В процессе работы над фильмом я был многим недоволен с технической стороны. Но спустя годы понимаю ценность таких людей, как Рашид. Все пиз…ли, а он снял Георгия и показал на большом экране. Кто еще это сделал? У меня куча может быть претензий к тому, что он не лучшим образом показал графику Doping-Pong, не так круто, как я бы этого хотел, но кто до него эту графику еще показал в кинотеатрах? Он первый. Я не один год говорил Зомбирелле, что мы ее снимем когда-нибудь играющей на пиле, но удалось это сделать именно в этом фильме, да еще с участием Виктора Цоя, разве это не смешно? Так что все могут пи…ть на Рашида, но, мне кажется, Рашиду на это по…ю, потому что он делает свое дело, как умеет. Иногда получается лучше, иногда хуже, но это всегда культовый трэш, полностью отвечающий своему времени. И как героем того времени был Моро, так героем нашего стал Спартак. И во времена Ютуба должен был появиться именно «Ремикс» со всеми его минусами, а не «Игла» со всеми ее плюсами.
О Шнурове как замене Цоя в концовке второй части «АССА» мы с Георгием не говорили. Для сравнения, когда я был в гостях у Сергея Соловьева, ему звонил Шнур. Соловьев с ним говорил, мне показалось, чересчур снисходительно, работая на публику, то есть гостей. А потом повесил трубку и сказал, что Сергей, дескать, привез ему в подарок какие-то кроссовки своего имени и хочет ему завезти. Ну а Георгий называл Соловьева при мне не иначе как «гномом, пузатым карликом, прыщом гнойным и пивным пузырем». Это я помню отлично. Вот и делайте выводы.
С Георгием нас объединял лютый перфекционизм. Эта страсть переделывать все по сто раз и вечно вносить дополнения в любую работу нас роднила. Эта черта отличает тех, кто серьезно и не поверхностно относится к своим словам и действиям. Я статьи переписываю и интервью редактирую по десять раз, не могу закончить многие картины, потому что хочется еще что-то изменить. Он во многом был такой же. Отсюда и недоделанные миксы «Кино», и картины, которые он не мог завершить по три года. Даже нежелание лишний раз общаться с людьми и журналистами зачастую было связано с тем, что они своей невнимательностью и отсутствием талантов портят все, к чему прикасаются. У Георгия негативный опыт контакта с массмедиа зашкаливал.
Журнал «Собака», с которым меня связывает давняя дружба, попросил меня уговорить Георгия сняться для них. Он бы, разумеется, послал «Собаку» на х…, если бы они обратились напрямую. Как он это однажды сделал в 2000 году с MTV, сказав при мне бедному журналисту, что интервью с ним стоит 500 долларов и, если ему сейчас их не заплатят, он отказывается говорить. Поэтому «Собака» попросила меня организовать фотосессию для серии интервью о фильме «Игла. Remix» со мной и Георгием. Я сказал, что нам нужен корабль, потому что Георгия надо снимать как моряка на палубе, иначе ничего не получится. И когда «Собака» нашла кораблик и предложила нам прогуляться до него… в Кронштадт, я тут же оживился и подумал, что это отличная идея проветриться нам с Георгием и прошвырнуться за город. Для таких домоседов, как мы, любая возможность прогулки – весьма ценная вещь. Я отлично помню наши созвоны, когда я спрашивал у него: «Как дела? Что делаешь?» А он отвечал с грустным смешком, что уже две недели не выходил из дома. Вот такие у него дела. Конечно, каждая поездка на дачу к нашему другу Бале при таких раскладах была просто супертрип. А Кронштадт, кораблик – вообще сказка. В Питере тогда стояла жуткая жара, правда, не такая аномальная, как в Москве. Это было 31 июля 2010 года. То самое знойное лето. У Гурьянова в гостях как раз спасалась от московского смога его столичная подруга – фотограф Наташа Жерновская. С ней меня познакомил немного раньше Артемий Троицкий. Ну, то есть была компания из трех более-менее знакомых людей и свита из стилиста, фотографов и журналиста. Так мы и двинулись в путь.
Георгий был немного в эйфории, как и я, на этой прогулке. Свежесть и природа сыграли роль природного допинга. Он взял с собой фотоаппарат, но ни разу его не достал из сумки. Ну, «Собака» пофоткала, мы попозировали. Я понимал, что это все для него. Он сиял. Мне давали в руки рупор, чтобы меня сфотографировать, а я передавал его Георгию. И фотографировали его с этим рупором. И все в таком духе. Я перенаправил все внимание на него, потому что целью было отснять Георгия для истории. И как можно больше. Я понимал, что если я это не организую сейчас и не помогу сделать – неизвестно, когда это еще случится. Георгий искренно радовался и в ответ рассыпался в комплиментах, как мог себе позволить только он со всей неискоренимой «оскаруайльдовщиной»: «Дима, снимите немедленно очки, у вас потрясающие красивые глаза!» или «Диме идут открытые сандалии, потому что у него красивые ноги». Но, конечно, главной была прогулка, а не фотосессия. И самое красивое в ней было, когда мы с Георгием увидели, как по заливу к нам приближается дождь. Мы, как дети, перекрикивались, чтобы убедиться, что мы оба видим это: над нами чистое небо, а по глади залива в нашу сторону рябью несется ливень. Все убежали, а мы остались и дождались его. И ливень накрыл нас. Чистый восторг! Мы ох…но промокли под дождем. Просто насквозь. Волшебно в нем искупались. В общем, это было кайфово. Я на 100 % уверен, что он был счастлив в этот день».
Дмитрий Тронин (группа «Ареал»):
В 2010 году, в начале августа, нас – группу «Ареал» – пригласили на презентацию фильма «Игла. Remix». Приглашение было от попечителей Фонда В. Цоя – Светланы Власовой и Михаила Пензиева. В то время мы с ними тесно сотрудничали. Нам выдали пригласительные билеты, и мы поехали в Выборг. По-моему, это было 8 августа 2010 года.
Фильм, лично мне, не понравился! Считаю просто исковеркали оригинал… Впрочем, это мое мнение.
У Гурьянова был, как всегда, шикарный вид! Один носок (или гольф) длиннее другого… Когда вышел на публику, рубашка у него была заправлена в шорты, а потом он ее расстегнул и распахнул, чтобы показать красоту своего тела, видимо.
Но все, что было на нем надето, – подобрано со вкусом, в общем, как всегда!
После окончания просмотра мы вышли на улицу.
На выходе из кинотеатра я увидел Георгия Гурьянова и, не раздумывая, к нему подошел. Спросил у него совместной с ним фотографии – он не отказал. И тут началось самое интересное…
Когда мы спустились вниз по ступенькам, народ как будто разом понял, что это за личность, и все ринулись к Гурьянову. В его глазах читалось недоумение, он не понимал, что происходит. Его окружили в тесное кольцо.
Вообще, не скажу, что он этому был не рад.
Всех подробностей не помню, но общался он точно с радостью. Всех благодарил за оказанное ему внимание.
Еще интересный факт… Буквально в двадцати шагах от нас стоял Рашид Нугманов, и к нему не было проявлено такого интереса. Для кого-то странно, а лично для меня все понятно, но, как говорится, «no comment»…
Он любезно согласился с нами сфотографироваться и оставил всем желающим свой автограф. Я, совсем осмелев, подошел к нему и сказал «Георгий, можно вас обнять?» Он с широкой улыбкой на лице ответил: «Меня можно не только обнять, но и поцеловать». Мы с ним обнялись, дружно похлопав друг друга по спине, и он, будто понимая, что хорошего понемножку, начал всех в очередной раз благодарить. После подъехала белая иномарка, Георгий со всеми попрощался и, закурив очередную сигарету, не спеша сел в авто и умчался…
С февраля по май 2010 года в Русском музее прошла выставка «Удар кисти», посвященная деятельности объединений «Новые художники» и «Некрореализм» (кураторы в части «Новых художников» – Екатерина Андреева и Владимир Добровольский). Были представлены работы Георгия Гурьянова, Тимура Новикова, Олега Котельникова, Андрея Хлобыстина, Евгения Юфита, Виктора Цоя, Евгения Козлова и других.
Игорь «Иша» Петровский:
«Мне очень нравятся его работы. Я увидел его картины уже в позднее время и сразу проникся уважением к автору. На персональных выставках Гурьянова не был, но был на открытии выставки «Удар кисти». Странное дело: вся эта школа Тимура Новикова зарождалась где-то рядом, чуть ли не на моих глазах, но я как-то не очень стремился к ним присоединиться, у меня были другие ориентиры. И вот, когда они стали такими знаменитыми, раскрученными и модными, я подумал, ну и ладно, и очень хорошо. А на этой выставке, в ретроспективе, когда уже все устаканилось и можно спокойно было на все посмотреть, я увидел действительно замечательную живопись, на самом деле очень хорошие работы. После открытия мы пошли на банкет, устроенный организаторами выставки, и это был, по-моему, последний раз, когда я видел Густава».
Александр Донских:
«С Георгием мы виделись в 2010 году, наверное. Это было связано с тем, что вышел мой роман «Призраки города N», который я по мере сил и возможностей хотел донести до тех людей, которые в нем упоминаются. Вот Георгий Гурьянов и стал обладателем такой книги. Может быть, он ее даже прочитал. Может быть. А вот, скажем, Олег Гаркуша сразу спросил: «А на какой странице про меня?» Нашел эту страницу и, видимо, все последующие проигнорировал».
В 2011–2012 годах Георгий Гурьянов принял участие в выставке «Новая академия. Санкт-Петербург» в фонде культуры «Екатерина» (Москва). Куратор выставки – Аркадий Ипполитов. Работы Гурьянова составили основной блок выставки.
Дмитрий Мишенин:
«Однажды мы посетили ретроспективу «новых академиков» в Фонде «Екатерина». Кажется, это был 2011 год. Георгий разложил мне вслух и по полочкам всех своих коллег. Я ему ответил, что у каждого раскритикованного им художника есть как минимум один шедевр, что уже немало в наше время. Он согласился, но каждый раз, проходя мимо анатомически неверно нарисованной ноги или руки, язвительно замечал на это: «Кто сломал? А? Кто им конечности вывернул?» Наиболее высоко он оценил работы Дениса Егельского. Это была его реакция на то, когда я спросил, а кто у вас тут такой профессиональный? Профессионализм всегда бросается в глаза больше любых идей и концепций. Еще Георгий на этой выставке открыл мне Андрея Хлобыстина, попросив обратить внимание на его скромные и камерные, но весьма остроумные картины. Мне понравилось их разглядывать, как ребусы. Единственное, на чем мы с Георгием разошлись абсолютно, это Владик Монро. Я ему сказал, что Монро как пародист совершенно прикольный и уникальный, но как художник – абсолютная бездарность. А Георгий ответил, что я святотатствую и Монро гений во всем, и как артист, и как художник. Я сказал, что это за пределами моего понимания, что для меня искусство Монро на одном уровне с искусством Олейникова и Стоянова, что все это арт-версия ТВ-передачи «Городок» и экранизаций анекдотов в питерской программе «Адамово Яблоко», и только в таком формате это можно воспринимать и восторгаться этим – как андеграундным артистом сатиры, устраивающим сольные шоу двойников, а не в рамках музейной живописи. Георгий отмахнулся и не стал спорить. Мы оба остались при своем мнении».