В транспортной прокуратуре была весьма похожая ситуация. Так, нередко указывалось на то, что отчеты о работе транспортных прокуратур «не выверены»[1223].
Периодически НКЮ требовал внеплановые отчеты. Так, в апреле 1942 г. были обобщены доклады председателей трибуналов о выполнении постановления ГКО от 22 января 1942 г. «Об усилении борьбы с расхищением и разбазариванием продовольственных и промышленных товаров». Результаты были неутешительными. «В установленный срок доклады были представлены не всеми военными трибуналами и линейными судами. Часть представила доклады с большим опозданием, а часть (шесть военных трибуналов и линсудов. – Прим. Д. Ш.), несмотря на напоминание по телеграфу, не представила их». «Председатели некоторых военных трибуналов (четыре военных трибунала и линсуда. – Прим. Д. Ш.) к составлению докладов отнеслись формально, (не осветив вопросы… – Прим. Д. Ш.) о взыскании причиненного осужденными ущерба по рыночной стоимости продовольственных товаров и пятикратной и коммерческой стоимости промышленных товаров, о сроках расследования дел, о служебном положении осужденных». В результате «недисциплинированность и формальное отношение <…> трибуналов и линейных судов <…> не дали Управлению военных трибуналов транспорта возможности быстро исправить ошибки, допущенные военными трибуналами и линейными судами при рассмотрении этих дел»[1224].
Ситуация повторилась в мае 1942 г., когда были собраны и обобщены доклады транспортных трибуналов о борьбе с простоями подвижного состава за январь – апрель этого года[1225]. Их деятельность подверглась суровой критике за «недисциплинированность и порочный стиль работы», т. к. ряд военных трибуналов не прислал отчетов, некоторые недостаточно проанализировали свою деятельность. Также НКЮ указал на «низкое качество предварительного следствия» по этим делам.
По мнению И. Железко, начальник Главного управления военных трибуналов транспорта (далее – ГУВТТ) Г. Пуговкин «заставлял ревизоров и председателей трибуналов транспорта собирать массу мелких сведений. Бумажный поток, поступавший в ГУВТТ, был так велик, что работники не могли его обработать»[1226].
После завершения Великой Отечественной войны в практику входят индивидуальные отчеты председателей военных трибуналов транспорта. Так, председатель военного трибунала Эстонской ж. д. Сарин отчитался о собственной работе за 1946 г. В отчете были даны сведения о количестве рассмотренных дел, проведенных совещаний, обобщении судебной практики, представлениях в хозяйственные и партийные органы[1227].
Социалистическое соревнование и издание сборников законодательных материалов и методических указаний
Практически в течение всего рассматриваемого периода в качестве одного из инструментов управления органами транспортной юстиции использовалось социалистическое соревнование. Несмотря на начало Великой Отечественной войны, существовали коллективные договоры о социалистическом соревновании, например, между прокурорами Западной и Восточной Сибири и Иртыша[1228]. В 1947 г. И. Никитченко делал доклад на тему «О социалистическом соревновании сотрудников ВЖК в честь 30-й годовщины Великой Октябрьской Социалистической революции», по итогам которого работников канцелярии и инспекторов ВЖК обязали «взять на себя конкретные обязательства по работе»[1229].
Важное значение, особенно в период войны, приобрело издание сборников законодательных материалов и методических указаний НКЮ, Верховным судом СССР, прокуратурой. В 1941–1945 гг. был составлен сборник директив для военных трибуналов транспорта с грифом «совершенно секретно». Благодарность за составление этого сборника получили старший лейтенант юстиции А. Пятаков, майор юстиции С. Егиазаров, майор юстиции В. Успенский, капитан юстиции А. Иодковский[1230]. Все подобные сборники были пронумерованы и находились на особом контроле. К примеру, за утерю сборника совершенно секретных документов и секретных приказов НКЮ СССР и ГУВТТ члена военного трибунала Туркестано-Сибирской ж. д. Ю. Черкасова было приказано «арестовать домашним арестом на 10 суток с исполнением служебных обязанностей и удержанием 50 % суточной заработной платы за каждый день ареста»[1231].
После завершения войны эти сборники было приказано уничтожить, а вместо них были разосланы новые издания[1232]. Так, 15 октября 1946 г. военный трибунал Азербайджанской ж. д. отчитался о получении «нового издания сборников важнейших приказов и указаний Министерства юстиции СССР и начальника ГУВТТ, экземпляры 155, 156, 157, 158 и 159» и об уничтожении путем сожжения сборников «важнейших приказов и директив НКЮ СССР и начальника ГУВТТ по состоянию на 15.11.1943, экземпляры № 628, 634, 658, 675»[1233].
Среди методических указаний можно отметить сборник А. Иодковского, раскрывающий вопросы организации системы органов транспортной юстиции, особенности подсудности и процесса, а также «нструкцию по статистической отчетности[1234]. Также Министерство юстиции достаточно активно издавало различные материалы просветительского характера[1235]. В данной работе принимали участие Верховный суд СССР и Всесоюзный юридический заочный институт[1236], а также Военно-юридическая академия РККА[1237].
Однако эти материалы далеко не всегда использовались в работе сотрудниками трибуналов. Поэтому Г. Пуговкин даже издал приказ № 158 (от 11 ноября 1943 г.) с требованием «всем работникам военных трибуналов железнодорожного и водного транспорта изучать руководящие материалы, опубликованные в сборнике, и неуклонно руководствоваться ими в своей практической работе»[1238]. Отмечу, что подобный приказ, содержащий информацию о незнании работниками трибуналов важнейших приказов НКЮ СССР, постановлений ГКО, не был единичным[1239].
В связи с преобразованием всех транспортных прокуратур в военные в 1943 г. прокуратура издала большое количество различных сборников, среди которых: «Наставление по расследованию дел о нарушениях воинской дисциплины на морском и речном транспорте», «Наставление по надзору за законностью применения уставов о дисциплине рабочих и служащих морского и речного транспорта», «Наставление по расследованию дел об авариях судов речного флота», «Наставление по расследованию дел о простоях судов морского и речного флота», «Наставление по расследованию дел о хищениях грузов на морском и речном транспорте», «Наставление по надзору за производством расследования уголовных дел в органах морской и речной милиции»[1240].
Также Главная военная прокуратура выпускала сборник методических указаний под названием «Обмен следственным опытом». Например, выпуск № 2 этого издания за 1945 г. содержал воспоминания военных прокуроров речного и морского транспорта о делах, которые они рассматривали на практике[1241].
В период войны проблема с сохранностью данных материалов стояла достаточно остро. В октябре 1943 г. А. Щитович даже издал приказ, которым возложил персональную ответственность «за учет и сбережение литературы» на военных прокуроров бассейнов и участков, а также потребовал «создать библиотеки в каждой военной прокуратуре»[1242]. Самостоятельную подгруппу руководящих материалов составляли различные учебники и учебные пособия, изданные для ускоренной подготовки сотрудников органов специальной юстиции[1243].
Высокую степень секретности, в рамках которой действовали органы юстиции на транспорте, вполне можно рассматривать как самостоятельный элемент в управлении данными органами. За нарушение секретности в органах транспортной юстиции накладывались различные взыскания, например, домашний арест на 10 суток с исполнением служебных обязанностей и удержанием 50 % суточной зарплаты за каждый день ареста[1244]. Систематически проводились проверки соблюдения правил работы с секретными документами[1245].
Однако это играло и негативную роль. К примеру, в органах транспортной юстиции зачастую не знали о нормативных актах, которые касались их собственной деятельности, принятых Прокуратурой и НКВД СССР. Подобная ситуация возникла в связи с изданием Прокуратурой и НКВД СССР директивы от 5 февраля 1943 г. № 53[1246].
Также в период Великой Отечественной войны продолжалась публикация в периодических изданиях инструктивных материалов для органов транспортной юстиции (за исключением 1943 г.). Например, в № 2 за 1942 г. журнала «Социалистическая законность» Военная воднотранспортная коллегия указывала: «В тех случаях, когда прогул, совершенный работником транспорта, повлек или мог повлечь последствия, указанные в части 1 статьи 59-3-в УК РСФСР, он должен квалифицироваться по этой статье, а не по Указу от 26 июня 1940 г.»