Непосредственными участниками теракта стали три человека: Такэси (по другим источникам Цуёси) Окудайра (муж Фусако Сигэнобу), Ясуюки Ясуда и Кодзо Окамото, оставшийся единственным выжившим.
Кодзо Окамото родился 7 декабря 1947 года в Японии. Он был родом из благополучной и обеспеченной семьи. Будучи студентом ботанической академии, он почти свободно владел японским, английским, китайским, арабским и еврейским языками. Будучи студентом, заинтересовался коммунистическими идеями и был завербован Красной Армией Японии. В начале 1970-х годов он направился в Ливан, где принял ислам, после чего отказался возвращаться на родину. В 1972 году он был завербован ООП в качестве одного из трёх бойцов для осуществления теракта.
В мае 1972 года все члены группы с поддельными паспортами вылетели в Европу: сначала в Париж, а потом в Рим. Там они находились до тех пор, пока в какой-то из дней не получили оружие (автоматы Калашникова и гранаты) и инструкции. Им предстояло вылететь по маршруту Рим – Токио с пересадкой в Израиле.
Троица японских студентов сдала багаж и прошла паспортный контроль без проблем. Всё оружие находилось в чемоданах, досмотр которых в то время не проводился. Паспорта молодых людей были поддельными, но и их внимательно никто не смотрел – к японцам в Европе относились снисходительно. Так что Окамото, Окудайра и Ясуда долетели до Израиля без всяких препятствий. В аэропорту Лод (сейчас – аэропорт имени Бен-Гуриона) они получили багаж, достали оружие и начали стрельбу. Всего за несколько минут было убито 26 человек, примерно половину из которых составили христианские паломники из Пуэрто-Рико. Ранено было 78 человек. Двое террористов погибли на месте, а Окамото захватила полиция.
На первый же вопрос полицейских о том, сожалеет ли Окамото о своём поступке, он ответил: «Да, но у меня не было выбора, я не мог не стрелять, теперь же мне остаётся только молиться за упокой душ погибших». А на вопрос, что он первым делом сделает, если окажется на воле, Кодзо ответил: «Я пойду и буду молить о прощении еврейский и пуэрториканский народы». Кодзо Окамото были предъявлены обвинения в совершении террористического акта, повлёкшего смерть 26 человек, незаконном владении и ношении огнестрельного оружия, а также в 72 покушениях на убийство, повлёкших за собой телесные повреждения.
Стремясь получить смертный приговор, с самого начала Кодзо во всём признался, тем более что в ходе следствия ему пообещали дать возможность покончить с собой. Однако этого не произошло, и летом 1973 года он предстал перед судом. Окамото защищал известный адвокат Макс Крицман, который, наверное, впервые в своей практике столкнулся с полным нежеланием подзащитного сотрудничать. Он назначил юноше психиатрическую экспертизу, искал процессуальные нарушения, пытался доказать, что показания были даны под давлением. Ни один аргумент не сработал, и в итоге Окамото приговорили к пожизненному заключению в израильской тюрьме.
4 августа 1975 года Красная Армия Японии совершила нападение на посольства США и Швеции в Малайзии. В обмен на захваченных заложников они требовали отпустить Бандо Кунио и других членов Объединённой Красной Армии, проходивших по делу о захвате пансионата «Асама cансо».
В соответствии с требованиями экстремистов Бандо был освобожден, сумел выехать из страны и до сих пор числится в международном розыске. Ёсино отбывает бессрочное наказание, братья Като были помещены в тюрьму и колонию для несовершеннолетних преступников, отбыли срок и вышли из заключения. Руководитель захвата «Асама cансо» Сакагути Хироси после нападения на посольства в Куала-Лумпуре сообщил по телефону требующим его освобождения соратникам, что не собирается выходить из тюрьмы, потому что пришёл к выводу, что применение силы – это ошибочный метод.
Впоследствии Сакагути был приговорён к смертной казни и содержался в Токийской тюрьме. Смертный приговор Сакагути будет приведён в исполнение только после ареста Бандо и вынесения ему приговора. Таким образом, точка в деле о захвате пансионата не поставлена до сих пор.
Окамото провёл в тюрьме 13 лет, после чего его выпустили в рамках «сделки Джибриля», когда палестинцы обменяли трёх пленных израильских солдат на более чем 1100 заключённых. С тех пор Окамото живёт в Ливане, так как в Японии он приговорён к смертной казни.
В ноябре 2000 года Фусако Сигэнобу была арестована в Осаке и в 2006 году осуждена на 20 лет. В апреле 2001 года Сигэнобу, находясь в тюрьме, объявила о роспуске «Красной армии Японии». Она вышла на свободу в 2022 году.
Фронт национального освобождения Южной Кореи
Владимир Тихонов
Не так давно, перед парламентскими выборами 11 апреля 2012 г., на одном из избирательных округов – а именно в городе Кунпхо столичной провинции Кёнги – развернулись интересные дебаты. Кандидат от ультраконсервативной (по состоянию на 2013 г. – правящей) партии «Сэнури» («Новый мир») обвинил своего соперника от либерально-центристкой Объединенно-демократической партии, Ли Хагёна, в том, что тот «в прошлом был бандитом». Нет, в отличие от нынешней России, всамделишние «братки» в большой корейской политике – пока что редкость, хотя бывшие военные времен диктаторских режимов, не слишком отличаюшиеся от бандитов по менталитету и методам действий – не очень. Просто кандидат Ли Хагён – выходец из бедной крестьянской семьи провинции Южная Чолла – был в конце 1970-х гг., при фашизоидной диктатуре Пак Чонхи, членом подпольной революционной организации Фронт национального освобождения Южной Кореи («Намчосон Минджок Хэбан Чонсон», сокращенно Намминджон), и одним из способов добычи денег на работу организации были «эксы» – те самые, о которых мы хорошо знаем по истории революционного движения в России. «Эксы» проводились против хозяев концернов-монополий, причем выбирались прежде всего скандально известные взяткодатели и любители жить на широкую ногу.
Во время одного из неудачных «эксов» в богатом районе южного Сеула (объектом был хозяин строительной компании «Тонъа» Чхве Вонсок, известный коррупционными связями со стоявшими у власти военными) в апреле 1979 г. был легко ранен охранник – и именно этот случай и имел в виду ультраконсервативный политикан, обзывая своего оппонента «бандитом». И хотя ранение охраннику нанес в реальности другой активист Фронта, Чха Сонхван (получивший за это смертный приговор, впоследствии смягченный), и хотя сам Ли уже за одно участие в деятельности Фронта (но не в «эксах») получил тогда, в 1979 г., пять лет тюремного заключения, отсидел их «от звонка до звонка» и был в 2007 г. полностью реабилитирован как «участник демократического движения», и хотя нынешняя политическая деятельность Ли Хагёна ничего общего с идеалами и задачами Фронта и не имеет – все равно для консерваторов все бывшие активисты Фронта остаются «бандитами». Опасными людьми, которые всерьез хотели изменить господствующую в Южной Корее систему через революционные действия масс. И все, кто имел хотя бы какое-либо отношение к Фронту, навечно остаются на подозрении.
Что, впрочем, не мешает бывшим членам Фронта быть на виду в общественно-политической и культурной жизни страны. Тот же Ли Хагён, несмотря на развернутую противниками кампанию клеветы и оскорблений, был в итоге избран в парламент от города Кунпхо. Другой видный член – и теоретик – Фронта, литературный критик Лим Хонён (тоже отсидевший пять лет после провала организации в 1979 г.) сейчас известен как один из ведущих эссеистов страны, возглавляет Институт национальных проблем («Минджок Мундже Ёнгусо»), занимающийся, в частности, расследованием коллаборационистской деятельности корейской элиты во времена японского колониального режима. Школьный учитель Ли Суиль (отсидевший за своё участие в деятельности Фронта целые 10 лет) был в 2004–2005 гг. председателем одного из самых боевых профсоюзов страны – профсоюза работников школьного образования (Чонгёджо). Кстати, именно этот профсоюз нынешняя администрация президента Пак Кынхе – дочери того самого диктатора Пак Чон Хи, с которым и сражался Фронт в конце 1970-х гг. – лишила в конце октября 2013 г. легального статуса. Выпускник кафедры международных отношений главного вуза Южной Кореи, Сеульского государственного университета, Хон Сехва, участвовавший в подпольной работе Фронта в течение двух лет (выехал во Францию за месяц до разгрома организации и получил там политическое убежище после ареста своих товарищей в октябре-ноябре 1979 г., вернулся в Корею в 2002 г.), возглавлял в 2011–2012 гг. Новую прогрессивную партию – самую большую из левых организаций интернационалистской направленности в стране. До избрания на пост председателя Новой прогрессивной партии Хон Сехва издавал корейскую версию газеты «Монд дипломатик», а также был известен как один из ведущих публицистов корейской левой. Наконец, некоторые видные члены Фронта почли за благо изменить на 180 градусов свою ориентацию и переметнуться в стан противника. Скажем, Ли Джэо, один из осужденных по делу Фронта, с 1994 г. перешел в консервативный стан, а сейчас представляет в парламенте ту самую ультраконсервативную партию, которая характеризовала как «бандита» его бывшего товарища. Предательство такого уровня вознаграждается щедро – в свое время Ли Джэо даже доверили пост председателя консервативной правящей партии.
Хотя с момента разгрома Фронта прошла уже почти треть века, а существовал он всего три года, с 1976 по 1979 г., особого влияния на политическую обстановку в стране не оказал и серьезного вклада в падение режима Пак Чон Хи не внес, целый ряд моментов в программе Фронта делает его создание водоразделом в истории левого движения Южной Кореи. Во-первых, в отличие от большинства студенческих и интеллигентских подпольных кружков 1960 – 1970-х гг., которые надеялись прийти к демократизации и созданию более справедливого общества (в основном выдвигались требования обобществления крупного производства, бесплатной медицины и образования и т. д.) через демонстрации и массовое гражданское неповиновение, то есть сравнительно мирным путем, Фронт решительно брал курс на вооруженное восстание. Главной ударной силой восстания должен был стать рабочий класс, а его союзником в борьбе с «военно-фашистской диктатурой, неоколониальным режимом, фактически сохранившим в Южной Корее социально-экономическую систему колониального общества», средние слои, в том числе и страдавшие от произвола монополий мелкие и мельчайшие предприниматели. Фактически в первый раз с середины 1950-х гг., когда уничтожены были последние коммунистические партизанские отряды в горах Чирисан (юго-западная Корея), радикалы брали в перспективе курс на вооруженную борьбу с существующей системой. Другим элементом, отличавшим программу Фронта от предшествовавших ему подпольных групп 1960—1970-х гг., было признание Северной Кореи союзником в революционной борьбе за дело создания вначале буржуазно-демократического, а затем и социалистического общества в Южной Корее. Само название Фронта было скалькировано с Национального фронта освобождения Южного Вьетнама (1960–1977), и отношение к КНДР основывалось на исходных посылках, похожих на те, на которых строили свое видение освобожденного Южного Вьетнама южновьетнамские патриоты.