В кармане у Геры лежал распечатанный электронный билет на рейс в Шереметьево SU2393, вылетающий в 22:55. Он прилетел из Москвы рейсом SU2392 в 20:55. Получалось, что это тот же лайнер. Он за пару часов высадит пассажиров, заправиться, проверит технику и объявит посадку. Стоимость обслуживания и стоянки бортов на международных рейсах весьма дорога, поэтому расписана по минутам. В таком случае, можно пожертвовать экскурсией по Цюриху, и понаблюдать за прибывшими из Москвы. Гера помнил, что когда он выбирал, как лететь в Швейцарию, из столицы был один прямой рейс вечером, все остальные с пересадкой. Значит, если кто-то и полетит, то выберет именно этот, как самый удобный. Надо бы проверить — не встретится ли среди прибывших в Швейцарию знакомое лицо. Ну, обойдемся без букета и приветственной речи, а, вот, вниманием не обделим.
Добравшись до терминала «Е», в который прилетают рейсы не из Евросоюза, Гера побродил по всем кафе, магазинам и ресторанчикам, чтобы выбрать самый удобный пункт наблюдения за прибывающими. Как нельзя лучше подходила стойка с какой-то спортивной одеждой на балконе. Под ней был выход из коридора, по которому он уже проходил здесь три дня назад. Даже если прибывшие не будут задерживаться у карусели с чемоданами своего рейса, у Геры будет несколько минут, разглядеть их, пока они пройдут к выходу.
Когда объявили о приземлении рейса из Москвы, студент уже был на выбранном наблюдательном пункте. Несмотря на межсезонье для туристов, прибывших было много. Среди них выделялся солидный мужчина лет пятидесяти, чем-то напоминавший актера Юрия Богатырева в его последнем фильме «Дон Сезар Де Базан» 1989 года, где у него была неприглядная роль короля. Те, кто познакомился с Богатыревым в роли чекиста Шилова в одной из его первых лент «Свой среди чужих, чужой среди своих», снятой Никитой Михалковым в 1974 году, были поражены переменами во внешности Богатырева. Таким был и агент по недвижимости Владимир Васильевич Кульчицкий.
В хорошем костюме и плаще он вполне походил на успешного бизнесмена, которому некогда что-то разглядывать или ожидать появления на транспортерной ленте чемодана с вещами. Налегке, с добротным «дипломатом», поглядывая свысока на толпу, словно он прилетал в Швейцарию минимум раз в неделю, Владимир Васильевич проследовал к выходу. Гера уже хотел спуститься, чтобы проверить, встречает ли кто господина или далее он поедет сам, как остановился и не покинул свой пост.
Метрах в двадцати за агентом недвижимости плелся, поглядывающий во все стороны, молодой человек с очень знакомым лицом. Это был выдававший себя за кавказца Литвинов, который пристал к Наташке в день их первой встречи…
Значит и Леон что-то знает о монетах Игнатьева! Эта новость была неприятной. Одно дело одинокий искатель кладов, другое дело криминальная команда, возглавляемая умным и безжалостным лидером, который давно завязался и с правоохранительными, и законодательными органами. У этого «спрута» длинные и сильные щупальца, и мало кто знает сколько их. И главное, Леон не выполнил свое обещание по поводу Литвинова, а деньги взял. Правда, в момент договора они были вдвоем в кабинете Леона. Бросить публичное обвинение среди братвы о том, что пацан взял деньги и дал слово, но не выполнил обещанное, что могло бы стоить авторитета, Гера не мог.
Впрочем, нет худа без добра, теперь понятна позиция Леона в деле с монетами, ну а степень осведомленности придется вычислять. На сегодня можно предполагать, что он знает Кульчицкого, и послал своего человека проследить. Интересно, как будет действовать бандит, когда увидит растерянного выбегающего из филиала банка агента по недвижимости. За собой Гера слежки не почувствовал, ни в пути, ни в маленьком городке Кур, значит, Леон о поездке Геры, скорее всего, не знает. Интересно, как долго он сможет оставаться в тени…
Вероятно, Леон дал указание своему Литвинову ждать, когда агент по недвижимости пойдет в банк, чтобы тут же его перехватить. Поскольку Кульчицкий не производит впечатление умного человека, то, как все зверушки, постарается монеты перепрятать. Вот тут в дело и должен вступить «кавказец». Возможно, у Леона уже есть открытый счет в Швейцарии, и не один. Как только перехват состоится, он просто перевезет сумку с монетами в другой город и пополнит закрома. По Всему было видно, что Литвинов доверенный человек Леона. Осталось только подозрение, что Леон ничего не знает о золоте, иначе бы не доверил это одному бандиту. Слишком велик соблазн. Скорее, у него только наметки и никаких данных.
Получалось, что никто сейчас не представляет сумму, которая хранится в Bernerland Bank, иначе бы поодиночке не приезжали. Пока только готовы проверить и попробовать открыть, а что будет, если информация просочится — через сотрудников банка или биржи… Если рассматривать интерес самого банка, то подобная реклама им на руку. Ну, как же — полтора века баул с золотом пролежал в полной сохранности, пришел наследник с письмом, и ему все до копеечки отдали. Легендарная швейцарская надежность в деле! Коли так, им придется предъявить и счастливчика, иначе не поверят.
Тут Гера подстраховался, составив «номерной» договор. Никаких имен, ни кредитных карт в договоре не фигурировало. Только цифры. Даже ключа к банковской ячейке у него нет. Три пароля для доступа к ячейке и два кода для дистанционного управления вторым счетом. Все хранится в голове. Конечно, и цифры можно «выбивать», но для этого нужно быть уверенным, что они есть в той голове. Даже, если у Леона или Кульчицкого будет возможность проверить списки пассажиров, им будет трудно связать все узелки на ниточке соединяющей студента Универа и Игнатьевское золото.
НИКОЛАЙ
Ветерок на Воробьевых горах показался родным. Как бы ни было чистенько и удобно там, здесь он был свой. Привычная русскую речь, звуки метро, шум столицы — это было его. Гера понял, что никогда бы не смог постоянно жить там. Ему захотелось написать большими буквами на встретившемся рекламном щите — кому не нравиться в России катитесь, куда хотите. Стоит ли мучаться у нас да еще и гадить. Все аукнется, рано или поздно.
Вахтер в корпусе общежития поворчал для порядка, но впустил, несмотря на поздний час. Что с них взять — молодость. Это потом в собеседницах будет одна бессонница, которая и сказать-то уже ничего не может и не уйдет до утра, а у студентов все наоборот. Будут танцевать полночи, потом плюхнутся с разбега в кровать и в этой позе простят до будильника, потом протрут глаза и счастливые побегут на лекции. Жизнь несправедлива, и расточительна, под конец забирает оставшиеся крохи, оставляя пустоту.
Впрочем, Гера тоже не смог заснуть сразу, то и дело поглядывал на свой сотовый, включенный еще в метро. Несколько сообщений о пропущенных звонках и все. Хотелось хотя бы поговорить с Наташкой и все ей рассказать. Увы, это теперь нужно носить в себе и сдерживаться, чтобы не расплескать, а ведь было ощущение, что он переполнен до краев.
Пора свыкнуться с мыслью, что ему все удалось найти. Ну и ладно. С кем ни бывает. Никаких реальных следов нет. Придя в общежитие, Гера первым делом сжег загранпаспорт и банковский договор. Теперь пусть ищут. Был соблазн спрятать их в какой-нибудь банковской ячейке, но он передумал. Оба письма поручика и фото неизвестной нужно было сохранить, как документ, подтверждающий невиновность молодого князя Игнатьева.
Осталось несколько дней до того, как охота переключится на него, а судьба агента по недвижимости предрешена, она скорее, играла роль критерия — как далеко пойдет Леон. С этими мыслями студент уснул, улыбнувшись пришедшей мысли, что он действительно студент, изучающий предмет под названием жизнь.
— Герка! — Наташка с разбега бросилась к нему в коридоре Универа.
Для окружавших их молодых ребят и девчат не было чем-то особенным увидеть обнимавшихся студентов, для которых несколько часов или дней равносильны многолетней разлуке. Понимающе улыбаясь, они обходили островок счастья, который скоро поглотят потоки других жаждущих и стремящихся навстречу друг другу.
— Опаздываем, красавица, — он чмокнул девушку в ухо. — С утра тебя жду.
— Да, меня мама привозит впритык к занятиям… Ой, у тебя волосы мокрые.
— Ты не поверишь…
— Чему? — Наташка попыталась оттолкнуть пакет, висящий на руке у Геры, но тот оказался увесистым. — Носишь кирпичи для обороны…
— Нет, это некоторые девочки разбрасывают свои вещи, а я — подбирай.
С этими словами он открыл тяжелый пакет.
— Герка! — девушка всплеснула руками. — Где ты его взял?
— Э-э-э… — лукаво протянул он старческим голосом. — Дедшка Афтандил шепанул на ух. Зашем корош веч брасай? Никарашо. Дедша, бабшка уважат над…
— Да где ты… — она рассмеялась, не веря своим глазам, и вытащила из пакета свой семейный альбом. — Фу, а запах…
— И дедшка такж гаварил… — он демонстративно помахал ладонью перед носом. — Вах, щайтан… Дедшка простиль, а бабшка не знай… Зат в митро никкато неприставай. Нарот расхадись, уважай старст…
Она расхохотались, но пакет с альбомом все-таки закрыли.
— Ну, честно, Гер, как тебе удалось?
— Пашоль-пашоль и нашель…
— Герка…
— Оказалось, — серьезно пояснил студент, — что некто Владимир Васильевич Кульчицкий, агент по недвижимости, следил за мной. Сколько не знаю. Даже «жучок» в комнату общежития поставил. Как только услышал о твоем альбоме, нашел гопников, чтобы они его у тебя забрали… Это я потом понял… Извини, поздно, и тебе пришлось все это пережить…
Она только отмахнулась.
— Этого Кульчицкого я выследил, когда мой сосед ему «жучок» из комнаты вернул. У него второй пароль появился, и он решил все хвосты обрубить.
— Второй пароль был в альбоме?
— Думаю, та часть фотографии Екатерины Игнатьевой… Ну, помнишь, там край снизу был явно ножницами отрезан… Наверное, только соединив две половинки, можно было догадаться о недостающей информации..
— И?
— Когда Кульчицкий получил альбом, он расшифровал недостающий ключ… Альбом стал не нужен. Боясь, что тех гопников поймают, и они его сдадут, агент по недвижимости избавился от альбома, как улики. Хвосты рубил… Как и я.