Пара студентов, улыбаясь этой веселой кутерьме вокруг, почувствовали себя участниками праздника. Они с любопытством смотрели по сторонам, теряясь в потоке предложений. Заметив витрину книжного магазина, Гера неожиданно остановился, что-то разглядывая. Его спутница подождала немного, с упреком покосившись на парня, но он даже не реагировал. Она попыталась отыскать взглядом, что так его заинтересовало в обычной витрине, но ничего не нашла.
— Вот я балда! — он шлепнул себя по лбу. — Это же так очевидно… Впрочем, поэтому не привлекает внимания.
— Ты о чем?
— Арифметика! Простая арифметика, — твердил упорно парень, и спутнице пришлось подтолкнуть его, чтобы не привлекать к себе удивленные взгляды прохожих.
Они остановились перед несколькими туристами невысокого роста около пешеходного перехода, пропуская поток машин, обрадованно рванувших по своим неотложным делам, дождавшись зеленого сигнала светофора. Гера скользнул взглядом поверх туристов, то ли корейцев, то ли японцев, галдевших на своем языке. Большая витрина напротив, словно зеркало, отражала стоявших. Один их туристов даже помахал своим каким-то флажком, чтобы они увидели себя в отражении. Далее произошло нечто странное, что объяснить себе или другому участнику этого события никто не смог.
Парень с голубыми глазами вдруг резко дернул свою спутницу на себя и оба полетели вправо, сбивая стоящих рядом пешеходов. В это же мгновение стоявшую позади них грузную даму двое мужчин так толкнули в спину, что она, как пушечное ядро, полетела вперед, сбивая с ног всех, кто попадался на пути. Трое или пятеро пешеходов покатились под колеса уже набравших скорость автомашин. Взвизгнули тормоза и стоявшие рядом пешеходы, кого только краем зацепило «пушечное ядро». Двое вылетели на проезжую часть, и их толкнул «Форд» на багажник, идущей впереди машины. К ним тут же бросились на помощь. Кто-то уже вызывал «скорую» и полицию. Перепуганный водитель «Форда», ударивший по тормозам, натянул по инерции ремни безопасности, и сидел бледный, как полотно. Никто не мог понять, что-же вообще-то произошло.
— Цела? — Гера осторожно убрал со лба Наташки разметавшиеся пряди волос. — Где-нибудь больно? Посмотри-ка на меня, красавица…
Одной рукой он все еще обнимал за плечи спутницу и старался улыбаться, хотя оба лежали на боку, совсем рядом с бордюрным камнем.
— Сеня, пошевели пальчиками, — попробовал пошутить Гера. — Ну, что? Встаем? Только не торопись.
Он помог девушке подняться и потянул за собой, чтобы незаметно раствориться в толпе. Уже оправившиеся от шока участники и свидетели галдели на все голоса. Кто-то орал на водителя, кто-то его защищал. Другие помогали упавшим, и осторожно осматривали получивших травмы.
— Ничего не говори и не оглядывайся, мы спокойно идем в свою сторону… Там помощников и без нас достаточно, а уж свидетелей и подавно…
Скупо поприветствовав менеджера Аллу, увлеченно обсуждавшей что-то по сотовому, студенты прошмыгнули мимо, прямиком к лифту. Он словно ждал их.
— Мамочки! — вырвалось у обессиленно плюхнувшейся на диванчик в гостиной Наташи. — Что это было?
— Нас пока только пугнули, — спокойно ответил Гера, — не боись. Это предупреждение.
— А те… кто на дороге остался…
— Не преувеличивай, скорость у машин маленькая на повороте. Да и ехали плотно. Народ больше перепугался. Особенно водила «Форда».
— Да он побледнел, как мороженное, — сама удивилась своему сравнению Наташка.
— Когда ты успела попробовать его? — улыбнулся парень.
— Да ну, тебя, — отмахнулась она. — Мы могли бы вместо этих туристов вылететь под колеса.
— Я видел тех двоих. Один твой знакомый с Ленинского. Я тебе еще портрет его присылал.
— Вот это я должна тебя спросить — когда ты успел? — перебила его девушка.
— Те оба здоровые, выше нас на голову. Я их случайно в витрине напротив срисовал. Передо мной мальчонка флажком размахивал, чуть по носу мне не заехал. Вот я и обратил внимание. Так что дружба народов — великая сила.
— А если бы не заметил? — напряглась собеседница.
— Пришлось бы «палиться», как Эдварду в сериале «Сумерки». Помнишь, как он спас Беллу, остановив летящий на нее автомобиль?
— Ты смотрел эту сагу? — она живо заинтересовалась, забыв свои страхи.
— Дважды…
— Ты хотел бы оказаться на месте Эдварда?
— Я, скорее, Джейкоб.
— Почему? — она надула губки.
— Не судьба…
— А ты знаешь свою судьбу?
— Бабка Серафима показала.
Они помолчали, размышляя о случившемся. Через минуту Гера перешел на строгий тон приказов, словно уже принял какое-то решение.
— Сделаем так. Ты идешь в душ и приводишь себя в порядок. Я поищу в интернете кое-что. Через полчасика уезжаем.
Наташка хотела, было, все подробно расспросить, и, может быть, даже не согласиться, но наткнулась на такой взгляд, что молча пошла в ванную комнату. Когда она переключала душ, и вода переставала шуметь, до ее слуха из гостиной доносились обрывки какого-то разговора.
— Мне нужны два загранпаспорта с шенгенской визой, файл с данными российских паспортов и сканы всех листов сейчас пришлю. Организуй, пожалуйста выезд мобильного сотрудника посольства с аппаратом для снятия отпечатков по адресу, который я сообщу позже. Кинь мне СМС-ку, когда его ждать… С деньгами проблем нет. Только паспорта. Кто это давит на меня? Думаю — Леон. Да уже тритий раз. Надо полагать, ждет большую партию, вот и хамит. Было бы здорово, если поможешь объяснить ему кто есть кто. Да спасибо. Ну, не так, чтобы пожар. В недельку бы уложиться. Все. Отбой.
Наташка притихла в ванной, ловя каждое слово. Гера открывался для нее все новыми гранями, о которых она и не подозревала. Впрочем, никакой тревоги при этом она не испытывала. Как бы это странно ни звучало. Ну, разве что оставалось загадка кто такой Леон.
ГЕЛЕНДЖИК
— Ты не представляешь, как я волнуюсь, — прижавшись к своему соседу в самолетном кресле, шепнула Наташка. — Мы раньше каждый год здесь отдыхали, но последнее время у родителей напряг с деньгами. Я даже не знала до последнего, что мы с тобой летим в Геленджик…, молчал, как Штирлиц.
— Да, мы, Штирлицы, такие, — улыбнулся Гера. — Радистку Кэт удалось выцарапать из лап Мюллера, а, вот с рацией туго. Будешь передавать шифровки флажками.
Он ласково посмотрел на девушку и сжал ее ладошку в своих длинных пальцах.
— Только не говори, что тебя не научили лихо размахивать флажками.
Она отрицательно замотала головой, скосив глаза на солидного пассажира, сидевшего впереди. Он демонстративно погрузившись в чтение журнала.
Ах, молодость! У нее все через край, и радость, и печаль. Причем все от какой-нибудь ерунды. Однако, именно в этом возрасте каждая мелочь играет огромную роль. Они не могут скрывать нахлынувшие чувства, они искренне верят им и полностью отдаются своим увлечениям. Но. Стоит кому-то натолкнуться на какую-то непонятную или неверную с его точки зрения вещь, все может измениться в одно мгновение. Не случайно молодость в природе и отношениях очень созвучны. Майские грозы внезапно налетают, мечут молнии и заливают все проливными дождями, а через мгновение выглядывает солнце. Тут же, промокшие насквозь молодые люди, выбегают из своих укрытый на площадь, еще по колено, залитое потоками холодной воды лишь для того, чтобы, взявшись за руки, прыгать от счастья, которое вдруг вернулось, словно лучи солнца, прорвавшиеся сквозь грозовые облака.
Люди в возрасте, когда-то давно-давно пережившие что-то подобное, радуются вместе с такой молодостью, понимая их и погружаясь в свои воспоминания, ибо ничто не может сравниться с тем бесшабашным счастьем, к которому всегда стремятся души, а после тоскуют. Одни от того, что оно так скоротечно, другие от того, что оно не случилось. Возможно, это наше предназначение проявления в плотном плане на планете Земля, и пока душа не научится быть счастливой, она будет бессмысленно скитаться в бесчисленных лабиринтах, чьи название объединены семью смертными грехами.
— Как тебе удалось взять билеты перед отлетом?
— Ты же пообещала слушаться и есть мороженное…
— Даже если будет нелегко!
— Запомни это. Будешь хорошо себя вести…
— И не надейся!
— Я так и знал.
Они рассмеялись, не обратив внимание на то, что бортпроводница проверила, пристегнуты ли их ремни. Тем временем самолет пошел на посадку и начал разворот над морем. Сидевшая рядом с иллюминатором Наташка, припала к холодному стеклу, как ребенок, увидевший что-то интересное. Бухту Геленджика опоясывали два мыса, которые, словно щупальцы, пытались ее удержать, но она рвалась в открытое море, игравшее тысячами отражений солнца, поднявшегося над горами.
— Мы еще вчера были в Эрмитаже и гуляли в Летнем саду, — мечтательно произнесла девушка, — а сейчас уже море…
— Полтора часа до Шереметьево и два часа до Геленджика, — он улыбнулся, — и мы вжик…
После столичных, местный аэропорт показался им очень скромным. Почти сто пассажиров, прилетевших дополнительным рейсом «Super Jet 100», вдохнули морской воздух, прогретый южным солнцем и насыщенные незнакомыми запахами. Тут не было прохлады и эскалаторов нового терминала в Шереметьево, огромных видеоэкранов и ресторанного дворика, но сделать несколько десятков шагов навстречу морю пешком, а не на эскалаторе ни у кого не вызывало недовольства.
Табличку с названием отеля «Golden Kids» держал добродушный поджарый мужчина лет тридцати. Они встретились взглядами и улыбнулись. Дамир не удивился, что молодая пара взяла с собой только небольшую спортивную сумку. Приветливо выспрашивая, как там столица и как прошел полет, он вырулил с автостоянки. Еще не было десяти, поэтому водитель не включил кондиционер в салоне, а чуть опустил стекла. Каждый раз наблюдая за приезжими, давно не видевшими море или, даже впервые приехавшими на побережье, Дамир сделал простой вывод — эти несколько минут оставляют гораздо большее впечатление, чем последующие дни. Понравится человеку, он будет возвращаться именно в этот городок и в этот отель, в надежде, что все повторится.