[679]. А весной – летом 1917 г. в составе русской армии появились ударные батальоны из волонтеров тыла, женские боевые формирования и георгиевские пехотные части, сами по себе являвшиеся символами армии в новое время. Ударным батальонам помимо красно-черных цветов была также присвоена уже упомянутая эмблема бессмертия (череп («Адамова голова») со скрещенными под ним двумя костями[680]), которая наносилась на погоны, использовалась в качестве кокарды на фуражках и входила основным изобразительным элементом в награды ударников-волонтеров тыла[681], о чем говорилось выше. Таким образом, внешний облик бывшей императорской армии существенно изменился, что отражало процесс глубинных преобразований, начавших происходить в недрах старой армии и затронувших ее основы.
Фундаментальное обновление войск должно было идти по двум основным направлениям: улучшения старого и создания нового. Первое включало в себя повышение профессионального «качества» командного состава; восстановление нормальных уставных взаимоотношений между офицерами и солдатами, «нарушенных» революцией; демократизацию офицерского корпуса и системы военного образования. Второе реализовалось в организации добровольческих ударных формирований.
Упомянутое выше удаление из войск лиц, принадлежавших к бывшей правящей династии и двору, явилось провозвестником грандиозной чистки командного состава, равной которой Вооруженные силы России не знали с момента создания и которая продолжалась с разной степенью интенсивности в течение всего 1917 г. Начало было положено увольнением большого числа «командующих» генералов, которое в среде военных получило образное название «избиение младенцев»[682]. 19 марта военный министр Временного правительства А. И. Гучков направил Верховному Главнокомандующему генералу М. В. Алексееву телеграмму с призывом «теперь же и безжалостно освободить армию от неспособного и устаревшего командного состава, дабы дать широкий простор движению, таланту и энергии». Вторым официальным мотивом правительственной чистки офицерского корпуса стало стремление прекратить чехарду назначений, связанную с тем, что «с началом революции начальники, выражавшие пессимистические взгляды на революцию, брались под подозрение «в контрреволюции»»[683] и либо сами покидали свои части, либо изгонялись «в революционном порядке – прямым или косвенным воздействием (войсковых. – Прим. С. С.) комитетов или солдатской массы»[684]. Данному процессу способствовала и новая власть. К примеру, член Временного Комитета Государственной Думы М. А. Караулов, выступая 1 марта 1917 г. перед солдатами нестроевой роты конвоя Его Величества, явившимися для приветствия в Думу, призвал их арестовать своих офицеров – противников революции[685].
Очевидно, что после Февральской революции в основу мотивов смещения и замены командиров был положен политический фактор. Степень революционности того или иного войскового начальника часто стала играть решающую роль при его назначении, неназначении или увольнении с занимаемой должности. Причем само «аполитичное» армейское командование тоже приложило к этому руку. Например, Верховный главнокомандующий генерал от кавалерии А. А. Брусилов уволил командующего 8-й армией генерала от кавалерии А. М. Каледина за то, что тот «потерял сердце» и не пошел навстречу демократизации армии[686].
Всплеск арестов и отчислений от должности «за контрреволюцию» произошел после поражения корниловского мятежа. А приказ армии и флоту от 9 сентября 1917 г. № 553 требовал сместить с постов не только участников путча, но и тех офицеров, «которые <…> не способны повести войска к отражению врага в дружной работе по укреплению республиканского строя в России»[687].
Впрочем, 1917 год изобиловал и обратными примерами. Так, генерал М. В. Алексеев в бытность свою Верховным Главнокомандующим уволил главнокомандующего Северным фронтом генерала от инфантерии Н. В. Рузского и командующего 12-й армией генерал-лейтенанта Р. Д. Радко-Дмитриева «за слабость военной власти и оппортунизм» (оба военачальника стремились наладить деловые контакты с войсковыми комитетами); генерал А. И. Деникин, занимая пост главнокомандующего Западным фронтом, – командующего 3-й армией генерала М. Ф. Квецинского «за подчинение его воли и власти дезорганизующей деятельности комитетов», а генерал Л. Г. Корнилов летом 1917 г. предлагал провести генеральную чистку командного состава, подразумевая под этим удаление выдвиженцев революции[688].
Таким образом, перемены шли, но, как отмечал позже в мемуарах генерал А. И. Деникин, «исходя из различных, иногда прямо противоположных взглядов на систему ведения армии, нося поэтому необыкновенно сумбурный характер и не допуская отслоения определенного типа командного состава»[689].
Разумеется, ни преодолеть чехарду назначений, ни повысить «качество» командного состава таким путем было невозможно. Всего за период с марта по 10 августа 1917 г. включительно от должности были отчислены 140 генералов (в связи со служебным несоответствием – 16), в т. ч. 2 Верховных Главнокомандующих, 5 главнокомандующих фронтами, 7 командующих армиями, 6 главнокомандующих, командующих и главных начальников военных округов, 26 командиров корпусов (к моменту Октябрьской революции их число достигло 68)[690], 56 начальников пехотных и 13 кавалерийских и казачьих дивизий; 1 инспектор артиллерии армии и 11 – корпусов, а также 13 командиров артиллерийских бригад[691]. Из 225 полных генералов, т. е. генералов от инфантерии, от кавалерии и от артиллерии, Временное правительство за период своей деятельности уволило с постов 68[692]. В октябре 1917 г. было уволено 20 только высших войсковых начальников[693].
Таким образом, считая генералитет консервативной и в значительной степени реакционной силой, новая власть избрала именно его основным объектом чистки. Остальные же звенья офицерского корпуса Временное правительство рассматривало как социально близкие себе и, следовательно, революционные. Поэтому в отношении них оно старалось следовать принципу продвижения по службе достойных. В приказе № 32 от 2 апреля 1917 г. военный министр А. И. Гучков отмечал: «При назначении на ответственные должности в армии и флоте старый порядок <…> не только не искал, но даже избегал привлекать людей с большими дарованиями, кипучей энергией, с сильным характером, волей и твердыми убеждениями <…> Необходимо <…> изменить систему назначений, практиковавшуюся при старом строе государства <…> В обновленных военных силах свободной ныне России не должно быть места протекционизму. Только лучшие дарования, проверенные службой, могут дать право продвижения на высшие (более высокие. – Прим. С. С.) должности…»[694] Сменивший А. И. Гучкова на посту военного министра А. Ф. Керенский в июле вообще отменил на время текущей войны все старые цензы, в т. ч. знаний и опыта, и принцип соответствия чина должности при назначении на строевые и административные армейские посты[695], взорвав этим основы формирования иерархии командования армии.
Чистка командного состава и изменения в системе назначений на должности в войсках являлись частью всеобъемлющей военно-политической реформы, начавшей проводиться новой властью вскоре после победы Февральской революции. Для ее разработки были сформированы специальные органы. Уже 6 марта 1917 г. военный министр назначил специальную комиссию под председательством генерала А. А. Поливанова, которая должна была заняться следующими вопросами: «1) Установление порядка достижения в армии первого офицерского чина и унтер-офицерского звания, пополнение чиновниками. 2) Определение порядка прохождения службы военнослужащими <…> 3) Согласование внутреннего порядка в войсковых частях с новыми правовыми нормами. 4) Установление гражданских прав военнослужащих всех категорий. 5) Разработка предположений о мерах к улучшению служебного и материального положения всех военнослужа-щих»[696]. 14 июля Комиссию сменило Бюро по реорганизации армии, входившее в состав Политического отдела Кабинета военного министра[697], а когда указанный Политотдел был развернут «на время настоящей войны» в Политическое управление Военного министерства «для скорейшего проведения в жизнь армии всех мероприятий по преобразованию ее на демократических началах», в его составе было предусмотрено создание Бюро общих вопросов по реорганизации армии[698].
В русле армейской реформы был дан ход просроченным представлениям на повышение в чине офицеров, залежавшимся в центральных органах Военного министерства вследствие бюрократической рутины. В июне «офицерам, уволенным от службы за политические убеждения <…> и восстановленным в правах», время, проведенное вне армии, было предписано засчитывать в стаж действительной военной службы[699]. Появились прецеденты официального продвижения военнослужащих по иерархической и служебной лестницам за революционные заслуги и методом революционного производства. Так, весной 1917 г. упоминавшийся нами старший унтер-офицер Т. И. Кирпичников был произведен в подпрапорщики