Так или иначе, трофеи будут существовать, пока ведутся войны. Точно так же военные и пропагандисты будут демонстрировать захваченное у противника вооружение и воинские регалии, воспитывая поколения новых воинов и чествуя павших.
Военная игра в России: появление, становление и развитие (1824–1914 гг.)
Олег Евгеньевич Алпеев
канд. ист. наук, старший научный сотрудник Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба Вооруженных Сил
Российской Федерации
Аннотация. Статья посвящена истории военной игры в России в XIX – начале XX в. с момента ее заимствования в Пруссии в 1824 г. и до начала Первой мировой войны. Рассматривается развитие нормативно-методической базы, регламентировавшей организацию и проведение занятий, раскрывается роль военных игр в оперативной подготовке командного состава и штабных работников русской армии, а также анализируется их применение в работах по стратегическому планированию.
Ключевые слова: русская армия, оперативная подготовка, военная игра, Генеральный штаб, Г. фон Рейсвиц, А. П. Скугаревский, Ф. Ф. Палицын, стратегическое планирование.
В Вооруженных Силах Российской Федерации военная игра рассматривается как одна из основных форм подготовки органов управления в виде командно-штабных учений (КШУ) и командно-штабных военных игр (КШВИ), носящих стратегический, оперативно-стратегический или оперативный характер. В современном Военном энциклопедическом словаре она определяется как «форма оперативной подготовки, применяемая в целях проверки и совершенствования навыков офицеров в подготовке операций и управлении войсками (силами) в ходе боевых действий, а также исследования новых вопросов военного искусства, организационной структуры войск (сил) и способов их применения»[290]. Вместе с тем история организации и проведения военных игр в русской, советской и современной российской армиях насчитывает уже почти 200 лет и относится еще к царствованию императора Александра I[291].
Упражнения, которые можно считать прообразами военных игр, были известны еще в глубокой древности. Есть свидетельства, что в Древнем Египте существовала игра, схожая с современными шашками. В Древней Греции пользовалась популярностью игра «Петтейя» (ПеттеЧа), также походившая на шашки. Считалось, что ее изобретателем являлся мифический герой Троянской войны Паламед. Среди римских легионеров получила широкое распространение игра шашечного типа «латрункули» – Ludus Latrunculorum, дословно – «игра солдатиков / наемников». В V–VI вв. в Индии были изобретены шахматы. Через арабов они проникли в Европу и к XI в. получили здесь повсеместное распространение.
Первой известной системой военной игры, изобретенной в Новом времени, стала «Королевская игра» (Königsspiel) Х. Вейкмана, представлявшая собой усложненные шахматы. В XVIII в. появились правила Ф. Гогенбергера, Х. Л. Гельвига, Г. Вентурини, но их применение в войсках являлось ограниченным, т. к. военная игра считалась всего лишь средством проведения досуга. Появление военной игры как формы подготовки командного состава и штабных работников тесно связано с революцией в военном деле, произошедшей в конце
XVIII – начале XIX в. Феномен ошеломляющих побед армий революционной Франции в 1792–1799 гг. и наполеоновских войск в 1800–1815 гг. требовал объяснения, что привело к бурному развитию на рубеже столетий военной науки. Первыми, кто попытался интерпретировать успехи французских вооруженных сил на подлинно научной основе, были прусский мыслитель барон Г. Д. Бюлов и швейцарец А. А. Жомини[292]. Прямым следствием возникновения современной военной науки являлось изобретение военной игры, положившее начало введению научных методов в тактическую и оперативную подготовку.
Становление и развитие военной игры в первой половине XIX в. происходило под непосредственным влиянием позитивистской философии, ярчайшим представителем которой считается Жомини. Позитивизм выступал в качестве прямого наследника рационалистической философии Европейского Просвещения, из-за чего в начале XIX в. военная игра рассматривалась как всеобъемлющее средство постижения военного искусства и обучения офицеров. Ключевой идеей Просвещения являлось представление о человеке как о продукте полученного им воспитания и образования. Пионеры военной игры рассматривали ее как своего рода stilum, при помощи которого на чистый лист (tabula rasa) опыта участвующего в занятиях офицера наносились необходимые познания в области полководческого искусства. Кроме того, так как в Просвещении и позитивизме основным методом научного познания окружающего мира была математика, первые правила военной игры основывались на математических вычислениях, при помощи которых определялись результаты атак и потери в живой силе.
Современная военная игра возникла в Пруссии, пережившей в 1806 г. сильнейшее национальное унижение, и это не случайно. Военное руководство Прусского королевства извлекло уроки из Йена-Ауэрштедтской катастрофы, проведя масштабную модернизацию вооруженных сил. Создание Генерального штаба, ставшее важнейшей реформой в прусской армии, преследовало целью готовиться к будущей войне на строго научных основаниях[293]. Изобретение и внедрение в широкую практику военных игр отвечало стремлению реформаторов проводить подготовку к войне при помощи научных методов.
В 1816 г. лейтенант 2-й артиллерийской бригады, расквартированной в Штеттине, Георг Генрих Рудольф Иоганн барон фон Рейсвиц, используя разработки отца, изобрел правила, ставшие первой современной системой военной игры. В 1819 г. он представил их членам королевского дома. Военная игра получила одобрение короля Фридриха Вильгельма III, а начальник Большого Генерального штаба барон Ф. фон Мюффлинг рекомендовал ввести ее в войсках. В 1824 г. правила Рейсвица были изданы[294].
Военная игра Рейсвица носила тактический характер и позволяла разыгрывать столкновения вплоть до корпусного уровня. Занятия велись на ситуационных планах местности масштаба 1:8000. Интервалы между ходами равнялись двум минутам. Минимальное число участников игры равнялось трем, один из них являлся «доверенным» – руководителем и посредником в одном лице. В качестве основной тактической единицы выступала фишка, изображавшая полубатальон пехоты численностью в 450 человек. Правила Рейсвица подробно регулировали розыгрыш боевых столкновений в ходе игры, результаты которых определялись при помощи специальных костей. Потери войск отмечались на специальной таблице.
В 1876 г. крупный германский военный теоретик Ю. фон Верди дю Вернуа издал работу «Введение в военную игру», в которой обосновал необходимость внедрения сокращенной военной игры без использования сложных правил, костей и таблиц[295]. Труд Верди дю Вернуа открыл путь к широкому распространению военной игры в германской армии и позволил использовать ее не только как средство развития профессиональных качеств у офицеров, но и применять в качестве инструмента проверки военных планов. В конце XIX – начале XX в. с этой целью игры активно использовали начальники германского Генштаба А. фон Вальдерзее, А. фон Шлиффен и Х. фон Мольтке-младший.
Знакомство с военной игрой в России произошло сразу же после введения ее в прусской армии. В 1824 г. Рейсвиц был командирован в Россию, где он и начальник Главного штаба Его Императорского Величества генерал-адъютант И. И. Дибич организовали несколько игр. Среди участников находился великий князь Николай Павлович – будущий император Николай I. После восшествия на престол он стал регулярно организовывать военные игры с офицерами, служившими в Петербурге[296]. Первым пособием, использовавшимся при их проведении, стало руководство Рейсвица, переведенное военным инженером полковником В. Л. Шарнгорстом[297]. В 1847 г. появилось новое руководство по военной игре, составленное капитаном гвардейского Генерального штаба А. П. Кузминским[298]. Руководство Кузминского представляло собой лишь незначительную переработку правил Рейсвица.
Следующий этап в развитии военной игры в России начался после окончания Крымской войны 1853–1856 гг. «Крымская катастрофа» положила начало широкомасштабным реформам в русской армии, имевшим целью улучшение организации сухопутных вооруженных сил и перевооружение войск современным оружием[299]. Создание массовой армии нового типа, комплектующейся на основе всесословной личной воинской повинности, вынудило военное руководство империи искать способы повышения профессионального уровня командиров и штабных работников. Необходимость распространения в войсках военно-научных знаний привела к окончательному формированию русской военной науки как самостоятельной отрасли знаний. Основное влияние на ее развитие в пореформенной России оказывал перешедший на русскую службу А. А. Жомини, основатель Императорской Военной академии (с 1855 г. – Николаевская Академия Генерального штаба (НАГШ), с 1909 г. – Императорская Николаевская военная академия). Благодаря его влиянию военная наука приобрела позитивистский характер, что отразилось на дальнейшем развитии теории и практики военной игры[300]. Наиболее яркими представителями позитивистской военной науки в России конца XIX – начала XX в. являлись М. И. Драгомиров, Г. А. Леер и Н. П. Михневич.