Присоединяясь к хукам эти женщины ещё не вполне сознавали последствия.
– Мы были тогда детьми, и вступая в наши ряды, думали… Это было для нас как игра.[16] – рассказывает Сабина.
Когда отец Макарии присоединился к 33‑му отряду Максимо и Ремихио Риверы, они сначала служили посыльными, чтобы избежать подозрений властей. Если бы гражданская стража поймала кого-то, тайно доставляющего продовольствие партизанам, их бы наказали и заключили в тюрьмах-времянках.
– Мы с большим удовольствием доставляли продукты. А также одежду и всякое такое.[17] – говорит Макария.
Но вскоре подростки взяли на себя больше, ибо хукам был нужен всякий, кто хотел сражаться. Обе вспоминают свои невзгоды и как они совершали долгие переходы по болотам и равнинам Нуэва-Эсихи, чтобы добраться до поля боя.
– Это тоже было опасно, но мы не боялись.[18] – говорит Макария, а затем вспоминает их первый бой. – Мы попали в перестрелку в Альяге. Мы ползли, прижавшись к земле. Японцы поливали нас огнём, вынудив остаться с нашими товарищами. Потом мы взялись за ружья и отстреливались.
На вопрос, убивала ли она солдат, Макария просто улыбнулась:
– Это было необходимо. Убивай или будешь убит.
В этих смертоносных столкновениях Макария и Сабина никогда не расставались… даже когда заданием была просто передача сведений лидерам сообщества.
– Однажды мы собирались доставить солдатам провизию и нам поручили использовать для перевозки риса лодки. Когда мы закончили погрузку мешков на лодку, прибыла вооружённая гражданская охрана. Они хотели забрать рис. Мы не могли унести провизию или сбежать с ней, так что мы выбросили всё в реку, так что оппортунисты ничего не получили. – рассказывает Сабина.
Сабина говорит, что эти филиппинские охранники были из тех, кто предавал хуков японцам.
– Был случай, когда на моего брата настучали из «Макапили»[19]. В дом брата вломились и избили его почти до смерти. Он был отважным и не раскрыл местонахождение отца и братьев. К счастью, он выжил. Мы с Сабиной тогда прятались в нашем семейном убежище у зарослей бамбука. – вспоминает Макария[20]. – Жестокость проявляли корейские солдаты и филиппинские солдаты, предававшие хуков. Это те, у кого были личные интересы.[21] – добавляет она.
После этого случая с гражданской охраной девушки решили бежать из своего города и присоединиться к 33‑му отряду под командованием Малонды Ямбот. Они терпели суровую погоду и ели только то, что могли собрать на равнинах.
– Некоторые хуки выживали, питаясь сушёным камачилем[22]. Мы тоже ели эти плоды, которые по вкусу были как чернослив. – говорит Сабина.
И всё же они должны были улыбаться и терпеть. Альтернативой было встать на сторону японцев или просто стать жертвой «Макапили».
– Они так дурно обходились со своими же, с филиппинцами. Насиловали женщин. Вы выбрали сторону хуков, поскольку они действовали как джентльмены и подобающе обращались с женщинами. Они никого не насиловали! – говорит Сабина.
Этот малоизвестный факт о хуках обычно не попадает в учебники истории, сетуют женщины. Все товарищи по оружию были равны – молодые и старые, мужчины и женщины. Женщины вспоминают, как они даже присутствовали на свадьбах, устраиваемых в лагерях.
После войны Макария и Сабина продолжали учиться и закончили высшее учебное заведение. Макария вышла замуж за товарища из Хукбалахап. Сабина рано овдовела и предпочла оставаться одной всю оставшуюся жизнь. Пара тёти и племянницы осталась неразделимой.
А остальное, как они говорят, история. За исключением того, что история, кажется, повторяется, согласно Макарии. Присутствие Китая и его отношение к филиппинским делам немного её беспокоят.
– Нас беспокоит сходство. Такую же стратегию проводили японцы, прежде чем вторгнуться к нам! Будем надеяться, что я ошибаюсь.
Пойми же боль Бастара
Ира Джха
Дело было в семидесятые, около 1972 года. В городе Джагадальпур царил странный страх. Женщины шептались: «Что делать, если они придут неожиданно? Спать с пакетом перца или с ножиком под подушкой?» Дети, жадно вслушиваясь в эти разговоры взрослых, замирали и съеживались или вдруг начинали фантазировать о приходе чужаков. На самом деле то были пересуды о появлении в Бастаре наксалитов. Джагадальпур в то время был центром крупнейшего в стране округа, более обширного по площади, чем некоторые страны, например, Австрия. Бастар тогда, как и сейчас, был самым большим регионом проживания племён в мире. Да, ведь в те дни никто и не знал толком, о ком идет речь. Потому люди называли их по-всякому, в меру своей фантазии. Наконец, году в 1981-м стало известно, о ком же идут эти слухи и ради каких целей они борются: эти люди, зная о горькой доле племен, сделали Бастар своим домом. Но и тогда никто ещё не знал их под именем наксалитов. Деревенские называли их «дада», поэтому в городе тоже прижилось это имя. Слово «дада» http://saint-juste.narod.ru/Bastar.html – _ftn1[23] среди племен – знак уважения. Тот, кто их понимает, любит и защищает их интересы, тот и есть дада. Вот какое отношение стояло тогда за этим названием наксалитов. Адиваси полагали, что полицейские боятся этих дада. Благодаря дада их земли и леса находятся в безопасности, и правительственные чиновники опасаются их беспокоить – кто знает, когда какой дада заявится. Тогда уже начались разрозненные вспышки насилия. Но и в это время слово «наксалит» не было в ходу.
Наксалиты не нападали на полицию. За исключением нескольких случаев очень частного характера, полиция тоже никогда не воспринимала их всерьез. Череда нападений на полицию началась после 1991 года. Именно в том году наксалиты решили сделать полицию своей мишенью. В деревне Тарабаяли округа Нараянпур, который ныне объявлен «сверхзаражённым»[24], 19 октября 1991 года полиция заявила об убийстве во время вооруженного столкновения вождя наксалитов Ганапати[25]. По версии же наксалитов, полиция убила их товарища не в стычке, а во сне. Наксалиты, выпустив прокламацию (с этого момента их стали выпускать регулярно), объявили народу, что теперь сделают полицию мишенью партии. С этого момента началась цепь нападений на полицию. Когда наксалитам казалось, что полиция замешана в каком-то происшествии[26] они говорили об атаке полиции на партию. Первое крупное нападение на полицию произошло в деревне Таррем округа Биджапур 8 октября 1998 года. В этом столкновении впервые были использованы пороховые мины и погибли 17 человек.
С 1985 года происшествия, связанные с наксалитами, внезапно участились. В это время на слуху стало имя Кондапалли Ситарамайи[27]. Люди узнали, что члены этой группы сражаются за то, чтобы адиваси получили свои права. Горожане стали понимать самую суть наксализма. Тут-то, с 1985 по 1991-й, стали употребляться слова «наксалит» и «наксальвад»[28]. Жители стали куда более осведомлёнными. Итак, наксальвад – группа левых, отстаивающая идею вооружённой революции. Эти люди после поражения Наксальбари[29] в Западной Бенгалии пришли сюда в поисках укрытия в лесных регионах Бастара. Здесь также оказалось важно, что адиваси подвергались обману на каждом шагу, со стороны правительственных чиновников, предпринимателей, арендаторов леса и торговцев редким в Бастаре тиком и деревом сал[30].
В Бастаре эксплуатация адиваси достигала крайней степени. Чтобы понять связь адиваси и наксалитов, необходимо знать, что те, кто пришел в Чхаттисгарх с плошкой для подаяния в поисках хоть какого-нибудь надела с сухой бесплодной земли Северной Индии, теперь миллионеры, а плошка для подаяния[31] оказалась в руках у адиваси, веками остававшихся хозяевами леса. Эти люди[32] считают адиваси дойной коровой. Природа Бастара великодушна. Первоначальное богатство Бастара превосходило сегодняшнее если не стократно, то по крайней мере пятидесятикратно. Густые леса, журчащие ручьи, зелень, на которой отдыхает взгляд, и бесчисленные амбары риса (забавно, что английское выражение «чашка риса» также является символом бедности[33]), поля, без труда приносящие ароматное золото – рис, растущие на земле Бастара редкие бесценные деревья сал, рыночная стоимость каждого из которых измерялась в тысячах рупий, тогда как адиваси не знали их подлинной цены.
Торговцы деревом только этого и ждали. Поэтому под видом покупки земли началась эпоха присвоения деревьев. Внезапно среди таких адиваси, как аяту, хидма, лакхма, стало появляться все больше покупателей земли. Тому было две причины. Первая – что и тогда землю адиваси не мог купить не адиваси. Вторая – что строительный лес на этих землях был очень дорог, более чем в сто раз дороже земли.
Лишь к 1995 году людям стало понятно, что на самом деле эта неразбериха обозначала не что иное, как массовый захват собственности.
Несколько влиятельных вождей адиваси Бастара, а также члены их семей, желавших помочь своим друзьям-торговцам, были вовлечены в это дело. По этому вопросу правительство тогда ещё единого штата Мадхья-Прадеш