— Но как ты его нашел?
— Ватсон… — хихикнул Гера. — сейчас везде напряг с вывозом мусора, и в выходные его не вывозят. Мужчинка решил уехать в субботу, отпуск взял… Так что, переодевшись бомжиком, я прошерстил все контейнеры во дворах поблизости его дома. Сам-то успел отмылся…
Он протянул пакет девушке и добавил голосом героя рекламы жевательной резинки:
— Но запах остался…
Наташа быстро завернула увесистый пакет в другой и спрятала в свой рюкзак.
— Положу на место, как будто так и было.
— Ох, запалишься…
— Духами обрызгаю, — озорно рассмеялась девушка.
— Окроплю живой водою, заговор наговорю. Все, что было не со мною, расскажу лишь глухарю…
— Гер, опаздываю на лабу, — она чмокнула его в щеку, и понеслась по опустевшему коридору. — Позвоню! — уже на бегу крикнула девушка. — Спасибо-о-о!
Он провожал ее взглядом и улыбался. Так бывает, что какие-то моменты жизни остаются в памяти навсегда. Ярко, с мельчайшими деталями. И всякий раз, вспоминая их, вдруг ощущаешь удивительное состояние блаженства… Нам не нужно три обеда, чтобы быть счастливым. Это придумали уроды, но теперь они хотят заставить верить в это и нас.
Гера прошелся по коридору, останавливаясь около дверей, откуда доносились голоса лекторов. Некоторых он узнавал. Воображение сразу рисовало образ нахохлившегося толстяка или энергичного высокого, слегка сутулого говоруна, успевавшего помимо материала лекции отвечать на вопросы, отпускать шуточки и подкалывать студентов, изображая их особенности. Все дальше этот, некогда желанный мир, удалялся от студента третьего курса. Неужели он не выполнит своего обещания и не закончит два факультета.
Заказав на ходу такси, Гера поспешил к подъезду. Уже в машине у него зазвонил телефон.
— Как погода? — без предисловий спросил знакомый голос.
— Затишье перед бурей…
— Проверь такелаж.
— Нормально… вот только спинакер нужно по ветру выставить.
— И в чем проблема?
— Хочу открыть Игнатьевский фонд помощи талантливым студентам, но везде полтора месяца ждать нужно.
— Понял. Пришли мне рыбу… С Леоном терки были?
— Кинул меня.
— Ну, за это у многих на него зуб… Ладно. Не болей.
В 9:48 германская «Ласточка» мягко тронулась с Ленинградского вокзала и менее, чем за два часа долетела до Твери. Почти две сотни верст, на преодоление которых требовалось прежде несколько дней, а с учетом погодных условий могло получиться и еще больше, теперь представлялось комфортным отдыхом. Можно было поблуждать по просторам интернета и заказать такси до Бежецка, а от него до Аркадьево каких-то десять верст.
Представляясь студентом Университета, пишущем о династии Игнатьевых, имение которых было именно в Аркадьево, Гера получал всяческую поддержку и даже интерес среди жителей. У обитателей бескрайней страны пробуждалось желание знать свои корни. Да и места вокруг старинного городка, который по возрасту мог потягаться со столицей, были чудные. Река Молога, набрав силу в озерах Верестово и Равленское, растекалась у Бежецка и, собирая по дороге мелкие и крупные речушки уходила в Рыбинку. Прячась среди болот, озер и сосновых лесов, она еще хранила в себе и рыбу, и чистую воду. Лед становился уже в ноябре и по нему катились сани до апреля. Иногда Молога разливалась не несколько сотен метров, чем удивляла туристов, которые уже заезжали сюда, привлекаемые дивной красотой этих мест.
Хотя и сегодня бежечан с бежечанками насчитывалось всего около двадцати тысяч, они помнят и гордятся, что когда-то и у них был свой князь — Дмитрий Красный, внук Дмитрия Донского. В Бежецке отыскалось три отеля, из которых таксист, взявшийся довести Геру от Твери до старинного города, порекомендовал одноэтажный «Старт», как самый новый. И действительно, все было просто с иголочки. Похоже, что туризм пришел и в Бежецк. Наскоро оформив свое пребывание, Гера с тем же таксистом укатил в Аркадьево.
Окольными путями, через Семково и Федорино, они добрались до Аркадьево. Некогда большое село с барским домом теперь доживало последние дни. Заброшенные поля, рухнувшие крыши изб, печальный вид церквушки с деревцем, отчего-то облюбовавшим развалины колокольни, производили мрачное впечатление. Вслед за ушедшими жителями, отсюда уходила и жизнь. Правда, в нескольких избах, судя по огородам, еще кто-то оставался. Некоторые не могут покинуть родные стены, предпочитая разделить с ними и свою судьбу.
Заброшенное родовое гнездо Игнатьевых какие-то темные силы хотели полностью стереть с лица земли. Годы завершали злодеяние, начатое век назад пожаром революции а затем и страшной войны. Общительный таксист уже балагурил с «девчонками» лет по девяносто, проникнувшись идеей студента отыскать могилы Игнатьевых, а Гера отправился «фотографировать» развалины барского дома.
Потратив некоторое время, ему удалось отыскать намеки на парадную лестницу разрушенного строения. Каким-то чудом сохранилась большая ваза, очевидно, украшавшая подъезд к лестнице. Возможно, их была пара, а то и несколько пар, но время сохранило только одну. Очевидно, не пригодившись никому в хозяйстве, помпезная ваза так и стояла на своем месте, не тронутая революцией, коллективизацией, войной, перестройкой и декоммунизацией. Вот судьба! Причем внутри нее еще теплилась жизнь — трава и какие-то малюсенькие цветы наперекор всем бедам питались солнцем и дождями.
Хозяйственные местные жители давно растащили все, что можно было унести из некогда большого дома. Возможно, кто-то выместил на нем свою неприязнь и к барину, и всему, что над ним довлело. Возможно, кто-то тащил посуду и мебель. Возможно, кто-то отрывал и отламывал все, что можно оторвать и отломить. Возможно, потом дом стал пристанищем каких-нибудь бродяжек, а потом и на это не стал способен. Зарос бурьяном и лопухами. Потом стал медленно погружаться в землю, как в небытие.
Вот только сегодня ненормальный студент приехал посмотреть и понять, что же произошло. Он упорно пробирался сквозь заросли травы и кустарника, кучи мусора, сгоревшие и сгнившие остатки каких-то конструкций. Постепенно картина бывшего барского дома в имении Игнатьевых прорисовывалась. Большая постройка буквой «П», очевидно в три этажа, обрамляла просторный внутренний двор, от которого когда-то начинался парк. Наверное с тропинками и мостиками через ручьи к пруду.
Гера представлял себе, как та умница и красавица с фотокарточки плотного картона когда-то гуляла здесь с развеселым гусаром Рязанцевым. Он рассказывал ей забавные небылицы, а она смеялась, лукаво поглядывая, как франт лихо закручивает ус, дабы подчеркнуть достоверность своих слов. Возможно они и сейчас так же гуляют по этому парку в другом измерении или времени, не подозревая, что случится совсем скоро.
Определившись с расположением барского дома, нетрудно было вычислить как расходились колонны от парадного крыльца. От них остались только ушедшие в землю и поросшие травой фундаменты. Их беглый осмотр показал, что все они давно были снесены одинаково и под основание. Возможно, каким-то взрывом, возможно, их просто разобрали на части. В любом случае, чтобы проверить наличие какой-то закладки под колонной, нужен был инструмент, ну, хотя бы крепкая лопата.
Вернувшись к таксисту, который все расспрашивал «девчонок» об Игнатьевых и гордо кивнул на свою записную книжку, куда, очевидно, что-то записывал, Гера спросил о погосте, на котором были похоронены Игнатьевы, умершие здесь. Оказалось, что у местной церквушки когда-то было кладбище, но его давно забросили и туда никто никогда не ходит. Студент решил приехать завтра с утра и заняться их поиском, поскольку фото надгробной плиты с именами упокоенных там Игнатьевых, существенно повысит достоверность его практической работы. Впрочем, никто и не думал противиться. На том и распрощались.
— Я тут для тебя записал кое-что из нашего разговора, — таксист подмигнул студенту, — если угостишь пивком в кафе, все перескажу по записям.
— Отлично, Сергеич, — обрадовался Гера, только ноутбук захватим в гостинице, — признаться, я и завтра хотел с тобой прокатиться в Аркадьево. О цене договоримся. Тут такой материал наклевывается, что я курсовую напишу — все ахнут. Ты как?
— Не вопрос, парень. Мне самому интересно. Оказывается тут такие дела под боком были, а я и не знал…
— Тогда давай с утра и поедем. Захватишь меня в восемь? Да, сейчас давай заскочим в магазин, что-нибудь твоим «девчонкам» купим, а то у них в Аркадьево и магазина нет. Только автолавка раз в неделю приезжает ненадолго. Ну, а мне лопатку покрепче, там все заросло, нужно будет траву срезать и кое-где дерн снять…
Далеко заполночь студент перечитывал свои записи, сделанные с помощью Сергеича со слов старушек из Аркадьево. Очевидно, многое передавалось из поколения в поколение, поскольку судьбы хозяев барского дома и местных крестьян невольно переплелись. Когда-то между ними была черта, а, возможно, и пропасть, теперь же все уровнялось до имен и воспоминаний. Неожиданно для себя, Гера действительно насобирал много информации из первых рук, о которой никогда бы никто не упомянул в сохранившихся официальных документах. Вполне может потянуть на хорошую студенческую работу.
Следующий день был посвящен раскопкам. Гера сразу рассчитался с гостиницей, чтобы такси на обратной дороге подбросило его до станции. Первый взгляд на разрушенный барский дом говорил, что там давно никто ничем не интересовался. Так что, клад либо нетронут, либо его там давно нет. Всю дорогу до Аркадьево они обсуждали рассказы местных жителей об Игнатьевых.
Таксист Сергеич оказался рукастым мужиком и остался помогать по хозяйству «девчонкам», что очень устраивало студента. Он достаточно быстро расчистил место вокруг четвертой колонны и стал копать то с одной, то с другой стороны четвертого пятачка, на котором когда-то стояла колонна. Прежде строили с каким-то удивительным запасом прочности — фундамент дома все еще сохранял свой монолит. Продвигаясь все глубже, Гера находил какие-то мелочи, говорившие о прошедшем времени. Да, тут бы можно было бы провести какие-то исследования и собрать материал для краеведческого музея, но пока это никому не было интересно. Род Игнатьевых канул в Лету, разве что «девчонки» все