[380] выражает свое недовольство в формах вполне унитазных: орет благим матом [и буквально – матом] на моего сотрудника Л. Рудкевича, сотрясая междуэтажные перекрытия, что мы ему, Югову, маститому публицисту, предпочитаем «каких-то» Вайля и Гениса; называет он их – «шваль и пенис»… (03.02.1986, FSO)
Суть расхождений двух сторон понятна: Владимова интересовала литература и литературный процесс, поэтому качество рукописей было его единственным критерием. Для НТС основным был все-таки политический аспект литературы и публицистики, даже в ущерб качеству материала. В феврале между Владимовым и Исполнительным бюро НТС состоялась встреча, после которой Брюно писал:
Юридически журнал Грани принадлежит издательству Посев. Но само издательство было шаг за шагом, книга за книгой и номер за номером, отстроено за четыре десятилетия членами НТС и в опоре на НТС…
Как в общественном сознании, так и практически, Грани неизбежно останутся «журналом НТС»; но одновременно Грани могут быть и «журналом Владимова» – нести на своем содержании Ваш отпечаток, и одновременно пользоваться результатами работы НТС с авторами издательства Посев в России и распространительной сетью Союза. Но это возможно, да и вообще делать Грани возможно, не в противостоянии и конфликте, а только совместно с НТС и в опоре на него.
Еще раз хочу подчеркнуть, дорогой Георгий Николаевич: журнал под Вашим руководством отвечает ожиданиям руководства НТС. Что же касается Ваших трений с издательством Посев и НТС, снова выражу надежду на то, что устранение недоразумений позволит нам вместе делать общее дело в атмосфере взаимного доверия и доброжелательства (09.03.1986, FSO).
Но атмосфера не разрядилась, и напряжение только нарастало:
Я им явно пришелся не ко двору, и Наташа, которая тянула журнал и во всем меня поддерживала, тоже вызывала их большое недовольство. Мы были в этом «коллективе» – чужие, так что дело дошло до того, что я перестал ездить в редакцию «Граней», находившуюся в здании «Посева» В комнате, принадлежавшей журналу, работала молодая женщина, заведующая редакцией, которой я отдавал все распоряжения по телефону. Мы же с Наташей работали дома в Нидернхаузене. С НТС переписывались, даже по телефону больше не разговаривали. Становилось ясно, что долго такое сотрудничество продолжаться не могло. Тон постепенно менялся.
Конспирация их носит характер бутафорский, и они очень неаккуратно хранят свои документы. Так на стеллажах «Граней» лежали отчеты от курьеров-туристов, которые меня посещали. Конечно, когда к нам в Москве приходил такой молодой человек, мы сажали за стол, угощали, разговаривали. Мой сосед Леонид Седов хорошо знал английский и помогал нам. А потом выясняется, что этот турист писал отчет, включая туда сведения, сколько я пил, какие у нас с Наташей отношения, как я отношусь к славе литературной, насколько высоко себя ценю. Однажды Романов забыл в редакции на своем столе бумаги, и Наташа, присевшая на его стул, прочитала отчет Владимира Рыбакова о посещении какой-то французской графини. И там он описывал, какие у нее отношения с мужем, возможно ли, что у нее есть любовники, и главное – можно ли добиться от нее денег в этот «Союз меча и орала» – НТС. Они тоже пытались мне гадости про Наташу говорить: «Она вас порочит!» А ей про меня, что ее «не ценю». Мы сразу эти разговоры пресекли. Тогда они попытались затащить Елену Юльевну в свое болото. Ее приглашали в гости к людям, ей по возрасту подходящим, и там вели осторожные беседы. Но Елена Юльевна была – скала. Тогда Романов стал Наташу обихаживать. Пригласил в ресторан для конфиденциальной беседы, и предложил ей вести журнал, стать главным редактором «Граней»: «А Владимов будет автором. Он же писатель, ему нужно больше времени для своего творчества. А вы вполне сможете!» Наташа ему ответила: «Я – человек Владимова. Я могу помогать ему, и никому больше».
Потом стали мне уже прямо объяснять, что я, как редактор, от них завишу, так как «Грани» – журнал НТС. Я попытался найти status quo и написал, что, если они дадут мне без помех делать журнал, мне их партийные дела безразличны (ГВ).
Я приведу отрывок из этого письма:
Уважаемый Николай Борисович,
Благодарю Вас за письмо от 26.5.1986
Благодарю искренне – оно мне многое приоткрыло. Все не мог я никак в толк взять, как объяснить Ваше требование сдавать журнал целиком – нелепое, непрофессиональное, не способствующее ни качеству журнала, ни его выходу в срок. Теперь понимаю – так удобнее цензору. В самом деле, не бегать же ему [или ей] в типографию за каждым материалом по отдельности…
Привыкши к субсидиям, Вы, по-видимому, вполне равнодушны к увеличению или падению подписки, для меня же это – показатель моей работы. Вам – как издателю – не мешало бы знать: подписчик очень не любит, когда выписываемый им журнал приходит не в срок. Или это хроническое и прогрессирующее опоздание устраивается преднамеренно? Ведь именно таким образом советская цензура сбивала подписку на «Новый мир»…
Знали бы мы тогда, что за обстановочка в этих «Гранях», не видать бы вам ни одной статьи, ни «Верного Руслана», ни меня во Франкфурте!
Надеюсь, Вы усвоили, что со мной, как с Тарасовой[381], не будет. Со мной будет вот как: номер я буду привозить лично Вам, полчаса на просмотр в моем присутствии, затем вместе с Вами сдаем номер в типографию под расписку. То же самое – с версткой. И чтоб никаких «швигемуттеров», «швигефатеров» и прочих посторонних духу не было возле «Граней»!
Вас огорчает «атмосфера отчужденности и даже враждебности», которой я и Наталия Евгеньевна «отгораживаемся» от издательства, – так поищите у себя, откуда эта атмосфера, из чьего зловонного рта! Не было людей, доверчивее к вам настроенных, чем мы во Франкфуртском аэропорту 26-го мая 83-го года. Думаю, других таких дураков – не будет, мы последние. Сколько же надо были приложить усилий, чтоб наше доверие рассеялось в дым! Вот, оказывается, что и на работу меня оформили неправильно, пользуясь моим незнанием германских налоговых законов, – значит, с самого начала были обман и ложь. И продолжаются они поныне… Я никогда не отказывался от участия в жизни издательства. Но сидеть на издательском совете рядом с мадам Артемовой, оболгавшей мою жену и меня самого, подсылавшей ко мне Филимонова задавать «каверзные» вопросы [на самом деле – клинически идиотские], – увольте…
Впрочем, до НТС мне уже нет дела. Настоятельно прошу только об одном – НЕ МЕШАЙТЕ МНЕ ДЕЛАТЬ ЖУРНАЛ «ГРАНИ». Я намерен сосредоточиться только на нем и на своей литературной работе. Вот единственный приемлемый для меня компромисс с вами (FSO).
Я отправил это письмо 3 июня, и в тот же день пришло письмо от директора «Посева» Н.Б. Жданова (подходящая фамилия!), что они отказываются от наших услуг. Причины увольнения не объяснялись: «Благодарим вас за вашу работу. В дальнейшем от сотрудничества отказываемся…» И в том же письме было написано, что я «…проявил нелояльность к НТС», хотя я им никакой лояльности изначала не обещал (ГВ).
На фирменной бумаге издательства «Посев» был написан следующий текст:
Франкфурт 3.6.1986
Уважаемый Георгий Николаевич!
От имени Издательства благодарю Вас за редактирование журнала «Грани» с № 131 по № 140. В дальнейшем мы отказываемся от сотрудничества с Вами по выпуску журнала и поэтому заканчиваем наши рабочие отношения в этой области с Вами к 30 июня 1986 года.
Связанные с этим решением практические вопросы мы обсудим при встрече, которая должна состояться в июне месяце.
С наилучшими пожеланиями на будущее и с уважением,
Н.Б. Жданов
Директор Издательства
П. С.: Прилагается расчет по гонорарам за Вашу работу по редактированию журнала «Грани» в период 1984–1986 гг.
Н.Б.Ж. (FSO).
В тот же день Владимову было отправлено второе письмо на бланке НТС:
3.6.1986 г.
Уважаемый Георгий Николаевич!
Последние Ваши и Наталии Евгеньевны письма убедительно доказывают, что дальнейшие наши с Вами деловые отношения бессмысленны, как для НТС, так и для Вас. Остается лишь искренне пожалеть, что Вы сочли возможным занять в отношении НТС столь нелояльную позицию.
Как бы то ни было, поскольку издательство Посев решило выпускать журнал Грани без Вашего сотрудничества, и памятуя о немалом совместно пройденном пути, мы готовы матерьяльно облегчить Вам переходный период, как мы это уже делали в 1983 году. Детали предлагаю обсудить при встрече.
С искренним уважением,
Ю.Б. Брюно, Председатель Исполнительного Бюро Совета НТС (FSO).
Не скажу, чтобы увольнение было для меня полной неожиданностью. Мне позвонил Владимир Рыбаков, автор романа «Тяжесть», работавший ответственным секретарем журнала «Посев». Он мне сказал, что готовится увольнение. Я до сих пор не знаю, был этот звонок его личной инициативой или НТС хотел меня припугнуть в последний раз. Я ответил, что это не секрет: «Я вижу, что что-то готовится. Но вы представляете, какой разразиться скандал?» «Из-за чего?» – удивился он. Я ответил, что эмиграция такого не потерпит: увольнение редактора успешного журнала! На что он уверенно заявил: «Ни одна эмиграция никогда ни вокруг чего не объединится» (ГВ).
На сайте Народно-трудового союза русских солидаристов конфликт с Владимовым также освещен[382], в основном, членом НТС Владимиром Рыбаковым, автором романов «Тяжесть», «Тавро», повести «Афганцы» и других произведений. Рыбаков пишет, что идея сделать Владимова главным редактором принадлежала Е.Р. Романову. До этого кадровая политика НТС сводилась к тому, что лучше иметь дело с людьми некомпетентными, но зато испытанными и верными. Но в случае Владимова, Романов от этого принципа отошел. Ему очень хотелось, чтобы его детище – журнал «Грани» был не просто хорошим, но самым лучшим. Рыбаков был изначала против выбора Владимова редактором «Граней», настоятельно советуя Романову отказаться от этой идеи. Когда конфликт обострился, Рыбаков действительно сделал вышеупомянутый звонок по просьбе Романова, который просил его попробовать урезонить Владимова и убедить не идти на разрыв. Рыбаков даже посетил Владимова, но встреча оказалась безрезультатной. По его словам, Владимов сказал: «Американцы создали послевоенный НТС