В сраженье отличился он? Иль как?
Бессмертные ему вернули юность.
Чудесна речь твоя… Но передай
Мне первым делом ход борьбы счастливой.
Все объяснит тебе один рассказ.
800 Когда ряды гоплитов развернулись
Лицом к лицу, то с колесницы Гилл
Спускается и, став на вольном месте
Меж двух дружин, так говорит: "О вождь,
Из Аргоса пришедший! Отчего бы
Не пощадить нам эту землю? Зла
Большого и Микены не потерпят,
Коль одного лишатся мужа. Мы
На поединок выйдем; если боги
Дадут тебе убить меня, — детей
Геракловых ты уведешь; а если
Тебя убью, — пусть не мешают нам
810 Забрать и власть, и дом отца, аргосец…"
И кликами венчали те слова
Ряды солдат: конец им полюбился
Страданья боевого — и отвага.
Но Еврисфей, людей не устыдясь,
Что Гераклида слышали, и трусость
Позорно выставляя, — воевода! —
На смелый вызов витязя смолчал.
И слабые такие помышляют
Геракловых детей поработить!..
Вернулся Гилл в ряды; тогда пророки,
820 Поняв, что брань закончить поединком
Не суждено, без промедленья жертвы
Ножом заклали. Падают — и кровь,
Потоками из раны хлынув, милость
Бессмертных возвещает. Колесниц
Ряды тогда наполнились, а тесно
Сплотившихся тяжелые щиты
Покрыли… Вождь афинский ободрял
Своих бойцов по-царски: "О мои
Сограждане! Земле, что вас родила,
Что вас любовно кормит, — ей теперь
Вы послужить должны!" А неприятель
Тем временем соратников молил,
Чтобы Микен они не посрамили
И Аргоса. Но яркая труба
830 Тирренская[24] призывом зазвучала,
И ты представь себе, какие вслед
Удары щит о щит, и крик, и стоны
Подъялись вихрем тяжким… И напор
Копейщиков аргосских очень скоро
Прорвал ряды афинские… потом
Враг отступил… но грудь на грудь вторично
Сошлися мы с аргосцами… И бой
Упорный загорелся. И убитых
Тут полегло немало. Два кругом
Носилося призыва в поле: "Аргос", —
840 "Афиняне", — "не посрамите стен
Отеческих!". С усильем, но микенцев
Мы все-таки прогнали.
Тогда старик является; десницу
С мольбою простирая к Гиллу, он
Себе на колеснице места просит;
И, вожжи взяв, за Еврисфеем вслед
Возница устремился.
Дальше я
Со слов чужих могу поведать только
Движение событий[25]. Проезжая
Мимо холма Палленского[26], что был
Афине посвящен, завидел старец
850 Аргосского царя… тогда мольбы
Он жаркие вознес к отцу бессмертных
И Гебе, чтоб ему на день один
Они вернули молодость и дали
Врагам отметить… И тут готовься весть
О чуде услыхать, царица. Только
Окончил он молитву, — две звезды
Поверх ярма сверкнули, колесницу ж
Одела ночи мгла. Нам мудрецы
Так объяснили, что то были — Геба
И твой, царица, сын[27]. И вот внезапно
Рассеялся туман густой, и мы
Увидели того же Иолая,
Но только молодым героем, силы
Исполненным нетронутой. И горд
И смел, на Еврисфея прянув возле
860 Скиронских скал, он в плен его берет
И, оковав, тебе ведет — трофей
Блистательный — счастливого дотоле
Властителя. Какой урок для нас,
Чтоб зависти мы не питали к жизни,
Счастливой с виду, до конца ее:
Так скоротечны дни благополучья!
О Зевс, о бог-защитник! День, свободный
От ужасов, ты нам явил теперь!
О Зевс! Ты поздно взор свой обратил
На бедствия Алкмены; но тебя
870 Благодарю я все ж за милость. Знаю,
Что сын мой средь богов — да, ныне знаю;
А раньше мне не верилось. И вы,
О дети, вы свободны от страданий:
Бояться вам не надо Еврисфея!
Погибнет он постыдно, вы ж опять
Удел отца увидите, богам
Отечества вы принесете жертвы
Не на чужой земле, а на родной,
С которой вас прогнали, осудив
Скитаться средь несчастий и лишений.
Но объясни, понять я не могу,
Какой расчет заставил Иолая
880 Аргосского владыку пощадить?
По-моему, живым врага оставить,
Коль он у нас в руках, — одно безумье.
Хотел тебе доставить радость он,
Чтоб ты врагом плененным насладилась.
Противился микенец, не хотел
Ярма надеть и на глаза твои
Живым предстать за полученьем кары.
О старая жена, возвеселись,
Да не забудь, что первые слова
890 Прервала ты, свободу обещав мне…
В таких делах уста царей не лгут!..
ЧЕТВЕРТЫЙ МУЗЫКАЛЬНЫЙ АНТРАКТ
Сладок нам танец и пир,
Прелестью флейт полный;
Чары Киприды нам
Негою сердце тешат;
Мило и счастье друзей,
Если придет нежданно…
Сколько у Мойры[28] в руках
Пряжи, и сколько с нею
Времени сын Век
900 Нитей мотает…
Избран, о город, тобой
Праведный путь: вы бессмертных
Чтите, Афины, — так
Вечно творите. Ярок
Гибели вражьей пример.
Правду хотел безумец
Поколебать, и его
Боги казнили. Гордость
Мысли всегда бог
Смутой наполнит…
910 На небесах твой славный сын,
Царица старая; не прав,
Кто молвит, что в Аиде он,
Оставив пепел на костре.
Там в золотом чертоге
Гебы дивное ложе
Делит он… О Гименей,
Браком связал ты славным
Зевсово чадо с чадом
Зевса навеки.
Как часто звеньями в цепи
920 Дела становятся! Отец
Малюток этих был спасен
Афиной, — город наш детей,
Славный народ Паллады,
Спас, надменность карая
Мужа, который закон
Буйно нарушил. Сердцу
Ярые страсти, гордость —
Будьте вы чужды…
ИСХОД
ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
Приходят слуги, ведущие с собою пленного Еврисфея.
О госпожа, хоть видишь ты, но все же
И я скажу: вот Еврисфей — тебе
930 Нежданный дар; судьбы такой, конечно,
Не ждал и он, особенно когда
Он, бранные Микены покидая,
Вел рать свою надменно и мечтал
Афинские разрушить стены… разве
Он чаял быть в твоих руках? Но бог
Обратное его предначертаньям
Решил и дал событьям ход иной:
Царь Гилл, а с ним и Иолай почтенный
Крониду в честь победы приношенье
Готовят там и поручили мне
Отрадный дар доставить этот. Слаще
Для сердца нет, коль видишь ты врага,
940 Счастливого так долго, в униженье!
Так вот ты, ненавистный! Наконец
И до тебя добралась Правда! Ну-ка,
Гляди сюда, осмелься на врагов
Глаза поднять… Ты слушаться нас должен,
Не мы тебя!.. Неужто это ты
Действительно тот самый, что Геракла —
Того Геракла, сына моего,
Который средь богов теперь, — измучил?
Живым его в юдоль Аида даже
950 Сойти принудил, гидр и львов его
Губить себе в угоду заставлял?
Не говорю о хитростях иных,
Придуманных твоею злобой; был бы
Их список слишком длинен… Но тебе
И этого казалось мало, дерзкий:
Детей и нас по всей Элладе ты
От алтаря до алтаря скитаться,
И стариков и малых, осудил…
Вот наконец нашелся город, люди,
Которые свободу любят; ты
Их запугать не мог — и злую смерть
Ты обретешь. Ты выгадал и тут…
За бедствия, которые тобою
Принесены нам были, не одной,
960 А тысячи тебе бы казней мало!
Но все ж его не вправе ты казнить.
Тогда напрасно в плен его мы брали;
Но где ж закон, спасающий его?
Афинские владыки так решили.
Что это? Смерти предавать врага —
По мнению афинян, не прекрасно?
Нет, если взят живым он на войне.