Надеялись, что Киров только ранен. Пытались его спасти. Тело первого секретаря внесли в кабинет Чудова. Один за другим прибывали врачи. Делали искусственное дыхание, к ногам приложили бутылки с горячей водой. Наложили повязку на рану. Ввели камфору и кофеин… И только убедившись, что все усилия напрасны, диагностировали смерть.
Подробные воспоминания оставил Михаил Васильевич Росляков, который руководил в Ленинграде областным финансовым отделом. Он прошел через лагеря и выжил. В момент убийства Росляков находился в кабинете второго секретаря обкома Михаила Семеновича Чудова, где шло совещание. Самого Чудова вскоре арестуют и расстреляют…
В 16 часов 37 минут они услышали два выстрела, выскочили в коридор и увидели неподвижно лежащего на полу Кирова. А рядом с ним бился в истерике человек, в его правой руке – револьвер. У него отобрали оружие, записную книжку и партийный билет на имя Леонида Васильевича Николаева.
Федор Тимофеевич Фомин в 1934 году служил заместителем начальника ленинградского областного управления НКВД:
«Мне позвонил по ВЧ Ягода и спросил, “как одет убийца, в заграничное или нет”, я ему ответил, что убийца Николаев имеет в кармане партбилет, сам он, бывший работник Рабоче-крестьянской инспекции, имел пропуск в столовую Смольного и одет во все советское. Спустя некоторое время Ягода еще раз позвонил по ВЧ и спросил опять то же самое, то есть коверкотовый ли костюм и кепка на убийце заграничная ли. Я опять ему ответил, что Николаев сам ленинградский и одет в ленинградскую одежду».
Леонида Николаева чекисты на носилках (он не мог идти) в семь вечера доставили в санчасть управления НКВД. Вызвали психиатров. Они диагностировали, как записано в справке, «состояние истерического припадка при сильном сужении поля сознания». К девяти вечера он «пришел в себя». Врачи сделали ему две специальные ванны, поставили под душ, переодели. Он смог вести «связные разговоры, отвечал на вопросы толково».
Присутствовавший на допросе помощник начальника Особого отдела Ленинградского военного округа Прокопий Максимович Лобов поразился внешнему виду Николаева: «Невзрачный, плюгавый человек, гнида, внешне не способный на убийство. Во время допроса чувствовалось, что Николаев находится в депрессивном состоянии, он не смотрел прямо в лицо и не отводил глаз от стены».
Первый допрос – самый важный.
– Кто вместе с вами является участником в организации этого покушения? – первое, что интересовало следствие.
Леонид Николаев:
– Категорически утверждаю, что никаких участников в совершенном мною покушении у меня не было. Все это я подготовлял один, и в мои намерения никогда я никого не посвящал.
– Какие причины заставили вас совершить это покушение?
– Мое безработное положение и отсутствие материальной, а самое главное – моральной помощи со стороны партийных организаций. Все мое положение оказалось с момента моего исключения из партии (восемь месяцев тому назад), которое опорочило меня в глазах партийных организаций. О своем тяжелом материальном и моральном положении я многократно писал в разные партийные инстанции, но ниоткуда я реальной помощи не получил.
– С кем из иностранцев вы имели какую-либо связь и беседовали о подготовлявшемся вами покушении?
– Никогда ни с кем из иностранцев я связи не имел и не говорил. Уж если бы я передал мой план иностранцам, тогда было бы плохо, товарищи. Весь план разработал лично я сам и сам его выполнил до конца.
– Скажите более ясно, какую вы преследовали цель?
– Этим убийством я хотел добиться, чтобы партия обратила внимание на живого человека и на бездушно бюрократическое отношение к нему.
Но такое объяснение совершенно не устраивало ни следствие, ни тем более высшее начальство.
Через 15 минут после убийства Кирова уже начали допрос жены Николаева – Мильды Петровны Драуле. Она работала инспектором сектора кадров уполномоченного наркомата тяжелой промышленности в Ленинграде.
Она рассказала о муже:
«С момента исключения его из партии он впал в подавленное настроение, находился все время в ожидании решения вопроса о его выговоре в ЦК и нигде не хотел работать. Он обращался в Райком, но там ему работу не дали. На производство он не мог пойти по состоянию здоровья, у него неврастения и сердечные припадки».
На следующий день, 2 декабря, в десять утра в Ленинград специальным поездом приехал Сталин. Вокзал, где встречать вождя собралось все питерское начальство, был оцеплен чекистами. А с ним прибыли глава правительства Вячеслав Михайлович Молотов, нарком обороны Климент Ефремович Ворошилов и новый секретарь ЦК Андрей Александрович Жданов, которого через несколько дней сделают первым секретарем в Ленинграде вместо убитого Кирова. Жданов в те годы очень нравился Сталину.
А.И. Микоян и А. А. Жданов. 1939. [ТАСС]
Андрей Жданов понравился Сталину и занял в Ленинграде место Кирова
Высшее партийное руководство сопровождали прокурор СССР Андрей Януарьевич Вышинский, заместитель председателя Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) Николай Иванович Ежов, нарком внутренних дел Ягода и его первый заместитель Агранов.
В Ленинград командировали две сотни сотрудников центрального аппарата госбезопасности, которые вместо ленинградских чекистов взяли под стражу Леонида Николаева.
Афанасий Исакович Кацафа, служивший в контрразведывательном отделе ОГПУ, рассказывал:
«Приехал Ягода и стал допрашивать Николаева. Ягода выяснил у Николаева его биографические данные. Ягода приказал Миронову записать в протокол допроса, что отец Николаева использовал наемную рабочую силу, против чего Николаев категорически возражал, в результате чего, когда Николаеву было предложено подписать протокол, он от подписи отказался и, показывая на Ягоду, сказал: “пусть он подписывает”».
Николаева по приказу Ягоды ни на минуту не оставляли одного и в камере, чтобы не покончил с собой. Московские чекисты были вместе с ним круглосуточно.
Афанасий Кацафа:
«Николаев вел себя очень нервозно. Первые дни в процессе следствия он очень мало спал, относился ко мне враждебно, но затем наши взаимоотношения несколько наладились в связи с тем, что я, по указанию руководства, брал от Николаева записки якобы для передачи жене и сдавал их следователю, допрашивавшему Николаева. Об аресте жены Николаев не знал. Находясь в камере, Николаев дважды пытался покончить жизнь самоубийством: в первый раз, когда ему дали стакан воды, он пытался откусить кусок стекла, а второй раз пытался выброситься из окна четвертого этажа».
Как же произошло убийство?
Приехав в тот день в Смольный (в машине его охраняли два сотрудника оперативного отдела), Киров поднялся на третий этаж, прошел по длинному коридору и свернул в боковой коридорчик, ведущий к его кабинету.
Личный охранник первого секретаря Михаил Васильевич Борисов, немолодой – по понятиям того времени – человек, шел, как полагалось, сзади. На какой-то момент он потерял Кирова из виду. В боковом коридорчике должен был находиться еще один сотрудник личной охраны первого секретаря. Дежурил на третьем этаже сотрудник оперотдела Николай Максимович Дурейка. В нужный момент его не оказалось на месте.
Убийца и жертва остались один на один.
Самого Борисова сразу же допросил начальник экономического отдела управления государственной безопасности НКВД по Ленинградской области Арон Львович Молочников. Он потом рассказывал, что сидел в кабинете начальника управления Филиппа Медведя, когда зазвонил телефон. Начальник управления распорядился вызвать машину – его ждал Киров.
И почти сразу новый звонок.
Медведь крикнул:
– В Кирова стреляли!
Начальник управления немедленно уехал. Молочников вскоре получил распоряжение выслать 30 сотрудников в Смольный. Собрал людей и вместе с ними поехал.
Там Медведь поручил ему допросить Борисова и выяснить все подробности:
«Ко мне привели человека в штатском платье, лет пятидесяти. Борисов настолько волновался, что я никак не мог добиться от него толкового ответа, где он встретил тов. Кирова, как он его сопровождал и где он, Борисов, был во время убийства. Мне пришлось чертить план Смольного, объяснять ему, где правая и где левая сторона.
Наконец, мне удалось выяснить, с его слов, что тов. Кирова он встретил в вестибюле и находился от него на расстоянии двадцати шагов. Когда тов. Киров стал подниматься по лестнице, он продолжал держаться от него на этом же расстоянии. Когда тов. Киров входил уже на первую от низу площадку лестницы, Борисов только вступал на лестницу. На таком расстоянии он дошел до третьего этажа.
На все мои вопросы, почему он шел на таком большом расстоянии от тов. Кирова, он отмалчивался.
Дальше выяснилось, что, находясь в двух-трех шагах от угла поворота на левый коридор, Борисов услыхал два выстрела, следующие один за другим. Он достал револьвер, дослал патрон и бросился в коридор. Повернув в коридор, он якобы увидел двух лежащих на полу, и около них уже стояли люди.
Борисов, если ему верить, не мог вспомнить ни одной подробности. Кто эти люди, которые окружили лежащего т. Кирова? Попал ли ему кто-нибудь навстречу? Для примера: на вопрос, был ли среди них т. Чудов, он долго не мог дать ответа.
Во время допроса Борисова было установлено, что револьвер его находился под пиджаком в кобуре и не заряженный. По этому поводу во время допроса я резко на него напал, и Борисов чрезмерно разволновался. В связи с этим я обратился к т. Губину со словами: “Надо за стариком посматривать, у него оружие”. Через две-три минуты мне сообщили, что его обезоружили.
Я никак не мог предполагать, что Борисов допрашивается последний раз».
С.М. Киров. [РГАСПИ]
Николаев мог застрелить Кирова несколько раз. Он постоянно носил с собой оружие, причем заряженное. Но Кирова убили не на улице, а в Смольном, на пороге его кабинета. Как это прозвучало на всю страну! Киров убит в Смольном! Страна содрогнулась