Давайте разберем, что такое субординация.
Товарищи, есть устав партии. В уставе партии очень четко сказано, это между прочим диктовал Сталин, я был докладчиком на XIX съезде по уставу партии. Там сказано, что каждый член в одинаковой степени отвечает перед партией, перед Центральным Комитетом, а это, товарищи, о партийной работе. Командующий, он должен докладывать. Если какой-нибудь член партии захочет поделиться своими впечатлениями с ЦК, то что же он должен их по команде докладывать? Вот тут и сегодня у нас, на этом заседании будут большие разногласия по этому вопросу. И не случайно некоторые молчат и мычат, другие говорят по команде, а другие в ЦК, а другие говорят я лучше помолчу, как лучше будет. Мы, товарищи, в ЦК считаем, что командующие должны по этим вопросам писать в ЦК, и если командир корпуса написал в ЦК по этому вопросу, то никто не может его за это осуждать. Одним словом, человеку, члену партии или беспартийному, который обращается не по инстанции в Центральный Комитет, никто из партийных людей не может с чистой совестью возражать против этого. Правильно это?
Голоса. Правильно. (Аплодисменты.)
ХРУЩЕВ. Представьте, что какие-то действия командующего фронтом или министра не удовлетворяют его, что он должен написать своему начальству? Это как у Гоголя — вдова сама себя высекла. Я считаю это неправильно, товарищи. Тогда действительно Центральный Комитет отгораживается барьером. А сколько у нас коммунистов? 700 тыс. и, как правило, большинство с высшим и средним образованием. Это цемент, это люди, на которых держится наша армия. Этих людей подвесят через маленькую министерскую ниточку и и отгородятся от Центрального Комитета. Тогда Центральный Комитет перестанет быть Центральным Комитетом партии. Нельзя этого делать, товарищи. (Аплодисменты).
Товарищи, в партии мы всегда говорим человеку, члену партии, выдвигая, мы доверяем, мы верим, но обязательно должны проверять. Ленин говорил прямо — контролировать. Правильно ли это?
Голоса. Правильно.
ХРУЩЕВ. У Сталина рука была тяжелая, зато никто в одном ему не откажет, что весь был предан делу маркизма-ленинизма. Не было другого Сталина, он только этим жил и боролся своими методами, другой раз извращал (и обэтом мы сказали), мы могли дрожать перед Сталиным, но быть спокойны запартию, может быть недосчитаемся друзей, но он отстаивает, защищает партию.
Это ушло в прошлое, Сталина нет. Теперь вернулись к ленинским нормам. Мы собираем съезды, пленумы, оживляем партийную работу, поднимаем и развиваем партийную демократию и общественную демократию. В чем тогда будет выражаться демократия, если ни один из военных коммунистов не смеет обратиться в Центральный Комитет. Это страшное дело, товарищи. Мы с этим не согласны и мы это ломаем. Поэтому такую субординацию мы не признаем. В отношении партийных органов, в отношении Центрального Комитета всегда должны быть открыты двери для каждого коммуниста и беспартийного в любом вопросе. Правильно ли это, товарищи?
Голоса. Правильно. (Аплодисменты.)
ХРУЩЕВ. Теперь, товарищи, еще об одном хочу сказать. Вы знаете, что создан Совет обороны страны. При Совете обороны создан Главный военный совет, в который входят все члены Президиума ЦК старого состава и все командующие округами, а также командующие флотами. Этот военный совет ни разу не собирался. Месяца три тому назад министр обороны внес предложение в ЦК ликвидировать его за ненадобностью.[110] Мы говорим почему? А зачем он? Товарищи, вы согласны с этим?
Голоса. Нет.
ХРУЩЕВ. Мы тоже не согласны. Какому это министру взбрело в голову, что этот военный совет может ему мешать? Центральный Комитет партии хочет знать жизнь армии, но он хочет знать не через маленький каналик, через министра, а и командующих послушать. Сейчас настолько разрослось хозяйство армии, что один товарищ управлять и все знать не может. Надо уподобиться дураку, потому что он ничего не знает и поэтому счастливо живет, думая, что все знает. (Смех, аплодисменты.)
Товарищи, царь и тот имел советы тайные и явные, как они называли. Царь, уж он богом помазан, и тот признавал, что нужно советоваться, нужно слушать своих генералов, адмиралов и советников. Что же это за советская демократия, которая это отрицает? Куда же дальше идти?
Вот здесь критикуют товарищи. Ведь всегда бывает, как у ребенка, когда он начинает учиться ходить, ему надо сделать первый шаг, и он когда этот первый шаг делает, устойчиво не стоит. Я откроюсь, как Президиум поступил, и что же он записал. Надо было бы записать иначе. Мы сказали: отложить этот вопрос и вернуться к обсуждению позже. Вот прошло три месяца, мы еще не вернулись к обсуждению этого вопроса. Теперь мы хотим обсудить этот вопрос и, как говориться, в гроб положить это предложение и гвоздями забить, потому что оно не отвечает политике нашей партии, не отвечает решениям XX съезда партии, а, наоборот, направлено против них.
Теперь, товарищи, командующие армиями, фронтами, округами (округ это фронт) внесли предложение военные советы при командующих создать. Довольно странное положение. Тогда все наше руководства партии было бы при командующем, потому что в эти военные советы входят секретари обкомов партии, тогда секретарь обкома, если ему позвонить, скажет: «Нет, товарищ Хрущев, командующий приказал с вами дело не иметь». Он должен выполнять приказания командующего. Ну, что за глупость, товарищи, имеет очень неприятный запах. Можно допустить такие вещи? Разве умаляется достоинство командующего, когда военный совет на равных правах? Я не знаю, никакой умный командующий никогда не чувствовал тягости посоветоваться с товарищами при решении того или иного вопроса. Это естественно. Я не знаю, кто решает сам. Непонятно. И мы это, конечно, ликвидировали, но надо, видимо, сейчас поправки внести и в те решения, которые были приняты.
Дорогие товарищи, я вам хочу еще по таким вопросам сказать, если критикуют и претендуют. Я уже выступал в Севастополе и высказывал такое наше недовольство. Года два тому назад адмирал флота Кузнецов внес в Центральный Комитет предложение о развитии Военно-Морского флота на 10 лет. Я сейчас не помню, — товарищ Головко может помочь, — это предложение стоило миллиардов сорок-пятьдесят, а может быть и больше.
Голос с места. Больше 100 миллиардов.
ХРУЩЕВ. Адмирал Головко был тогда начальником штаба Военно-Морского флота.
Мы посмотрели и сказали, давайте отложим, давайте еще подумаем, изучим материалы и потом примем решение. Кузнецов, это человек, с большим воображением, довольно резко выступил говорит: «Когда это кончится, что ЦК недооценивает флот, когда военным флотом по настоящему займутся?» Понимаете? Мы тогда решили заняться флотом. (В зале смех.) И занялись этим флотом, и его выгнали с флота. Но, товарищи, я хочу вам сказать, что он предложил. Он предложил строить крейсера, эсминцы, авианосцы, подводные лодки и прочие служебные необходимые корабли.
Когда мы стали разбираться, мы его спросили: «А на каком расстоянии стреляют пушки ваших крейсеров? Ну на сколько, километров на 50–60 максимум? (Голоса с мест: 35 километров) 35 километров. Тогда мы ему сказали: нукакой же дурак на эту дистанцию с вами будет вести морскую дуэль, когда сейчас ракеты стреляют на сотни километров. А ему это можно, он не знает.
Авианосцы. Авианосцы строят американцы. Если американцы прекратят строительство авианосцев, то они должны будут отказаться от своей политики, потому что сами они живут в Америке, а политику ведут в Европе и на других континентах. Поэтому им надо обязательно не бросать море также, как и англичанам.
Потом мы его спрашивали, какие бои в прошлую войну были морскими боями и как себя вели крейсера? Говорят, англичане имели крейсера и они были все потоплены, японских два лучших крейсера были потоплены без единого выстрела. Так было, или нет, товарищи моряки? Что же вы нам советуете?
Если бы мы ему сказали: «Вот мы вам даем 100 миллиардов, возьмем у народа, вы будете сильны в море? Нет, не будете». Вы хотите истощить страну, но вы не повысите боеспособность, а наоборот, потребуете еще больше денег для того, чтобы защищать и охранять эти корабли, иначе их потопят к чертовой матери. Это же так? Почему это делается? Потому что человек совершенно технически безграмотный, он имеет книжное образование, его учили 30 лет тому назад и он совершенно отстал от развития науки и техники, которые сегодня уже имеются на вооружении. Товарищи, это немыслимое дело!
В прошлом году мы были в Севастополе с тов. Жуковым и принимали участие на собрании моряков Черного моря и других флотов и о чем там говорили, нам стыдно было слышать. Там очень умные люди, но один докладывал о том, что он подойдет к Америке на своем крейсере. Голубчик, да как же ты пойдешь, ты просто не знаешь современных средств. Он сказал, что действительно не знает, не знает ракетной техники и то, что он не знает, виноваты в этом мы, но виноват и Кузнецов. Он должен был учить людей и знккомить с новой техникой, чтобы люди готовились к войне не на старой технике, а на новой. А эта новая техника в Севастополе стоит в 10 минутах езды и можно показать эти стрельбы, — а претензии очень большие. Нет, товарищи, мы должны это дело поправить и Центральный Комитет должен вмешаться в это дело, проверить и руководить этим делом.
Товарищи, я хотел бы сказать, что мы вот два дня сидели в ЦК и вчера только закончили, мы заслушивали конструкторов, ученых по новому вооружению. Нам нужно в ближайшее время созвать Главный Военный Совет с приглашением командующих флотов и разобраться. Мы сейчас живем в самый ответственный момент с точки зрения дальнейшего развития вооружения для наших Вооруженных Сил. Вот если взять сейчас авиацию, то авиация находится сейчас на таком рубеже по своим скоростям, что нужно думать, куда вкладывать деньги, чтобы эти вложения были более разумны. Скорости истребителей сейчас доходят до 1,5–2 тыс. и имеются скорости даже две с лишним тысячи и здесь вот присутствуют специалисты летчики и пусть они нам скажут, как драться на этих скоростях. Как? Бомбардировщики стратегические, имеют скорости, — и это всегда, меньше, чем истребители, но какой бомбардировщик дойдет до цели, полетит над Америкой, и что же в Америке американцы будут его приветствовать? Нет, у них так же имеется ракетная техника и это нужно сказать.