отического собора и башенки семинарии. Собственно, сюда и стремятся туристы, однако для Геры интереснее всего был герб замечательного городка в северной части немецкоговорящей Швейцарии. Это был красный козел в арке под тремя башенками. Флаги с изображением этого герба красовались над муниципалитетом и другими солидными зданиями города. Почему именно козел и красного цвета, Гера так и не нашел в туристических проспектах. Но. Арендуя жилье, остановил свой выбор на «Трех королях», потому что по его догадке уж там-то ему должны открыть тайну красного козла.
Впрочем, даже если этого не случится, остальные преимущества отеля были налицо. Стандартный одноместный номер с завтраком, большим телевизором, бесплатным Wi-Fi, ванной и большой кроватью в старом стиле обошелся ему в 7500 рублей на две ночи. Это не сильно отличалось от августовских цен в Геленджике. Поэтому настроение, что студент почти дома не покидало его.
Когда они подкатили на «Рено» к отелю «Три короля», на первом этаже горел свет, и двое служащих о чем-то болтали за высокой стойкой. Улица была чистенькой и абсолютно безлюдной. Фонари в старинном стиле освещали большую медную табличку на стене и переплет красной входной двери. На третьем и четвертом этаже окна закрывались такими же солидными красными ставнями.
Пока один мужчинка оформлял заселение в номер, второй мучительно пытался вспомнить, о каких именно королях упомянуто в названии их гостиницы, и окончательно сконфузился после вопроса, откуда появился козел на гербе города. Похоже и здесь давали о себе знать пришлые.
Номер не обманул ожиданий своей чистотой и уютом. Особенно произвела впечатление старинная кровать из резного черного дерева с высоким изголовьем. Рядом тумбочка в таком же стиле с ночником и телефоном. Живые цветы.
Приняв душ, Гера утонул в хрустящих простынях, но сон никак не шел. Парню почему-то думалось о гусаре, который зачем-то открыл счет или арендовал ячейку в местном отделении банка. Возможно, это был крупный выигрыш в популярный тогда «фараон» или наоборот, остатки кошелька перед сражением с письмом домой о том, как эти деньги забрать.
В России карточные игры и связанное с ними шулерство известно около пяти веков. Даже указ Александра I о запрете карточных игр под страхом высылки из столицы, не возымел действия. До сих пор пересказывают историю заядлого игрока и мота князя Александра Голицына, проигравшего в ночь не только имение, но и молодую жену красавицу Марию Георгиевну (урожденную Вяземскую) московскому щеголю графу Льву Разумовскому в 1802 году. У этой истории было продолжение — по обоюдному согласию двоих картежников и красавицы ее брак с неудачником Голицыным был расторгнут, и она вскоре вышла замуж за счастливчика графа Разумовского. Вот уж, поистине, «играть, так играть».
Впрочем, не менее интересной была история изготовления самих игральных карт в России. Согласно обращению попечительского совета Воспитательных домов к императору Павлу I, правнук Петра I издал указ о том, что исключительное право печатать карты принадлежит специальным казенным мануфактурам, а доход от оного дела полностью принадлежит Воспитательным домам. Позднее и сами фабрики перешли во владение Воспитательных домов, а работали на этих закрытых частных фабриках исключительно питомцы тех самых Воспитательных домов. При этом на игральных картах ставилось клеймо в виде пеликана, намекающее на то, что весь доход от производства карт идет питомцам Воспитательных домов.
После победы над Наполеоном забывается запрет на карточную игру, подписанный Александром I, и в Россию хлынул поток карт иностранного производства, ранее запрещенный к ввозу. Не выдержав конкуренции, местные карточные мануфактуры разоряются. Спасает положение Александр II, подписывая в 1861 году новые правила работы на мануфактуре, называемой Александровской, и присваивает ей новое имя — Карточная фабрика при Императорском Воспитательном доме. Ассортимент на фабрике расширяется, и появляется сорт, иллюминированный золотом специально для царской семьи. Государи-императоры тоже начинают играть в карты со своими приближенными. Не отставали от них и фрейлины, устраивая игру на третьем этаже Зимнего дворца.
Гера никогда не играл в карты, но статьи на эту тему любил читать. История России часто открывалась для него с самых неожиданных ракурсов. Не всегда они были благородны или логичны, с точки зрения современных этических норм, но это была реальная история его страны, и он никогда не вымарывал ее в своей памяти, как это часто делали пришлые, беря в руки чернила, а то и факел.
Остаток ночи ему снился молодой поручик, писавший до утра письмо возлюбленной, в котором сообщал о предстоящем сражении и своих предчувствиях. Когда же огарок свечи погас и гусар склонил буйную голову на руки и задремал, Геру разбудил сигнал будильника, напоминавший полковую трубу. Вскочив, он пытался найти свои чикчиры, доломан и ментик, метался по комнате со старинной кроватью и выглядывал в окно — не пора ли? Чудесный вид подтверждал, что он в походе в небольшом городишке северного кантона с часовой башней старинной церкви и витражом готического собора. Когда же механизм на башне отстучал незнакомую мелодию, он осознал, где сон и где явь.
Едва Гера сбежал по лестнице на первый этаж, к нему подскочил менеджер с вопросом — «шведский стол или французский завтрак?» В любой другой день он выбрал бы первый вариант, но предстоял поединок с банком, и Гера попросил только бутылочку минералки без газа. В кармашке джинсов лежала «таблетка памяти», которую он намеревался выпить перед «выходом на арену»…
Здание филиала Bernerland Bank располагалась неподалеку. Впрочем, удивило не это, а солидный вид четырехэтажного дома, который был явно великоват для такой деревушки. Однако витрины первого этажа с рекламой развеяли все сомнения. Современная железная дорога связывала станцию Кур с известным во всем мире курортом Куршавель, посетители которого приезжали на железнодорожный узел в сотне метров от банка. Гера только теперь обратил внимание на созвучность этих названий. От крупного филиала одного из старейших банков Швейцарии и Европы до знаменитого курорта, по прямой, было менее десяти километров.
Едва он зашел в офис банка, к нему подошла миловидная сотрудница и спросила на каком языке она смогла бы помочь молодому человеку. Выбрав английский Гера объяснил, что хотел бы получить доступ к банковской ячейке, но это его первый визит, и помощь ему бы не помешала. Сотрудница знаком подозвала другого менеджера и что-то быстро поясним на местном диалекте.
— Позвольте представиться, — служащий банка раза в два старше гостя почтительно склонил голову и, разве что не щелкнул каблуками, — меня зовут Клаус… Как мне к вам удобнее обращаться господин…
— Ник, — приветливо улыбнулся Гера, удивившись, что никто не попросил предъявить его документы, но чтобы разрядить обстановку добавил. — Надуюсь, вы родственник Санта Клауса.
Оба дружелюбно посмеялись, но собеседник не позволил себе снисходительное похлопывание по плечу молодого собеседника, что было бы уместно в иной обстановке для человека его возраста, который решил бы открыто оценить удачную шутку.
— Ник, а у вас есть ключ для доступа в депозитарий?
— Нет. У меня есть только письмо, которое я получил по оглашении завещания ушедшего от нас в мир иной родственника.
— Тогда вы должны пройти авторизацию, — он улыбнулся, но с нескрываемой ледяной улыбкой. — Правило простое — у вас есть три попытки. Потом доступ можно получить только через суд.
— Извольте…
— Сейчас мы пройдем в комнату, где будет только один компьютер, и ваши три попытки. Время не ограничено. В комнату ничего нельзя брать с собой или выносить оттуда. Вы будете сидеть за компьютером лицом к двери так, что бы охранник мог видеть ваше лицо, но не экран монитора и ваши руки.
Гость демонстративно показал бутылочку воды, но клерк отрицательно покачал головой. Тогда Гера быстро отвинтил пробку, незаметно зажав между пальцами другой руки «таблетку памяти». Затем быстрым движением закинул ее в рот и медленно запил. Сделав вид, что не заметил поблизости урну, отдал бутылочку невозмутимому Клаусу, всем своим видом показывая, что готов к испытаниям.
Пока Гера был абсолютно уверен в себе. Все эти жесты были давно отработаны им до совершенства и проверены в многочисленных испытаниях на виду у десятка наблюдателей. Не выпуская из рук бутылку минералки, Клаус приказал жестом следовать за ним. Они пересекли зал наискосок и зашли в комнатку с охранником. Проследовали к другой двери, за которой была винтовая лестница. Спустились следом за охранником на этаж ниже. Гера с интересом поглядывал по сторонам. Нигде не было видно ни одной видеокамеры.
Войдя в следующую комнату, где стояли еще двое охранников, гость увидел большую картинку на стене, поясняющую, что нужно выложить все вещи из карманов в пластиковый лоток на столе у стены. Процедура осмотра чем-то напоминала аналогичную в аэропортах. Затем он зашел в кабинку с поворотной дверью, и его «просветили» как на рентгене.
— Ник, — Клаус доброжелательно улыбался дежурной гримаской. — Эта стеклянная дверь в комнату авторизации. Вы должны строго следовать вот этой инструкции.
Он взял из ячейки с буквой «Е» на длинной полке листок с английским текстом. Гость пробежал его глазами и демонстративно вернул. Не выражая никаких эмоций сотрудник банка спросил, понятно ли условие авторизации. Гера утвердительно кивнул. Тогда он перевернул инструкцию и показал на другой текст с обратной стороны.
Это была расписка в том, что клиент ознакомлен с условиями. Клаус показал на место, куда нужно приложить палец и отклеил уголок защитной ленточки. После оттиска ленточка легла на свое место, надежно сохранив отпечаток. Охранник спрятал расписку в стенной сейф и открыл своим ключом стеклянную дверь в небольшую комнату.
Когда Гера вошел внутрь, дверь за ним закрылась, и все остались снаружи. Внутри был только небольшой стол с ноутбуком и стул. Стены гладкие без видимых швов куда можно было бы спрятать камеру. Студент, как на экзамене, резко вздохнул и шагнул вперед. Согласно инструкции он нажал клавишу ввода. На экране появилось окошко длинной в размер экрана и шириной в несколько строк. Это был первый ключ.