угих «виновников в провоцировании конфликта» с японцами[473]. Дальнейшие действия маршала Блюхера заставляют думать, что смертный приговор ему как японскому шпиону был вполне заслуженным. 26 июля по приказу Блюхера с сопки Безымянной был снят взвод поддержки и оставлен лишь наряд пограничников в составе одиннадцати человек[474]. Через три дня японские войска силой до роты атаковали эту высоту. Наши пограничники приняли неравный бой: пятеро из них были убиты. Подоспевший резерв пограничников и стрелковая рота выбили японцев с высоты и окопались. На следующий день между сопками Безымянная и Заозёрная на высотах занял оборону батальон 118-го стрелкового полка 40-й стрелковой дивизии[475]. Японцы же при поддержке артиллерии предприняли ряд безуспешных атак на Безымянную. Начиналась самая настоящая война, которая продлилась до середины августа, после чего проблемы были урегулированы за столом переговоров и статус-кво был восстановлен. Японцы получили наглядный урок решимости СССР «бить хулигану морду», который из-за преступных действий Блюхера был не таким впечатляющим и стоил нам большей крови, чем было возможно. Однако для полного понимания японцев, что на СССР им идти не нужно, следовало преподнести им ещё один урок. В мае 1939 года они попробовали на зубок мощь Красной армии на территории в районе реки Халхин-Гол у границы Монголии и Маньчжоу-Го. 28 мая 1939 года японцы вторглись на территорию Монголии, а через три месяца 20 августа 1939 года началось решающее советское наступление на японские позиции. От его успеха зависела без малого судьба всего мира. Дело в том, что Адольф Гитлер в тот момент решал, куда отправить переговорщика. Вариантов было два — в Москву, чтобы заключать Договор о ненападении с СССР, или в Лондон, чтобы договориться с англичанами. В Москву — Риббентроп, в Лондон — Геринг. На одной взлётной полосе берлинского аэродрома два самолёта — «Локхид» британских спецслужб и личный самолёт фюрера для полёта к Сталину. Куда отправлять переговорщика? Гитлер решал, и во многом на его выбор должна была повлиять ситуация в далёкой Монголии. Ведь складывалась та самая ситуация «синхронного выступления» двух англосаксонских проектов: Японии и Германии. Закончись наступление неудачно для Красной армии, у фюрера был бы большой соблазн договориться с англичанами и ударить по России одновременно с японцами. Вступление немецкой армии в Польшу могло ведь и не остановиться на границах СССР. 23 августа 1939 года, когда в Москве подписывали договор, основные силы 6-й японской армии были окружены и разбиты. Мирные переговоры закончились подписанием документов лишь 16 сентября 1939 года. И только после этого Сталин дал добро на ввод Красной армии в Польшу — советские солдаты вошли в Западную Белоруссию и Западную Украину 17 сентября. Урок, преподнесённый японцам, был таков, что всю войну с 1941 по 1945 год они так и не решились воевать с СССР…
Но вернёмся в Китай. С момента нападения Германии на СССР правительство Чан Кайши резко свернуло товарооборот с Советским Союзом. В 1941 году оно сократило поставки в счёт кредита нужных нашей стране материалов, рассчитывая тем самым по возможности ослабить советское государство и вновь показать свою нужность и полезность Лондону и Вашингтону. Что касается боевых действий, то после удара Гитлера по СССР «законное правительство» Китая стало гораздо активнее бороться с коммунистическими партизанами Мао Цзэдуна, нежели с японскими оккупантами. Ожидая победы Гитлера, Чан Кайши резонно надеялся, что после гибели Союза исчезнут и коммунистические отряды на китайской территории. И он делает резкие заявления в адрес США, требуя от Вашингтона помощи себе и прекращения снабжения Японии. 25 ноября 1941 года, то есть за пару недель до удара по Пёрл-Харбор, Чан Кайши писал: «…Китайский народ будет вправе считать, что Китай полностью принесён в жертву Соединёнными Штатами. Результатом станет падение морали всего народа, и каждая азиатская страна потеряет веру в демократию»[476].
Китай становился ареной сложной геополитической борьбы: США, Великобритания и Чан Кайши как их ставленник, Япония с марионеткой — маньчжурским китайским императором, Советский Союз с Мао Цзэдуном. Все эти силы боролись и соперничали друг с другом, готовясь к послевоенному переделу сфер влияния. И тут все способы были хороши…
Да, пришло время вернуться к самому началу нашего экскурса в геополитику Азии и Востока. Помните письмо читателя, в котором он рассказал о своеобразной службе своего деда во время Великой Отечественной войны? В белогвардейских погонах, при старых чинах и обращении «господин», а не «товарищ». В 1943 году эти «странные» части были выведены. Почему именно в это время, мы сейчас поймём. Но сначала отметим, что главным назначением псевдобелогвардейских частей было не только прикрытие стратегического шоссе, ведущего в Китай и подавление очередного возможного восстания в Синцьзяне. Вот как вспоминает свою службу один из солдат Иван Зонтов, который служил, судя по всему, в той самой части: «Бойцы должны были изображать часть русской армии, состоящую из белоэмигрантов, которых в то время немало осело в соседнем Китае. «Белогвардейское подразделение» предназначалось для того, чтоб ударить по японцам с тыла, если те вдруг нападут на СССР. В целях конспирации нижние чины обращались к офицерам исключительно по уставу царской армии, например: «Ваше благородие, господин поручик». Все другие обращения, принятые в Красной армии, строго наказывались. Лишь раз в неделю, на политзанятиях, на один час «господа» становились «товарищами». Ну а когда политзанятия заканчивались, советское слово «товарищ» вновь уступало место старорежимному обращению «господин», а советские офицеры опять превращались в «господ»… Засекреченная войсковая часть № 4279 представляла собой комбинированный полк, состоящий из нескольких подразделений. Численность его доходила до тысячи человек. Полк дислоцировался в китайской провинции Синьцзян»[477].
В мае 1943 года «белогвардейский полк» вернули в Советский Союз. Почему? Снова резко поменялась обстановка. Губернатор Синьцзяна Шен Шицай неожиданно перешёл на другую сторону баррикад. Удельный князь неожиданно улучшил отношения с Чан Кайши ценой их резкого ухудшения с Советским Союзом. Используя сложное положение СССР, когда немцы вели бои в нескольких сотнях метров от Волги в Сталинграде, губернатор Синьцзяна 5 октября 1942 года послал меморандум Сталину. В нём он потребовал отозвать всех советских специалистов и убрать из провинции весь воинский контингент в течение трёх месяцев. Генеральный консул СССР по фамилии Пушкин попытался потянуть время, отведённое на вывод наших войск. Тогда глава Синьцзяна прекратил снабжение советских войск, расположенных в Хами и Урумчи. Дело запахло вооружённым столкновением с китайцами. В это же время по требованию Чан Кайши Шен Шицай подвёрг репрессиям легально работавших в Синьцзяне китайских коммунистов и «просоветских элементов». Среди казнённых были глава департамента культуры, родной брат Мао Цзэдуна — Мао Цзэмин и брат самого Шен Шицая — Шен Шиин, выпускник московской военной академии[478]. Вот почему мой читатель Сергей Александрович Лактионов писал, что псевдобелогвардейскую часть, где служил его дед, срочно эвакуировали из Синьцзяна, даже бросив лошадей и автомобили. В 1943 году все красноармейские части в белых погонах и старых императорских кокардах были выведены в СССР…
Но совсем уходить из стратегически важного региона Сталин не собирался: мы покинули Синьцзян в 1943 году, чтобы вернуться туда в 1944-м. Только уже под другим флагом. Изменившаяся обстановка требовала новых подходов — вместо «белогвардейцев» теперь было необходимо создавать восточно-туркестанских «сепаратистов», только ориентирующихся на Москву, а не на Лондон и желающих отделить Синьцзян от Китая в пользу Москвы. Спецслужбы СССР теперь поддерживали тех, кого ещё вчера считали противниками. Борьба против китайских властей Синьцзяна началась в конце февраля 1944 года, а к концу года всё уже было готово на самом высоком уровне. Тот, кто начинал «народное восстание» в Восточном Туркестане, обладал хорошим чувством юмора, потому что оно вспыхнуло 7 ноября 1944 года в городе Кульдже. Теперь уже Кремль помогал не китайцам, а тем, кто боролся против «белых» китайцев — гоминьдановцев. К январю 1945 года Кульджа и окрестности окончательно перешли в руки повстанцев. В ходе последующих военных действий китайские войска были полностью изгнаны из трёх округов Синьцзяна — Илийского, Алтайского и Тарбагатайского. Губернатор Шен Шицай даже предлагал Сталину присоединить Синьцзян к Союзу в качестве 16-й республики, но ему никто не верил, и он бежал к Чан Кайши[479]. Уже 12 ноября 1944 года в городе Кульдже была образована Восточно-Туркестанская республика (ВТР). Глава «республики» — мулла Алихан-Тюре (Алихан Тура Сагони), узбек по национальности, создал в 1943 году «Организацию свободы Восточного Туркестана»[480]. Для разнообразия в правительство ввели уйгуров, татар, казахов и даже русских эмигрантов. 5 января 1945 года на четвёртом заседании временного правительства ВТР был принят «Манифест 9 пунктов». Согласно этому документу, на территории Восточного Туркестана создавалась суверенная республика с равенством прав всех национальностей, при организации армии из представителей всех национальностей Восточного Туркестана. Объявлялось о национализации банков, почт, телеграфа, леса и природных недр[481]. Через некоторое время Алихан-Тюре был арестован органами госбезопасности и вывезен в СССР