Стейнбековского ветерана Второй мировой Итана Хоули Данелия переделал в советского морского офицера Андрея Ермакова, который после перестройки ушел из флота и живет с семьей в приморском городке.
С большим трудом удалось уговорить вдову Стейнбека на передачу прав за приемлемую для российской стороны сумму в 30 тысяч долларов. Но перед самым подписанием соответствующего договора Данелия засомневался в этом проекте. Его смущало, что в сценарии (который он писал вместе со своим постоянным тогдашним соавтором Сергеем Дерновым) никак не получалось передать авторскую интонацию Джона Стейнбека. «А значит, не получится и в фильме», — решил Данелия и добровольно отказался от данной постановки.
Наконец, как и Эльдар Рязанов, Данелия на протяжении многих лет мечтал об экранизации «Мастера и Маргариты». Узнав, что заявку на такой фильм подал на «Мосфильм» опередивший его Игорь Таланкин, Данелия немедленно предложил ему во второй раз поработать вместе:
— Давай так: ты снимешь библейские сцены, а я — похождения Воланда и его свиты в Москве?
Ясно, что Георгия в романе интересовало именно последнее. Таланкин, однако, наотрез отказался от подобного предложения — но и ему самому, как многим прочим желающим, отказали в запуске фильма по «крамольной» книге.
У Данелии, впрочем, с самого начала имелось одно существенное сомнение в плане целесообразности перенесения «Мастера и Маргариты» на пленку. А именно — трудность с экранным воплощением кота Бегемота.
В последние годы жизни Данелию наконец озарило идеальное решение этой проблемы: «Сейчас, после того как я снял полнометражный анимационный фильм „Ку! Кин-дза-дза“, уверен, что по роману „Мастер и Маргарита“ можно снять отличный анимационный фильм. И я знаю как, но на такой подвиг сил уже нет. Пока я снимал „Ку!“, понял, какой это тяжкий труд».
Остается только кусать локти, что вместо «Ку!» Данелия в середине нулевых сразу не взялся за мультипликацию по Булгакову. Сомнений нет — то была бы лучшая киношная версия «Мастера и Маргариты» из всех существующих и возможных.
Глава седьмая. «Токарева села за машинку…»
«Токарева села за машинку, и мы начали:
„По желтой среднеазиатской пустыне шагал плешивый верблюд. На верблюде сидели трое в восточных халатах и тюбетейках. За рулем (то есть у шеи) восседал главарь — вор в законе и авторитете по кличке Доцент. Между горбами удобно устроился жулик средней руки Хмырь, а у хвоста, держась за горб, разместился карманник Косой“. <…>
Мы писали комедию. И я впервые дал себе волю — вставлял в сценарий проверенные репризы, — те, что всегда вызывают смех: двойники, переодевание мужчин в женское платье и т. д. И потом сценарий „Джентльменов удачи“ расходился как бестселлер (кстати, во многом и благодаря Виктории Токаревой — так она лихо его записала). Напечатали восемьдесят экземпляров на „Мосфильме“ для актеров, а через день уже нет ни одного — все растащили. Еще напечатали — опять растащили».
С начинающей писательницей Викторией Токаревой, которая была младше его на семь лет, Данелия познакомился еще до съемок фильма «Не горюй!». Тогда, в 1967 году, запустили в производство экранизацию рассказа Токаревой «День без вранья», опубликованного в журнале «Молодая гвардия». Эта публикация оказалась заметным событием в литературной жизни, вскоре с Токаревой связались представители «Мосфильма» — и заключили с ней договор на одноименный сценарий.
Снимать фильм должен был начинающий же режиссер Алексей Коренев. К неопытным кадрам решено было прикрепить опытные: так, художественным руководителем будущей картины стал Эльдар Рязанов, а доработчиком сценария — Георгий Данелия. Начало своих деловых, а потом и личных взаимоотношений с последним Токарева описывала неоднократно — в частности, в автобиографическом рассказе «Немножко о кино», где Данелия фигурирует под именем Доработчик:
«Он сочетал в себе гений и злодейство. Он работал, содержал семью, прославлял фамилию рода, обеспечивал положение в обществе. Но при этом болел запоями, и его запои образовывали в жизни дома трещины, такие же страшные, как во время землетрясения, когда лопается земной шар, земля разверзается и все летит в тартарары.
Я про запои ничего не знала, так как встретила Доработчика в период ремиссии, он тогда лечился. Был трезвым и мрачным. Мрак шел от душевного и физического состояния. А я принимала эту мрачность за загадочность. А когда разобралась, было уже поздно».
«Поздно» было потому, что Токарева влюбилась в Данелию — и чувство оказалось взаимным. Но об этой истории мы расскажем в соответствующем разделе («Данелия и любовь»).
Герой рассказа «День без вранья», от лица которого ведется повествование, — молодой учитель французского языка Валя, недовольный ни своей работой, ни своей жизнью, ни тем, что постоянно кого-то или чего-то боится, а потому непрерывно врет. Однажды утром он просыпается и принимает твердое решение весь сегодняшний день говорить только правду. Сам сюжет предоставляет богатые возможности для комедии и в какой-то степени является расхожим: скажем, в 1997 году вышла комедия Тома Шедьяка «Лжец, лжец», в которой герой Джима Кэрри — преуспевающий адвокат — попадает в вереницу идиотских ситуаций по той причине, что волшебным образом ровно на сутки лишается способности говорить неправду.
Трудность с написанием сценария по весьма кинематографичному (как большинство произведений Токаревой) рассказу состояла в его небольшом объеме. Из буквальной экранизации «Дня без вранья» получилась бы лишь короткометражка. Требовалось обогатить сюжет новыми ситуациями, добавить новых персонажей. В какой-то момент соавторы сценария уже затосковали, решив, что ничего путного здесь больше не придумать, как вдруг Данелию осенило:
— Нужно ввести третьего идиота!
Таковым стал комический любитель правды и принципиальности Савелий, которого главный герой случайно встретил на улице. Из учителя французского Вали протагонист-повествователь (в фильме часто звучит его закадровая речь) стал учителем литературы Костей — писалась же роль на Евгения Стеблова, который ее и исполнил. Небольшие роли сыграли также Евгений Леонов, Николай Парфенов, Андрей Миронов, но самым сочным персонажем оказался именно пресловутый Савелий в традиционно убедительном исполнении Леонида Куравлева.
С подключением этого «третьего идиота» дело у сценаристов быстро пошло на лад — и вскоре Коренев уже приступил к съемкам. Правда, от слишком «вызывающего», по мнению начальства, названия «День без вранья» пришлось отказаться и переименовать картину в безликое «Урок литературы». Но и под таким заголовком фильм в итоге не выпустили, посчитав историю рефлексирующего учителя — лжеца и неудачника — одиозной и порочащей славное звание работников советского образования.
После такого фиаско Токарева пригорюнилась и порешила не связываться больше с кинематографом. И, возможно, Виктория еще очень нескоро вернулась бы к сценаристской деятельности, кабы только Данелия не оценил ее большие творческие способности — что в сочетании с женской привлекательностью писательницы делало Токареву в его глазах идеальным соавтором.
Поэтому в конце 1969 года Георгий предложил Виктории написать сценарий комедии специально для режиссера Александра Серого. Бывший инженер Серый учился вместе с Данелией на Высших режиссерских курсах, где они и подружились. Однако вскоре после учебы Александр был осужден за нанесение тяжких телесных повреждений (Серый едва не убил человека, которого приревновал к своей невесте). Несмотря на пять лет, проведенных в тюрьме, освобожденному Серому все-таки дали работу в кино. Но оба фильма, поставленные им в сотрудничестве с другими режиссерами — «Выстрел в тумане» (1963) вместе с Анатолием Бобровским и «Иностранка» (1965) совместно с Константином Жуком — были признаны неудачными — и Серый фактически был лишен возможности снять самостоятельную картину. Вот Данелия и решил спасти друга, обеспечив его «беспроигрышным» сценарием.
Георгий Николаевич вспомнил, как во время работы над «Тридцать три» он обсуждал с Валентином Ежовым идею еще одной комедии — про своеобразное перевоспитание преступников, которые работают, думая, что воруют. А Серый, конечно, мог привнести в такой материал многое из личного опыта.
Личности Александра Серого посвящен рассказ Виктории Токаревой «Один из нас», в котором режиссер именуется просто Аликом:
«Алик тоже внес свой вклад, почерпнутый из тюремной жизни: воровской язык, блатную феню, кое-какие подробности, которых мы с Доработчиком не знали и знать не могли. А именно детали и подробности делают искусство.
У Доработчика были свои творческие дела, которые он отодвинул из-за Алика. Доработчик торопился. Мы работали с утра до вечера.
Я могу сочинять только три часа в день. Приходилось — десять. Нормальные люди так не работают. Я уставала. Меня била нервная дрожь. Шапка Мономаха оказалась тяжела. Ее несут те, кто жаждет власти. Но ведь слава — тоже власть».
Столь напряженный труд, однако, окупился с лихвой — и слава не заставила себя ждать: причастность к созданию хотя бы одного настолько популярного произведения, каким стали «Джентльмены удачи», фактически обессмерчивает твое имя, даже если все остальное, что ты сделал в жизни, канет в Лету. Именно это произошло с Александром Серым: в дальнейшем он снял еще две комедии — «Ты — мне, я — тебе» (1976) и «Берегите мужчин!» (1982), обе с Куравлевым, — но они были забыты в мгновение ока; если кто-то сегодня и берется смотреть эти фильмы, то опять же по той причине, что их снял режиссер «Джентльменов удачи».
Ясно, что без Данелии, щедро делящегося с друзьями талантом и никогда не чурающегося выступать в качестве «серого кардинала», не было бы ни фильма, ни успеха, ни режиссера Серого. Сыграл свою роль и данелиевский авторитет, иначе саму идею комедии на скользкую уголовную тему руководство «Мосфильма» могло бы зарубить на корню. Ну а раз в проекте участвует такой талантище, как Данелия, мыслимо ли ставить ему палки в колеса?