Отстаивание собственных политических и экономических интересов на международной арене априори естественная задача любого государства. Необходимое условие такой геополитической субъектности – суверенитет. Несмотря на то что де-юре суверенными считаются все 193 государства, признанные ООН, лишь немногие обладают реальным суверенитетом.
Согласно общепринятому определению, под суверенитетом понимается способность государства осуществлять независимую внешнюю и внутреннюю политику, исходя прежде всего из национальных интересов.
Отсюда следует, что суверенное государство должно одновременно иметь верховенство внутри страны и быть независимым на международной арене.
Атрибуты верховенства государственной власти:
● исключительное право представлять все общество, а не его части;
● распространение властных функций на все население (граждан);
● право издавать законы и тем самым определять масштаб свободы всех субъектов права;
● монопольное право на применение силы.
Атрибуты независимости на внешней арене:
● признание международным сообществом данного государства в качестве субъекта международных отношений;
● осуществление самостоятельной внешней политики;
● предотвращение вмешательства других государств во внутренние и внешние дела суверенного государства[21].
Суверенитет в мире всегда был уделом сильных, способных не только осуществлять территориальную экспансию, но и обеспечить собственную неуязвимость. Любое военное могущество легко становится фикцией, если страна не обладает достаточными запасами продовольствия, чтобы прокормить солдат и население в целом, транспортными возможностями и энергоресурсами для своевременного и бесперебойного снабжения вооруженных сил, а уровень развития промышленности и технологий не позволяет в нужных объемах производить эффективные и современные виды вооружений.
Рассмотрим подробнее факторы, определяющие реальный суверенитет и, как следствие, геополитический потенциал государства.
1.2.1. Военный потенциал
Существуют три основных подхода к оценке потенциала армий мира:
● расходы на оборону;
● расчет комплексного индекса мощи вооруженных сил;
● субъективные экспертные мнения.
В 2022 г. общемировые военные расходы выросли на 3,7 % и достигли рекордных $2,24 трлн (2,2 % глобального ВВП), по данным Стокгольмского института исследований проблем мира (Stockholm International Peace Research Institute, SIPRI).
Рис. 2
Топ-15 стран по военным расходам в 2022 г.
Источник: SIPRI Military Expenditure Database
@РБК, 2023
В пятерку лидеров по расходам вошли США, Китай, Индия, Саудовская Аравия и Россия – в сумме их траты составили 63 % от общемировых[22].
Рейтинг военной мощи Global Firepower основан более чем на 60 параметрах, включая численность военнослужащих и резервистов, структуру родов войск, материально-техническое обеспечение, опыт участия в боевых действиях, логистические возможности и т. д.[23].
Таблица 1
Рейтинг 10 сильнейших армий мира согласно Global Firepower Index (GFI-2024)
Наконец, обладание ядерным оружием – едва ли не ключевой показатель военной мощи и, соответственно, главная силовая гарантия суверенитета. Ни одно государство в мире не начнет войну, опасаясь встречного применения ядерного оружия.
В клуб ядерных держав на основании как официальных данных, так и косвенных признаков сегодня входят США, Россия, Китай, Великобритания, Франция, Индия, Израиль, Пакистан и КНДР.
1.2.2. Экономический потенциал
Размер ВВП – главный индикатор экономического потенциала. А темпы роста ВВП отражают динамику экономического развития страны.
При сопоставлении масштабов экономик разных стран размер ВВП дается с учетом паритета покупательной способности (ППС), то есть привязан к какой-то одной валюте.
Таблица 2
Рейтинг крупнейших государств по размеру ВВП по ППС за 2023 г., по данным ВБ
Приведенные данные подтверждают усиление экономических (а следовательно, и геополитических) позиций стран Глобального Юга. В первой десятке лидеров по размеру ВВП – Китай, Индия, Индонезия и Бразилия. Нельзя не отметить и то, что впервые за постсоветскую историю наша страна получила возможность побороться за вхождение в первую четверку по размеру экономики.
Впрочем, надо учитывать, что экономический потенциал государства во многом определяется наличием и качеством ресурсов – не только энергетических и сырьевых, но и человеческих.
1.2.3. Демографический потенциал и качество населения
С экономической точки зрения наиболее оптимальный демографический расклад – это преобладание доли граждан в возрасте от 15 до 64 лет. В этом случае социальная нагрузка на бюджет и/или налогоплательщиков намного меньше, нежели при стареющем населении.
Рис. 3
Многодетная семья в Африке
Фото: © sandis sveicers / Shutterstock
Таким образом, страны Ближнего Востока и Центральной Азии, Южная Корея, Бразилия, Турция, Китай, Индия, Мексика и Индонезия, где доля трудоспособных граждан достигает 68 %, находятся в более выигрышном положении. Хотя, например, обратной стороной экономических успехов Китая или Южной Кореи является старение их населения. В то время как Индонезия, Вьетнам, Мексика и Индия, наоборот, укрепляют свои позиции благодаря росту числа молодых граждан. По той же причине в более отдаленной перспективе (10 лет и более) на экономическое лидерство могут претендовать Нигерия, Эфиопия и Египет.
Критическая демографическая ситуация у Японии и практически всех стран Европы, у которых доля населения от 65 лет и старше составляет от 20 до 30 %. Через 5–15 лет в этой группе риска, помимо упомянутых выше Китая и Южной Кореи, могут оказаться США и Россия.
Иными словами, демография – инструмент перехвата глобальной экономической и геополитической инициативы Глобальным Югом. Впрочем, наряду с численностью и возрастным составом населения, надо учитывать и такой параметр, как индекс человеческого развития (ИЧР). Этот интегральный показатель объединяет ожидаемую продолжительность жизни, уровень образования (грамотности), долю ВВП на душу населения.
Многолетними лидерами по ИЧР являются европейские страны во главе со Швейцарией, а также Австралия. Высокие показатели ИЧР характерны для Японии, Республики Корея, Канады, США, Новой Зеландии, Израиля, ОАЭ. Россия, находясь по данному параметру в пределах шестого десятка, замыкает список стран с «очень высоким» ИЧР.
1.2.4. Технологический суверенитет
Обладание собственными научными разработками и технологиями не просто основа стратегической безопасности государства, но и гарантия его дальнейшего беспрепятственного развития и возможности отвечать на новые вызовы, как военные, так и экономические.
Патентная статистика – наиболее часто используемый критерий оценки технологического потенциала той или иной страны. Соответствующие сведения, поступающие от национальных ведомств по охране интеллектуальной собственности, собирает и обрабатывает входящая в систему ООН Всемирная организация интеллектуальной собственности (World Intellectual Property Organization)[24][25].
Устойчивое присутствие в первой десятке Китая, Индии и Бразилии позволяет сделать вывод, что и в технологическом развитии лидерство постепенно переходит к странам Глобального Юга.
Показательно, что Китай и Индия в списке лидеров и по такому критерию научно-технического развития, как количество научно-исследовательских статей, опубликованных представителями национальных научных сообществ в рецензируемых научных журналах и изданиях, которые включены в систему индексов научного цитирования: Science Citation Index (SCI) и Social Sciences Citation Index (SSCI). Соответствующие публикации охватывают самый широкий спектр дисциплин, включая науки о Земле и космосе, математику, физику, химию, биологию, медицину, психологию, социологию, машиностроение, сельскохозяйственные науки[26].
Таблица 3
Рейтинг стран по количеству патентов
Таблица 4
Количество научно-исследовательских статей, опубликованных в рецензируемых научных изданиях
1.2.5. Энергетический суверенитет и энергетическая безопасность
Обеспеченность энергоресурсами – одно из основных условий социально-экономического развития и в то же время гарантия самого существования государства.
Неслучайно 2010–2020-е гг. охарактеризовались не только масштабными геополитическими потрясениями, но и существенной трансформацией мировой энергетики. Отметим основные элементы перемен в этой системообразующей отрасли:
● Смещение основных центров потребления энергоресурсов из Европы и Северной Америки в Восточную и Южную Азию.
● Интенсивное внедрение генерирующих мощностей на основе возобновляемых источников энергии (ВИЭ) и, как следствие, изменение структуры энергобаланса ряда стран, прежде всего европейских.
● Политически мотивированное сокращение использования углеводородов.
● «Сланцевая революция», превращение США из крупнейшего потребителя углеводородного сырья в нетто-экспортера.
● Масштабные американские и европейские санкции в отношении российского энергетического сектора, значительное сокращение потребления Европой российских энергоносителей.
● Появление новых крупных поставщиков топлива, например Австралии.
● Повышение координации ценовой политики и объемов добычи крупнейшими игроками нефтяного рынка в результате соглашения ОПЕК+.
● Изменение мировых цепочек поставок энергоносителей под влиянием антироссийских санкций, обострения ситуации на Ближнем Востоке и активизации новых центров силы в лице Китая, Индии и Турции.
Для характеристики уровня энергетической безопасности государства обычно используется совокупность факторов, включающая потребление электроэнергии на душу населения (в том числе и в динамике), отношения объемов добычи топливных ресурсов к объему их потребления, наличие и исправное функционирование объектов энергетической инфраструктуры, плотность и связанность электросетей, наличие резервных генерирующих мощностей[27].
В этом плане в преимущественном положении оказываются Канада, США, Россия, государства Северной Европы, страны Персидского залива и Каспийского бассейна, Австралия.
1.2.6. Продовольственная безопасность
Возможность беспрепятственно обеспечивать своих граждан продуктами питания нельзя переоценить при разговоре о суверенитете и геополитике.
В настоящее время при определении соответствующего потенциала тех или иных государств наиболее часто используется индекс глобальной продовольственной безопасности (Global Food Security Index), рассчитываемый одним из аналитических подразделений британской Economist Group. При расчете учитываются:
● уровень доступности и потребления продуктов питания;
● наличие и достаточность продуктов питания;
● качество и безопасность продуктов питания.
Всего в исследовании анализируются 68 различных показателей и их изменение за двухлетний период. В 2022 г. все верхние строчки рейтинга заняли страны Европы, а также Япония (5-е место), Канада (7-е место) и США (13-е место)[28].
Россия занимает 43-е место. Во многом – из-за низкого уровня доходов населения, которые, как не без оснований считают авторы исследования, не позволяют многим россиянам приобретать качественные продукты питания. Кроме того, учитывался размер затрат на сельскохозяйственные научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР); невысокая производительность труда; неразвитость дорожной и портовой инфраструктуры, сказывающаяся на стоимости доставки продуктов; состояние и количество оросительных систем; а также отсутствие национальных стратегических документов в области качества питания. В числе сильных сторон России назван высокий уровень доступа населения к чистой питьевой воде, обеспеченность сельскохозяйственными угодьями и минеральными удобрениями, наличие запасов продовольствия и возможностей для его хранения[29][30] .
Рис. 4
День урожая и коллективизации
Источник изображения: © Российская государственная библиотека
Впрочем, принимая во внимание корпоративную принадлежность составителей данного рейтинга, нельзя исключать их пристрастность по отношению к России. Тем более что такие страны, как ОАЭ, Катар, Бахрейн, Оман, Саудовская Аравия, Сингапур, которые как раз импортируют продукцию российского агропромышленного комплекса (АПК), заняли более высокие места в британском рейтинге.
1.2.7. Национальная валюта как геополитический фактор
Свободная конвертация и широта хождения национальной валюты – безусловно, значительный и экономический, и геополитический плюс для государства-эмитента. Яркое доказательство – роль доллара в обеспечении глобального доминирования США.
При этом причина и следствие здесь взаимозависимы. Необходимость сохранения мирового превосходства американской денежной единицы обусловливает то геополитическое давление, которое Вашингтон оказывает на другие страны. Влияние доллара тем значительнее, чем сильнее США.
В свою очередь, долларизация мировой экономики облегчает американскому правительству обслуживание стремительно растущего госдолга и регулирование торгового баланса, а американским банкам и корпорациям – приобретение зарубежных активов.
Такое положение дел – в значительной мере следствие Бреттон-Вудского соглашения 1944 г., согласно которому доллар стал единственной мировой валютой, привязанной к золоту. А после 1971 г., когда США отменили это правило, страна – эмитент главной мировой валюты окончательно освободилась от каких-либо ограничений. Специалисты по истории мировых финансов любят вспоминать фразу, сказанную тогда министром финансов США Джоном Конналли: «Доллар – это наша валюта, но ваша проблема»[31].
Впрочем, перефразируя никсоновского финансиста, можно сказать, что сегодня именно могущество доллара превращается в проблему для самих США. Использование американской валюты как самого мощного санкционного оружия, как это ни парадоксально, рискует привести к прямо противоположному результату.
Как отмечает глава российского МИДа Сергей Лавров, в мире «растет понимание того, что никто не застрахован от агрессивных действий Вашингтона и Брюсселя, не только мы, но и многие другие государства последовательно снижают зависимость от западных валют, переходят на альтернативные механизмы при осуществлении внешнеэкономических расчетов, работают над формированием новых международных транспортных коридоров и производственно-сбытовых цепочек»[32].
В подтверждение слов главного российского дипломата можно упомянуть обсуждение возможности использования золота в международных нефтяных расчетах.
Понятно, что позиции доллара еще слишком прочны, а варианты его замены слишком гипотетические, чтобы называть такой сценарий предрешенным. В том числе и потому, что как раз появление нескольких новых центров силы может затруднить достижение консенсуса по такому чувствительному – и с экономической, и с геополитической точек зрения – вопросу, как выбор валюты или иного расчетного инструмента, призванного занять место доллара в мировой торговле.
Но история американской валюты и мировых финансов показывает, насколько неоправданной может быть уверенность в невозможности кардинальных изменений существующей денежной системы. И чем больше финансовые власти США будут испытывать на прочность доллар и доверие к нему, тем больше шансов, что установленный чуть более полувека назад статус-кво будет нарушен.
1.2.8. «Мягкая сила»
На рубеже 1980–1990-х гг. профессор Гарвардского университета Джозеф Най ввел в политологический оборот термин «мягкая сила». Под этим понимается достижение геополитических целей путем не силового или экономического давления, а вследствие подмены ценностных установок в обществе той страны, которую необходимо вовлечь в орбиту своего влияния.
Известно, что один из важных факторов англосаксонского глобального доминирования – превращение английского языка в язык международного общения, в том числе и делового.
По данным Exactitude Consultancy, на преподавании, выпуске соответствующей литературы и прочих элементах продвижения английского в неанглоязычных странах зарабатывается около $80 млрд[33]. Однако наряду с чисто финансовыми выгодами здесь налицо и существенные геополитические дивиденды. Владение английским во многих странах рассматривается как путь к успеху, необходимое условие для получения престижной работы, продвижения по карьерной лестнице, признания в научном и профессиональном сообществе.
Из языкового следует информационное и культурное доминирование. Отсюда – столь значительный вклад англоязычных СМИ в формирование мировой повестки и определение сфер наибольшего общественного интереса.
По схожей причине американский (и значит, англоязычный) Голливуд задает не только тренды в мировой киноиндустрии, но и ценностные установки, приоритеты, популяризируемые и интернационализируемые посредством кинематографа.
Впрочем, это не значит, что у англосаксонских элит нет никаких конкурентов в области использования «мягкой силы». Например, Катар заметно усиливает свое влияние в мире благодаря медийной экспансии Al Jazeera.
1.2.9. Геополитическое могущество и географический детерминизм
Геополитические концепции начала ХХ в. большое значение придавали расположению, особенностям территориального развития и соседям исследуемых государств. С этой точки зрения в наиболее выгодном положении оказывались те геополитические субъекты, которые занимали большое пространство, имели выход к морю или океану и вместе с тем содержали на своей территории зоны, гарантированно недоступные для вторжения извне.
Современные виды вооружения, способные поражать цели, которые находятся на очень большом расстоянии, в немалой степени нивелировали военно-стратегическое значение упомянутых выше факторов.
Тем не менее в геополитической борьбе нельзя не отметить роль США, Канады, Австралии, России, Китая и Бразилии: отчасти эта роль определяется как раз теми особенностями, на которых акцентировали внимание классики геополитики. Взять хотя бы использование США такого аспекта, как расположение их территории сразу в трех климатических поясах – умеренном, субтропическом и тропическом.
География, несомненно, определяет геополитические подходы Турции, второй по площади евро-азиатской страны после России, или Ирана, лежащего на пересечении путей между Россией и Индией, Ближним Востоком и Центральной Азией, Китаем и Турцией. В свою очередь, Япония и Великобритания не могут не учитывать одновременно свое островное (обособленное) положение и близость к материкам, являющимся крупнейшими рынками сбыта или поставщиками ресурсов и рабочей силы.
Геополитическому могуществу способствует также прямой или опосредованный контроль над основными транспортными артериями мира. К их числу следует отнести Суэцкий канал и Красное море, Панамский канал, Персидский залив и Ормузский пролив, Гибралтарский пролив, систему балтийских проливов (Скагеррак, Каттегат, Эресунн), Босфор и Дарданеллы, Северный морской путь (СМП).