Мне дали жизнь окончить, Иолай!..
О девушка несчастная, исполню
Твои слова я свято… стыд бы был
Твоей не скрасить смерти: так велит мне
И наш закон, и рвение твое.
570 Да, самую печальную из всех
Я видел долей женских.
А теперь
Будь ласкова, скажи привет последний
И братьям молодым, и старику.
Прости, старик, прости! И передай
Свой ум и этим мальчикам, способный
На все дела… умней тебя зачем
Им вырастать? И попытайся жизнь им
Спасти… да, впрочем, ты и так усерден:
Мы все равно что рождены тобой;
Мы на твоих руках росли. И я,
580 Цветущая невеста, не колеблюсь
За Гераклидов умереть. А вы,
Вы, что ко мне теснитесь, дети, братья,
Да будет счастье с вами: все дары,
Которые в моей таятся жертве,
На долю вам пусть выпадут! Старик
Вот этот и Алкмена там, во храме, —
Любите их… Афинян чтите, дети…
А если вам бессмертные предел
Положат испытаньям и отчизну
Когда-нибудь вернут, — не забывайте,
Как должно вам спасительницу вашу
Могилою почтить. А должно — всех
590 Прекраснее. Сестрою малодушной
Я не была у вас — за дом родной
Я умерла. Да будет же могила
Заменой мне детей не принесенных,
Девичества закланного навек…
Коль под землею что-нибудь от нас
Земное остается… Только лучше,
Чтоб не осталось ничего… Куда ж
Деваться нам с печалями, коль мертвым
Их не дано забыть? А говорят,
Что умереть и значит — исцелиться!..
Во время речи Макарии появляются со стороны города несколько почтенных женщин — жриц Персефоны. Они надевают ей на голову венок, обвязывают ей чело серебряной повязкой; прислужницы снимают с нее накидку пепельного цвета, облачают в белые складчатые ризы и украшают ожерельями и запястьями. Затем старшая жрица, творя тихую молитву, срезает ножом прядь ее волос. Все присутствующие соблюдают благоговейное молчание.
О, нет тебя великодушней, нет…
И знай, пока ты дышишь и потом
Священнее тебя для нас не будет…
Прости… прости! Боюсь я оскорбить
600 Печальными словами ту богиню,
Которой ты начатки отдала.
Демофонт, Макария и жрицы удаляются, напутствуемые немыми приветами Гераклидов и хора.
О дети! Ухожу я… горе ломит
Состав костей моих… Я упаду…
Возьмите, посадите на ступени
Алтарные бессильного; ему
Вы голову покройте, дети. Тяжким
Мне давит сердце бременем ее
Погибель. Правда, если бы то слово
Вещания презрели мы — нам всем
Пришлось бы умереть и чаша горя
Полней бы стала, — но полна и эта[18].
ВТОРОЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ АНТРАКТ
Нет без божественной воли блаженного мужа,
Нет и несчастных…
610 Только не вечно вздымают и боги
Тех же людей; судьба нас качает
Вверх одного, книзу другого…
В бездну она низвергает счастливца,
Нищего в выси блаженства возносит.
Жребия ты не минуешь, а он над искусством смеется.
Труд и борьба — только лишние муки…
Встань, Иолай: покоримся божественной воле,
620 Не отдавайся
Этим порывам отчаянья, старец;
Та, что умрет за братьев и город,
Славы свою долю приемлет.
Девичье имя в устах не угаснет.
Доблести путь пролагает страданье,
Дева ж достойной отца и достойною рода явилась…
Славить хочу я славные смерти!..
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Со стороны чужбины является слуга Гилла; увидев Гераклидов, радостно подходит к ним.
630 О дети, радуйтесь… Где ж Иолай?
И мать отца куда же удалилась?
Я здесь, коль это точно прежний я.
Но ты лежишь, лицо твое в печали!..
Заботою измучен о своих…
Встань, Иолай, и подними лицо!
Старик я, и бессилен я, увы!
Но я принес тебе большую радость!
Но кто же ты и где встречались мы?
Из Гилловых людей я; не узнал ты?
640 Ты выручить из горя нас идешь?
Да, и теперь идут дела удачней.
О славного Геракла мать, Алкмена!
Приди, услышь счастливейшую весть!
Ведь уж давно ты в муках материнских
Свое крушила сердце об ушедших,
Сужден ли им возврат… Сюда, Алкмена!
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Алкмена неровною поступью выходит из храма; ее впалые глаза беспокойно блуждают. Увидя Иолая у алтаря, она вздрагивает и враждебным взором смотрит на слугу.
Призывы дом наполнили… Скажи,
О Иолай, ужель опять микенский
Тебя теснит глашатай? Мало сил
Оставила нам старость, чужеземец,
650 Но увести детей тебе не дам,
Пока еще я матерью Геракла
Считаюсь… Только тронь их, и тебе
Бесславная борьба грозит — два старца…
О, разуверься, старая, и страх
Покинь; врага-глашатая здесь нет…
Но ты кричал, нам возвещая ужас…
Я вызывал тебя из храма только.
Я поняла не так… А это кто ж?
Он возвестил тебе прибытье внука.
660 Будь счастлив, гость, и ты за эту весть…
Но отчего ж, когда он в эту землю
Уже пришел, его не видим? Случай
Какой ему с тобою помешал
Порадовать мне сердце появленьем?
Он войско размещает, что привел[19].
Об этом весть он, верно, шлет не нам.
Пусть не тебе, но все же мне.
Ответствуй!
Что именно хотел бы ты узнать?
Союзников привел сюда он много ль?
Я не считал, но знаю — много их.
670 Вожди Афин извещены, конечно?
Нам левое уступлено крыло.
А разве войско там готово к бою?
Уж жертвы ждут, поодаль от рядов.
А далеко ль от них аргосцев копья?
Ты б воеводы различил черты.
А чем же был он занят? Войско строил?
Должно быть, так: нам было не слыхать.