[183]. Следствие было недолгим, и уже 19 февраля 1719 года он был казнён в Стокгольме. Кто же был заинтересован в смерти главного переговорщика в контактах с русскими и главного организатора попытки государственного переворота в Англии? Англичане. Убийство Карла XII, быстрый арест и казнь его самого доверенного лица — всё это звенья одной цепи. Любопытно, что всего через пять лет фон Гёрца реабилитировали, а его конфискованное имущество возвратили наследникам. Было признано, что он действовал по приказу короля, а не по собственному желанию. Но это случится в 1724 году — Северная война уже закончится и раунд геополитической игры вокруг Швеции будет завершён…
Хотя России и не хочется вести войну со шведами далее, но другого способа закрепить за собой завоёванное и окончить войну нет. «К этому моменту Пётр особенно крепко утвердился на следующем. Подвинуть дело мира возможно только одним путём: устрашить Швецию совместным нападением флота и армии на её берега… Для Петра было ясно, что англичане вредили, вредят и будут вредить успеху аландских переговоров, если преемница Карла XII Ульрика-Элеонора и её окружение в самом деле захотят пойти на серьёзные уступки в пользу России»[184].
Царь планирует заканчивать войну исключительно своими силами. И вот тут роль построенного Петром Алексеевичем флота сложно переоценить. Глава России готовится высадить десант в самой Швеции, и его основное беспокойство — детали этой сложной операции, которая призвана заставить шведов капитулировать. Главная озабоченность Британии точно такая же. «Английская дипломатия пришла в жестокое беспокойство. Становилось очевидным, что Швеция в своём поистине отчаянном положении пойдёт на все уступки, чтобы спастись от страшного русского удара прямо в сердце страны. Этого как раз больше всего боялись англичане»[185].
Ведь вполне возможен вариант, когда под давлением военных аргументов делегация Швеции подпишет мир с русскими. Как это предотвратить? Посол Британии в России Джеймс Джеффрис предлагает весьма необычное решение: «Нужно не что иное, как только послать один или два фрегата к месту конгресса и силой увезти прочь шведского уполномоченного… Так как датчане состоят в открытой войне с Швецией… то, по моему мнению, датчане — именно те люди, которых наиболее удобно пустить в ход для исполнения этого дела». Джеффрис высчитывает, что для удачного результата это маленькое предприятие потребует не больше 600 «решительных людей»[186]. Далее похищенного главу шведской делегации следует пересадить на британский корабль, а поскольку в Балтийском море господствует русский флот, то английскому судну следует прикрыться от возможного обыска… русским флагом. В конце письма посол предлагает английскому королю для надёжности украсть ещё и русских переговорщиков. Но на выполнение этого вполне бандитского плана «посла Его Величества Короля Великобританского» Джеффриса английское правительство пойти не отважилось…
Между тем Пётр приступает к реализации плана нанесения удара непосредственно по Швеции. В конце июня 1719 года русский флот под командованием самого Петра направился к шведским берегам. В конце июля тут же появились и англичане: чтобы оказать давление на Петра, Англия опять отправляет в Балтийское море эскадру. Но для решительно настроенной русской стороны английская эскадра не является никаким препятствием. Ведь ничего, кроме слов поддержки, Британия шведам посылать не собирается. Английский флот не планирует воевать. Точно так же летом 2008 года англосаксы направили корабли «в помощь» Грузии. Никакой реальной поддержки эти суда грузинам не оказали, и русская армия и корабли Черноморского флота делали всё, что было необходимо, для обеспечения безопасности Южной Осетии и граждан нашей страны. То же самое было и в петровские времена. Оставив линейные корабли прикрывать флот, царь Пётр осуществил высадку десанта силами галерного флота. При этом главное желание Петра было заключить мир — но на выгодных для России условиях. «В Стокгольме царила страшная паника, молили англичан о скорейшей помощи, но адмирал Норрис «спешил» весьма медленно, а когда пришёл, то воздержался от сближения с русским флотом и вскоре ушёл восвояси»[187]. Шведская армия, полностью дезорганизованная, не оказывала почти никакого сопротивления. А если и пыталась дать отпор, то наш десант садился на галеры и плыл вдоль шведского побережья в другое место. Уничтожались металлургические заводы и мастерские. Узнав, что русские находятся недалеко от Стокгольма, королева Ульрика-Элеонора обратилась к Петру с просьбой о возобновлении прерванных мирных переговоров и о прекращении впредь до мира военных действий. Пётр согласился.
Шведское правительство требовало от Лондона чего-либо более существенного, чем простое нахождение флотилии в виду русского флота. Давать пустые, ничем не подкреплённые обещания всегда удобнее, чем заключать договор, обязывающий к конкретным действиям. Но поскольку после высадки русского десанта непосредственно на шведской земле Швеция находится на грани сдачи, англичане идут навстречу пожеланиям Стокгольма. Не раньше и не позже. В ноябре 1719 года Англия заключила не только мир, но и союз со Швецией. Против кого собирались «союзничать» и «дружить» Лондон и Стокгольм, догадаться нетрудно: альянс Англии и Швеции был направлен против России. По сути, англичане ставили на шахматную доску всю свою военную мощь. Теперь, атакуя Швецию, Петру было необходимо учитывать возможность потенциального военного конфликта с сильнейшей державой того времени[188]. И всё это на фоне двух десятилетий непрекращающейся войны то со Швецией, то с Турцией.
Клубок европейской политики запутывался всё основательнее. Сложно понять шаги Петра Великого, если из всего периода его правления знать только Полтавскую победу да бритьё бород у строптивых бояр. Так и сегодня — зная только содержание выпусков новостей, не имея базиса в виде понимания предыдущих столетий европейской и мировой политики, невозможно осознать всю неоднозначность и глубину происходящего на мировой шахматной доске. Незнающего и непонимающего наблюдателя легко определить: у него всегда всё просто. Он не понимает, почему не делаются те или иные «очевидные» шаги. Ведь всё же так ясно и просто — ну зачем этим политикам нужно всегда всё усложнять?
Условия союза Англии и Швеции, естественно, были в пользу англичан. Договором они старались решить сразу несколько задач. Во-первых, легализовать и узаконить свои европейские приобретения, бывшие когда-то шведскими владениями, во-вторых, придать шведскому государству нужную решимость сражаться с русскими. Для этого английский король Георг I в качестве курфюрста ганноверского заключил мир со Швецией, получив шведские владения в Германии (Бремен и Верден) и уплатив при этом шведам миллион талеров. У шведов появились деньги на войну, а русские войска не могли более претендовать на теперь уже британские владения. Следом за «папой» маски сбрасывать начали и остальные «союзники» России: демарш Лондона означал решение закончить все европейские войны с участием Швеции, чтобы бывшие викинги могли сосредоточиться только на одной — с Россией.
Одновременно на Россию начала оказывать давление и Австрия, требуя, чтобы Пётр заключил мир со шведами на совершенно неприемлемых условиях. Почувствовав, куда дует ветер, встрепенулась и Польша, давно ставшая проходным двором для русской армии. В Варшаве вдруг заговорили, пользуясь языком нынешних совестливых блогеров и полузащитников прав человека, о необходимости очистить Курляндию от войск «кровавого русского режима», чтобы вернуть её в зависимость от Польши.
Россия оказалась в полной изоляции. ««Проклятые обманщики!» — так выразился Петр в письме к Куракину, оценивая то, что происходило в политическом мире Европы весной 1720 г., и подсчитывая всё новых и новых поднимавшихся против него врагов»[189]. Подобная ситуация единения Европы против России будет повторяться многократно в нашей истории — причём в моменты наибольших успехов русской армии. Об этом нужно помнить и тем историкам и писателям, которые говорят о том, что Сталин должен был нанести упреждающий удар по гитлеровской Германии в 1941 году. Иосиф Виссарионович знал историю прекрасно, куда лучше современных доморощенных советчиков, и понимал, что весь Запад немедленно ополчится против СССР — России в случае нанесения им удара по Германии. При этом не будет иметь значения, какая идеология и в какой стране доминирует. Равно как не играет никакой роли и коммунизм в Советском Союзе для определения позиции европейцев. У Петра Великого на полке не стоял томик Маркса рядом с томиком Ленина, но ненавидели и его самого, и созданную им мощную Россию от этого ничуть не меньше. Сегодня ничего не изменилось, и это нужно знать и понимать.
Однако Петра потому и назвали Великим, что решительности ему было не занимать. «Неполезного мира не учиним!» — с этим твёрдым решением Пётр начал весной 1720 года очередную кампанию против Швеции. Теперь речь шла не о победе — победа была уже состоявшимся фактом, речь шла об условиях будущего мира. Причём условия согласовывать нужно было не со шведами, а с англичанами, которые стояли у них за спиной. Вся остальная европейская «мелочь» согласится, если согласится Лондон.
Что делают сегодня, когда хотят затормозить развитие страны-соперницы? Стараются не передавать и не продавать ей новых технологий. Ставят препоны для работы в этом государстве носителей этих самых технологий. В 1719–1720 годы англичане делают то же самое. Англия пытается отозвать из России… английских корабельных мастеров.