля болело детей – 4850, из них умерло – 677. Причем болеют и мрут младшие возраста».
Чувствительный Владимир Толмачев и года наркомом не проработает. Его снимут с должности, потом исключат из партии и расстреляют.
А Сталин был недоволен темпами раскулачивания, требовал больших цифр. 11 марта 1931 года на заседании политбюро решили: «Возложить наблюдение и руководство работой по выселению и расселению кулаков на специальную комиссию тт. Андреева, Ягоды и Постышева» (см.: Советская деревня глазами ВЧК – ОГПУ – НКВД. 1918–1939: Документы и материалы. Т. 1–4. М., 1998–2012. Т. 3. С. 33).
Андрей Андреевич Андреев был председателем Центральной контрольной комиссии партии и одновременно наркомом рабоче-крестьянской инспекции. Павла Петровича Постышева сделали секретарем ЦК и поставили заведовать организационно-инструкторским отделом. Его ждала большая карьера, место в политбюро и потом… расстрел в феврале 1939 года. Андреев и Постышев – большие партийные начальники, но без Ягоды никуда.
Все области получили указание перейти к массовому раскулачиванию, план операции через месяц представить в секретно-политический отдел ОГПУ. Обустройство крестьянских семей, которых изгнали из родных мест, тоже возложили на аппарат госбезопасности. Задача оказалась непосильной для ведомства Ягоды. Да и бедственное положение крестьян у кого-то вызывало сочувствие, это еще не годы большого террора.
Генрих Ягода и его сотрудники пытались как можно быстрее завершить эту акцию, что вызвало раздражение Сталина. Видимо, еще и по этой причине 25 июля 1931 года вождь перевел Ягоду из первых заместителей председателя ОГПУ во вторые, чтобы тот понял: любые указания вождя исполняются неукоснительно.
Массовая коллективизация и раскулачивание – полный разрыв с тем курсом, которым с начала XX столетия шла Россия, отказ от рекомендаций экономической науки. И самое страшное – эта политика строилась на крови крестьянина, на уничтожении деревни. Колхозная система начисто отбивала желание эффективно хозяйствовать.
Бухарин с нескрываемым возмущением говорил о новой сталинской теории:
– Полное право гражданства в партии получила теперь пресловутая «теория» о том, что, чем дальше к социализму, тем большим должно быть обострение классовой борьбы и тем больше на нас должно наваливаться трудностей и противоречий. При этой странной теории выходит, что, чем дальше мы идем в деле продвижения к социализму, тем больше трудностей набирается, тем больше обостряется классовая борьба, и у самых ворот социализма мы, очевидно, должны или открыть гражданскую войну, или подохнуть с голоду и лечь костьми.
Николай Иванович еще не знал, насколько он близок к истине. Нескольким миллионам крестьян суждено было умереть от голода, а его самого ждал расстрел. Бухарина постоянно прерывал насмешками Серго Орджоникидзе, который до Андреева являлся главным партийным инквизитором – председателем Центральной контрольной комиссии.