уком, потом с Иннокентием Смоктуновским — но оба были заняты и приехать на съемку не могли. В отчаянии Данелия сыграл Абрадокса сам. Как он признавался позднее, в данном образе он попытался спародировать Бондарчука — и это можно заметить. Озвучил же Абрадокса Артем Карапетян (он же читает закадровый текст в «Мимино» и «Паспорте») — на это Данелия пошел по причине того, что терпеть не мог звучания собственного голоса.
Зато этим самым своим голосом Георгий Николаевич озвучил одного из «персонажей» первого же своего фильма «Сережа», а именно — козу, пронзительно мекающую, когда на нее наезжает потерявший управление Васька на велосипеде (как тут не вспомнить про «козу, кричавшую нечеловеческим голосом» из «Осеннего марафона»).
В «Я шагаю на Москве» Данелия впервые оказался в кадре собственного фильма (до этого он мелькал в массовке у других режиссеров — у Михаила Чиаурели в «Незабываемом 1919-м» и у Владимира Каплуновского в «Мексиканце»). Роль в первой советской лирической комедии постановщик выбрал для себя более чем непрезентабельную — чистильщика обуви.
Впрочем, нельзя сказать, чтобы Данелия всякий раз специально подбирал эпизод для самого себя. Чаще всего он, как и Эльдар Рязанов, играл роль в своем фильме по причине отсутствия на площадке «настоящего» актера — бывало, что такового то не успевали вовремя найти, а то он и сам не являлся на съемку.
Именно к таким случаям относятся сыгранные Данелией офицер в «Не горюй!» (сцена гибели Алекса) и летчик в «Мимино» (сцена в московском аэропорту).
В конце 1960-х Данелия едва не исполнил свою единственную большую и серьезную роль в фильме другого режиссера. Задумав эпопею «Освобождение», Юрий Озеров предложил коллеге попробоваться на роль Сталина — и Георгий не без удовольствия поучаствовал в этой затее. Все признали, что вождь из Данелии — отличный и очень на себя похожий. Озеров готов был без колебаний доверить ему эту роль, но самого Георгия вдруг одолели сомнения. К Сталину Данелия всю жизнь относился сложно — и не хотел бы делать из него ни положительного, ни отрицательного персонажа. Поэтому Георгий Николаевич все-таки сказал твердое «нет» — и роль Сталина сыграл Бухути Закариадзе, младший брат Серго Закариадзе.
В одной из уличных сцен «наполовину своих» «Джентльменов удачи» Георгий Данелия в качестве прохожего на секунду появляется в кадре вместе с Викторией Токаревой — но это, разумеется, даже нельзя счесть ролью.
В «Совсем пропащем» лично Данелии нет вовсе ни в одном кадре — зато на одном из пароходов красуется надпись «G. Daneliya & Cº». Тоже своего рода камео — и одновременно нечто вроде едва заметной подписи художника в углу картины.
В «Осеннем марафоне» мы видим Данелию в его первой по-настоящему забавной роли — одноглазого эсэсовца Отто в телефильме, который Бузыкины смотрят вместе с дочерью и ее мужем. В этой явной мини-пародии на «Семнадцать мгновений весны» засветился также и второй режиссер фильма Юрий Кушнерев. (Возможно, повязкой на глазу Данелия передает здесь привет звезде своего предыдущего фильма Леониду Куравлеву, который в тех же «Мгновениях весны» играл одноглазого Айсмана).
В «Слезы капали» Данелия — пассажир в трамвае, до которого докапывается герой Леонова («— Товарищ! Ну что вы на меня так смотрите? — Я? — Да, вы. — Я не смотрел на вас. — Нет, вы на меня смотрели. Ознакомьтесь: про-езд-ной!»).
В «Паспорте» Георгий Николаевич — араб на осле, один из тех «гусей», которые «не нравились» персонажу Джигарханяна и которых он «выключал».
В «Насте» Данелия — напившийся интеллигент на безумной презентации непонятно чего, происходящей на закрытой для посторонних станции метро.
В «Орле и решке» Данелия не мог не отдать секундное должное своей первой профессии — в качестве одного из сотрудников конструкторского бюро режиссер осторожно выглядывает из-за кульмана.
В «Фортуне» постановщик изображает пахана, или «бугра», как он сам назвал эту роль в воспоминаниях, важно сидящего в центре тюремной камеры (между прочим, среди всамделишных зэков одного из нижегородских мест заключения), куда ненадолго попадают Вахтанг Кикабидзе и Алексей Кравченко.
В «Карнавальной ночи 2» (2006) Эльдара Рязанова Данелия не отказал коллеге по жанру в том, чтобы оказаться в кадре в числе других участников своеобразной ВИП-массовки — Петра Тодоровского, Георгия Гречко, Александры Пахмутовой…
Наконец, в своем последнем фильме «Ку! Кин-дза-дза» Георгий Николаевич озвучил сразу двух персонажей — инопланетянина-путешественника Ромашку, из-за которого герои попадают на другую планету, и плюканина Диогена (сидящего, как и положено, в бочке). Сорежиссер мультфильма Татьяна Ильина говорила, что озвучку этих ролей Георгий Николаевич изначально хотел доверить профессиональным актерам: «Данелия и сам озвучил две роли. Сначала это была “рыба”, черновая запись, которую он хотел перезаписать, но я сумела его уговорить оставить все, как есть».
Таким образом, в первой и последней из полнометражных картин Данелии мы слышим его голос, а еще в десяти видим его самого.
Глава четырнадцатая«У СССР С ИЗРАИЛЕМ НЕ БЫЛО ДИПОТНОШЕНИЙ…»
«На начало съемок у СССР с Израилем еще не было дипотношений, первый раз мы с Габриадзе ехали туда чуть ли не подпольно. Мы уже утвердили актеров, как вдруг выяснилось, что фильм прикрыли, чтоб не портить отношений с арабскими странами… И получилось так, что только когда “Паспорт” вышел, — его официально стало можно снимать!»
Такова сверхкраткая история создания последнего советского фильма Георгия Данелии «Паспорт».
А началось все с того, что Данелия поделился со своим другом писателем Григорием Гориным задумкой снять фильм на сюжет «Нашего человека в Гаване» Грэма Грина — и предложил соавторство. Горин выслушал внимательно, но от сотрудничества отказался, сказав:
— Мы с тобой оба перфекционисты. И если начнем что-то писать вместе, то никогда в жизни это не завершим — бесконечно будем переделывать.
Тогда Данелия продолжил этот разговор уже с Ревазом Габриадзе, вследствие чего изначальный замысел режиссера радикально преобразился. Как из «Острова сокровищ» выросла совершенно самостоятельная «Кин-дза-дза!», так и из «Нашего человека в Гаване» родился лишь очень отдаленно напоминающий об этом романе сценарий и фильм «Паспорт».
Сюжет у Данелии и Габриадзе получился такой. Тбилисский хормейстер детского хора Якоб Папашвили является грузином по отцу и евреем по матери. Его еврейская жена Инга уговаривает мужа эмигрировать в Израиль. В Москву провожать Якоба, Ингу и их дочь Нану отправляется таксист Мераб — единокровный, но не единоутробный брат Якоба, внешне очень на него похожий.
В аэропорту Мераб обнаруживает, что купить шампанское для достойных проводов брата можно только в зоне ожидания. С паспортом Якоба Мераб легко проходит соответствующий контроль и приобретает шампанское, однако назад его уже не пускают. В поисках начальника, могущего разобраться в его проблеме, Мераб заскакивает в самолет, который тут же взлетает.
Так Мераб в считаные часы оказывается в Вене — пункте промежуточной посадки между Москвой и Тель-Авивом. В столице Австрии Мераба пытается затянуть в свои дела летевший вместе с ним авантюрист Боря, но Мераб предпочитает отправиться в советское посольство и устроить там стычку с недружелюбным дипломатом. В результате герой оказывается в полиции — и, чтобы не попасть в тюрьму за пересечение границы с чужим паспортом, он выдает себя за Якоба и отправляется в Израиль. Вездесущий Боря снова летит с ним.
В Израиле злоключения Мераба только усугубляются: одни принимают его за агента КГБ, другие — за наймита еще какой-либо иностранной службы, а потому никто не желает его выручать. После долгих мытарств Мераб наконец выходит на человека, готового помочь ему нелегально вернуться на родину. Таковым оказывается бывший советский разведчик Семен Клайн, страшно соскучившийся по любимому делу. Тогда-то Мераб окончательно переходит на положение злостного нарушителя государственных границ…
Вскоре после того, как у Данелии сложился в голове первый вариант вышеописанного сюжета, Андрей Кончаловский познакомил его с приехавшим в Москву американским продюсером Менахемом Голаном. Тот выказал заинтересованность данелиевской задумкой и предложил прислать ему подробный синопсис.
Данелии удалось уговорить Габриадзе (в то время Реваз уже почти отошел от кино, отдавая все время собственному Театру марионеток в Тбилиси) на месяц съездить с ним в Израиль, где и написать синопсис «Паспорта».
Ознакомившись с синопсисом, Голан, не говоря ни да ни нет, выразил желание прочитать теперь уже полноценный сценарий. Габриадзе и слышать об этом не хотел, так что Данелии пришлось вновь обратиться к Горину. Тот нашел выход — и познакомил Георгия Николаевича с юмористом Аркадием Хайтом, одним из сценаристов мультсериала «Ну, погоди!». С Хайтом Данелия сработался — и через три месяца на суд Голана был представлен законченный киносценарий «Паспорта».
Продюсер, однако, не спешил с ответом, а вскоре выяснилось, что он обанкротился.
Разумеется, Данелия прощупывал возможность снять картину привычным способом — за счет государства. Но с приходом перестройки советские режиссеры уже успели почувствовать, как диктат цензуры сменяется диктатом денег. Выходило так, что Данелия просто не смог бы снять «Паспорт» без поддержки забугорных продюсеров. Государство все еще готово было выделять постановщикам данелиевского уровня небольшие бюджеты, но «небольших» денег в случае фильма, львиную часть которого требовалось снимать в Израиле и Австрии, было абсолютно недостаточно.
Помочь Данелии пристроить свой сценарий за границей вызвался председатель «Совинфильма» (внешнеторговое объединение в системе Госкино) Александр Суриков. Он организовал режиссеру поездку на Каннский фестиваль — и там Данелия действительно нашел себе продюсера, хотя и не без труда.