Кстати, Покровский, собственно, с ним тогда и тусовался. А музыку он брал у какого-то приятеля, который тоже жил в Купчино. Он брал, я приезжал, и мы переписывали на мой магнитофон. Надо было отдавать в срок, и вечно мы все задерживали, вечно не возвращали. Ну, какой-то добрый приятель попался. (Смеется.) Слушали у Георгия все дома, я не знаю, как у него мать это все терпела. Трехкомнатная квартира в Купчино, а средняя комната, т. е. маленькая, была его. Но почему-то, когда я у него тусовался, «Вега» стояла в средней комнате.
Вспоминается, что все время была возня с джинсами – опять же, дефицит. А нам как-то надо было одеться. И джинсы занашивали в хлам просто, так что приходилось их клеить. Брали медицинский клей БФ-6 и заклеивали… У него были такие, у меня были такие. Потом, когда доставали новые, мы их протирали пемзой. Он варил какие-то футболки, что-то там шил… Так что возня какая-то была по поводу одежды.
В те времена, когда я с ним общался, он, конечно, пытался одеваться как-то необычно. Высшим классом в то время считалось достать настоящие джинсы. А я как раз доставал. У меня были новые, которые мы протерли пемзой. И у него были какие-то, которые он клеил и переклеивал. Какие-то футболки мы трафаретили. А когда мы увлекались музыкой, естественно, обращали внимание, во что одеты вокалисты. Например, Джон Андерсон из Yes ходил в каком-то балдахине, и Георгий хотел такой же себе сшить. Не помню, получилось или нет… Потом какое-то время он ходил в такой крашеной черной штуке. Это, собственно, была рабочая одежда такая, тужурка рабочая. Мрачный черный цвет. Я тоже ходил в такой же штуке».
В 1978–1979 гг. Георгий Гурьянов непродолжительное время играл на бас-гитаре в группе Сергея «Сэма» Семенова в деревне Горбунки за Стрельной. Отработав в Горбунках зиму, группа перебралась в Стрельну, а весной 1979 года Гурьянов уехал в Москву.
Антон Галин:
«С Георгием я познакомился в 1979 году. Во время Олимпиады-80 мы уже были знакомы.
Я-то могу рассказать что угодно, только видите какая ситуация… Как хорошо сказал Хичкок, искусство – это жизнь, из которой убраны скучные моменты. Нечего, собственно, и рассказывать, разве что как он курил и употреблял различные наркотики.
Где мы познакомились с Гурьяновым и сам момент знакомства я, честно говоря, совсем не помню. Я-то поначалу с Цоем общался, с ним и еще парой ребят. Как всегда бывает, есть одна компания, вторая, третья… Так вот, Цой – это была одна компашка, а Гурьяшка – совершенно другая. Там, кажется, все на почве хиппанства было замешано. Тогда мы все траву постоянно курили, думаю, на этой почве мы и пересеклись у кого-то из знакомых.
И вот так мы общались и общались. Я пару раз приезжал к нему в Купчино в гости. А так, что еще? Ну, какие-то вечеринки, которые устраивались у него дома. У него была трехкомнатная квартира, а летом родители все время были на даче, и там все колбасились. Там и «Африка» у него жил, и Цой, и еще много кто… В общем, все эти персонажи известные. Я их плохо знаю. Тимур Новиков тоже там был, Котельников, в общем, вся эта гребенка новоакадемическая тусовалась. Я с ними был в разных местах, то там, то сям…
А потом я уже в 1990 году поступил в театральный институт (сейчас ГАТИ. – Примеч. авт.), мне вообще уже стало не до этого. Да, мне не очень было интересно все это, честно говоря, и сейчас не очень…»
Светлана Кунихина:
«Вроде в конце 7-го или уже в 8-м классе он ушел в художественную школу, экзамены он с нами не сдавал точно. И я его долго не видела. Когда учились в 10-м классе, Рита мне говорила, что Юра очень повзрослел, стал высокий, красивый, модный и важный! Но встретили мы его уже летом, после экзаменов за 10-й класс, вышли с Ритой из бани на 5-й линии (морды красные, распаренные), и тут Юра навстречу. Он был такой стильный! Высокий, с чудно уложенными волосами, весь в черном (кожаный плащ «в пол», с гитарой в пижонском футляре, не хуже Бандераса)! По-моему, он хотел мимо пройти, но воспитание не позволило. Он мужественно и снисходительно вытерпел все наши «охи-ахи», «какой стал!». Мы из него смогли вытянуть только то, что он играет в группе на гитаре, группу не назвал, сказал, что нам название ничего не скажет (это было 1978 году летом). И все, больше я его не встречала. И пока он не умер, я ничего о нем не знала».
В 1979 году Георгий познакомился с художником Тимуром Новиковым, с которым его впоследствии связала дружба на долгие годы. В начале 80-х некоторое время жил в Москве.
Игорь «Иша» Петровский:
«Я думаю, что мы с Гурьяновым познакомились в 80-м году. Опять же, говорить о том, что мы с ним познакомились – будет преувеличением… Ну, мы повстречались. И потом здоровались при встрече.
Я не помню, откуда они с Шамилем(Валиевым. – Примеч. авт.) взялись. «Шама» как-то предварительно позвонил, ему нужно было где-то «перенайтать», и я ему сказал: «Да, конечно, приезжай». И, в общем, он приехал ко мне с каким-то своим приятелем на Тихорецкий проспект, где я в течение нескольких месяцев снимал жилплощадь на пару со своим друганом Вовой Федоровым, и еще девушка Алла Пеннонен к нам потом присоединилась. Ну вот, этот приятель Шамиля оказался довольно симпатичным чуваком. «Привет! Меня Юра зовут». В огромной шикарной меховой шапке. Снял он эту шапку, и из-под нее вывалились рыжие волосы, прямые, длиннющие, по пояс, по-моему. Два таких настоящих хиппи приехали на флэт и поселились у нас на неделю или на две.
Ну, вечно сидели и косяки забивали… Музыку они слушали в основном в духе The Doors, что-то в этом роде. Боба Марли не было – это уж точно. Я его слышал, конечно, но… он до сих пор не является каким-то там моим любимым чуваком. А мы слушали то, что я любил в то время.
Мы снимали две комнаты в трехкомнатной квартире, а в третьей комнате жила семья из трех человек, которые, понятное дело, нас люто ненавидели из-за того, что они в таких стесненных условиях жили, а мы как такие «господа» типа, да еще к нам пипл всякий ходил и какие-то странные люди оставались ночевать.
Разговоры велись совершенно обычные, честно, даже нечего особо вспомнить. Нормальные разговоры молодых людей: «Вот эта музыка в кайф, а вот эта…» (Смеется.)
За некоторое время до того, году в 78-м или 79-м, я познакомился с Шамилем Валиевым. Да, кстати, «Шама» казался гораздо более интересным персонажем, чем Гурьянов. Со всеми своими стихами, да и вообще, он был весь из себя такой, конечно, крутейший. Я его стихи читал в довольно большом количестве. Замечательный, конечно, человек был. На самом деле с ним было не очень просто, он был довольно авторитарный. Нельзя сказать, что мы были с ним близкими друзьями, но запомнился он как яркая личность. Мне было лет восемнадцать, когда мы познакомились, а он, по-моему, был все-таки постарше… А может, и нет, но, по крайней мере, он ростом был гораздо выше меня.
Мне малопонятно, на какой волне могли сойтись Гурьянов и Валиев. Тогда, когда они приехали на Тихорецкий, я думал: «Ну да, два хиппи, ясно все…» Но чтобы тогда в Юре заподозрить будущего барабанщика модной группы!.. Я думаю, что он всегда был модником. В 80-м мода была одна, потом мода изменилась, и он подстроился под эту волну. Было видно, что он знает себе цену и знает, как все воплотить и вставить».
Александр Сенин:
«Познакомились мы с Густавом, вероятнее всего, в «Сайгоне». Не могу ручаться, но совершенно точно помню, что впервые увидел я его именно там – Юра привлекал внимание своим стильным дендистским костюмом, и я про себя отметил, что с этим человеком я был бы не прочь познакомиться поближе. Так и произошло. Думаю, что представлены мы были друг другу (это было необходимо), скорее всего, БГ. И случилось это, если я правильно считаю, в 1982 году осенью. А может и 81-м. Все-таки в 81-м, наверное.
Мы просто пили кофе в компании, болтали, потом пошли к кому-то в гости. Наверное, к «Африке», который тогда квартировал у Некрасовского рынка (ныне Мальцевский рынок, улица Некрасова, д.52. – Примеч. авт.), и наши с Густавом посещения этого «африканского» полусквота стали потом регулярными. И Густаву, и «Африке» я весьма признателен за те наши экскурсии по странным квартирам и мастерским, населенным художниками, поэтами, артистами и другими экзотическими персонажами вроде музицирующих на ситарах компаний хиппи. Для меня такие дела были тогда в новинку. При отсутствии всякого Интернета (в то время каждый искатель новостей был сам себе Интернет) добывать информацию в виде книг, пластинок и западных журналов было делом непростым. Но мы обладали такими возможностями и на этой музыкально-информационной ноте подружились. К тому же кроме «Сайгона» и Рок-Клуба встречаться пытливым юношам и девушкам тогда было практически негде, и все мы попросту ходили друг к другу в гости. Поэтому обычное наше с Густавом совместное времяпрепровождение сводилось в первую очередь к взаимным визитам: либо я, совершив телефонный звонок, ехал к нему на Будапештскую, либо он заходил ко мне на 16-ю линию В.О. без звонка. Телефона у меня в квартире не было. Родителей тоже.
Я свел Георгия со Станиславом Тишаковым. Гурьянову нравилась группа «Кофе». Все мы хотели тогда что-то музыкальное сотворить, и какие-то планы в этой области были, наверное, у всех членов той нашей весьма разношерстной компании. Какие-то разговоры с предложениями где-нибудь что-нибудь с кем-нибудь сыграть были обычным делом.
Да, следует, наверное, пояснить, что всякую западную музыку посмотреть нам тогда было негде. Мистическим образом группу Trio с песней «Da Da Da», буквально сделавшей группу «Кофе», мы увидели в видеокафе (было и такое явление) на Фонтанке. Так что все те, кто все-таки что-то где-то мог посмотреть, автоматически становились главными модниками. И компании создавались в том числе и для совместных видеопросмотров. Музыкальных в основном. Помню общий шок после первого просмотра «Арены» Duran Duran. Это был хит. Мы, разумеется, относились к Duran’цам снисходительно (типа «музычка» для школьниц), но качество продукции этого концерта было ошеломляющим. Для всех нас. Видео-стерео и музыка dolby-dolby, как Цой говорил. И стоит напомнить, что тогда счастливые обладатели видеомагнитофонов буквально под статьей ходили. Риск – это тоже романтика.